«Я гениальна!» – хотелось воскликнуть ей.

Вместо этого она крикнула на всю улицу:

– Дура!

Голубь встрепенулся, соскользнул с карниза и тяжело улетел.

Нина схватилась за голову и застонала. «Дура! Возомнила о себе! Ты же все провалила!»

Все ее рекомендации по проекту «Зарядье» были теперь под вопросом. «Градбанк» ей доверил… Да к черту «Градбанк»! Павел Михайлович Самсонов, ее любимый, доверил ей то, что для него важнее всего, а она подвела его.

И исправлять что-либо уже не было времени. Почти не было.

Как была, в халате и шлепанцах, забыв о завтраке, Нина бросилась к рабочему столу.

«Так, успокоиться. Кризис, кризис… Что это означает?»

Нина лихорадочно соображала, пытаясь понять, какие последствия мировой кризис будет иметь для проекта «Зарядье XXI век». Вероятно, упадут цены на нефть и газ. Насколько? Сократятся валютные запасы, возможен дефицит бюджета. Насколько большой, и что из этого последует? Все биржи просядут, это ясно. Возможен обвал индустрии международного кредитования. Невозвратные долги, банкротство крупных банков…

Нина забыла о времени. Когда она заметила, что уже вечереет, оказалось, что она по-прежнему сидит за рабочим столом в халате, не съев с утра ни крошки.

Наскоро проглотив на кухне бутерброд и влив в себя две чашки кофе, Нина опять побежала к своим выкладкам.

Глава 7

Если бы у Нины была собака, то животное возненавидело бы свою хозяйку, – в эти дни Нина наверняка забывала бы ее выгуливать и кормить. В оправдание Нина могла бы сказать только, что сама забывала есть, не говоря уже о прогулках.

Сказать, что Нине не хватало времени, значило бы не сказать ничего. По-хорошему для проработки варианта с кризисом нужно было как минимум месяца два, у Нины же было всего несколько дней. