— У тебя видимо есть желание умереть, Рокси, — выдохнул я, шагнув вперед и сократив расстояние между нами, мыски моих ботинок задевали ее, пока я вынуждал ее смотреть на меня, пока я вдыхал ее кислород и доминировал в пространстве, только усилием воли мне удавалось удерживаться от того, чтобы схватить ее.

— У меня есть только одно желание — больше никаких засранцев, — поддразнила она, вызывающе подняв подбородок. — И я больше не собираюсь мириться с твоим дерьмом.

Мой гнев разгорелся от ее слов, но что-то еще более сильное, чем это, давило на меня, заставляя оценить, насколько бесстрашной она была, насколько храброй, упрямой и совершенно… фейри.

— Такие желания не сбываются в Солярии, принцесса, — усмехнулся я, мои пальцы подрагивали от желания схватить ее и заставить подчиниться моей воле. — И если ты собираешься подняться и сразиться со мной, то расплачиваться за последствия будешь ты.

Она негромко фыркнула, то ли не боясь меня, то ли изображая настолько хорошо, что я действительно поверил в это, и в этом было что-то такое, что заставляло энергию бурлить во мне, мое восприятие ее усиливалось с каждым мгновением, когда мы стояли и смотрели друг на друга.

Рокси поднялась на цыпочки, ее голос понизился до мурлыканья, когда она заговорила снова.

— Я думаю, это ты в конце концов расплатишься, о могучий Наследник Огня, — насмехалась она. — Потому что твое пламя не может причинить мне вреда, а твоя сила не может сравниться со мной. Так почему бы тебе просто не сдаться сейчас, пока я не протащила тебя по грязи перед всем Королевством?

Я мрачно зарычал, зверь во мне зашевелился от жажды крови, и я наклонился ближе, требуя, с каждым дюймом своего существа, чтобы она склонилась перед моей силой.

Она даже не вздрогнула, в ее глазах вспыхнула ярость, и она ударила ладонями по моей груди, отбросив меня на шаг назад силой своей ненависти, оскалив зубы в ответ на мой вызов, поскольку она снова отказалась просто принять свое место и отступить.

Этот удар должен был сломить мою сдержанность, заставить меня показать себя ядовитым существом, которым она меня считала, и покончить с этим, но он возымел совершенно иной эффект.

Моя кровь запылала от прикосновения ее плоти к моей, сердце заколотилось, а гнев и разочарование смешались с нежелательным вожделением, которое я испытывал с самого первого момента, когда положил на нее глаз.

Она проникла в мою голову с первым взглядом, прокралась в мои сны с первым ненавистным словом и засела под моей кожей, как заноза, которую я не мог вытащить. Эта девушка поглощала меня от одного момента к другому, мои эмоции сменялись ненавистью, желанием, яростью, похотью и всем остальным, но было одно, чего я никогда не делал — не мог от нее отвернуться. Она была там, в моей голове, изо дня в день, и ощущение ее ладоней на моей коже было похоже на ведро холодной воды, обрушившееся на мою голову и заставившее меня посмотреть в лицо тому, от чего я слишком долго пытался спрятаться.

Я сорвался с места, шагнул ближе и толкнул ее в ответ, мои шаги преследовали ее, когда ее спина столкнулась с каменной стеной позади нее, и мое тело заключило ее в клетку, убедившись, что она больше не сможет убежать от меня, пока мои глаза прожигали ее, и их потрясающая зелень пожирала меня. Она видела меня. Я чувствовал это. Чувствовал ее, окружающую меня, впивающуюся в мою кожу и находящую путь глубже каждый раз, когда я видел ее. Я не понимал этого, не знал, что это значит, только то, что если я ничего не сделаю, я знал, что это чувство сожжет меня изнутри и поглотит каждую часть меня, которая все еще пыталась сопротивляться ему.

Рокси смотрела на меня, вызывающе подняв подбородок, в ее глазах была смелость, на которую я был бессилен не ответить, когда мой взгляд упал на ее рот, и я потерял всякий контроль над собой.

Я схватил в кулак копну ее волос, сильно дернул за них, чтобы откинуть ее голову назад, и притянул ее к себе, когда мое сердце забилось в груди, когда я впечатал ее спиной в стену.

Это было безумием, сумасшествием, безрассудным буйством, и все же мне казалось, что если я не отдамся ему, то рассыплюсь на тысячи осколков, которые развеются по ветру и никогда больше не соберутся воедино. Жгучая, собственническая потребность пронзила меня, и я сломался, поддавшись ей и поддавшись бешеному стуку своего сердца, которое приняло то, чего так жаждало.

Ее полные губы раздвинулись, и мой рот столкнулся с ее губами на следующем вдохе, забирая то, что, как я знал, она не могла предложить. Мой гнев сменился страстью, моя потребность наказать ее превратилась в потребность владеть ею.

Рокси сделала вдох, который поглотил мой собственный, когда я просунул свой язык между ее губами, заставляя ее раздвинуть их для меня, жар ее тела пылал на фоне моего, и все, в чем я мог быть уверен, это то, что я нуждаюсь в большем.

Ее реакция была медленнее, чем я хотел, мой рот двигался поверх ее рта, огонь между нами горел только по моей команде, но он пылал так яростно, что я знал, что она тоже это чувствует.

Ее пальцы вцепились в мою футболку, ее тело выгибалось навстречу моему, даже когда я чувствовал, что ее душа сопротивляется, но когда я все настойчивей целовал ее, требуя, чтобы она признала это тоже, из ее рта наконец вырвался стон, и она прильнула ко мне, склоняясь вместо того, чтобы отстраниться.

Наш поцелуй поглотил меня, ощущение ее рта, прижатого к моему, казалось таким совершенно правильным, несмотря на то, что в глубине души я знал, что это должно быть неправильно.

Я ненавидел ее. Это должно было быть правдой, у меня не было выбора. Но если ненависть имела такой вкус, то это было слишком прекрасно, чтобы сопротивляться, потому что она была кислородом, которым я не осознавал, что мне нужно дышать, и я был всего лишь пламенем, зависящим от нее, чтобы выжить.

Я чувствовал, как она начинает подчиняться происходящему, поддаваться тому, чего я требовал, и наконец-то выгибаться для меня, но когда я уже начал верить, что она делает именно это, она отстранилась и разорвала наш поцелуй.

Я удивленно уставился на нее, когда ее рука ударила меня по лицу. Удар потряс меня, вернув к реальности и заставив посмотреть правде в глаза.

Она Вега. Принцесса, рожденная Диким Королем, и пришедшая сюда, чтобы привести к гибели все, что должно было иметь для меня значение. Но в тот момент ничто из этого не имело значения. Была только она.

Я зарычал, глядя на нее. Ярость на себя за то, что позволил ей ослепить меня таким образом, сжимала меня так же сильно, как и моя собственная ярость из-за ее поведения и того, что она сделала с моим мотоциклом. Дело было даже не просто в том, что она уничтожила что-то мое; она сделала это публично, выступила против меня и выставила меня дураком перед бесчисленным количеством других людей, и я был обязан поставить ее на место и пресечь любые слухи, которые могли просочиться о том, что она взяла верх.

В воздухе витало напряжение, злобное, горькое, ожидаемое, которое я обычно чувствовал только на поле боя, когда сражался за свою жизнь против монстров, полных решимости уничтожить меня.

Пар от горячих источников клубился между нами, закрывая мне вид на нее и заставляя мой рот пересыхать, напряжение только росло, все мое тело гудело от него, требуя развязки, которой, как я знал, не могло быть. Но это не останавливало меня от желания, превосходящего разумные пределы.

Туман снова рассеялся, и я обнаружил жар в ее зеленых глазах, который прожигал меня, ее взгляд переместился на мой рот и заставил мое дыхание сбиться, пока я ждал здесь, зажатый между моими собственными желаниями и требованиями, которые возлагал на меня мой долг.

Рокси сорвалась первой, ее рука внезапно дернулась, схватила ткань моей рубашки и притянула меня к себе, когда она приподнялась на носочки и снова приникла к моему рту.

Магия пульсировала между нами, прижимаясь к краям наших тел и пульсируя навстречу друг другу так, что меня зажгло, а сердце забилось от острой потребности.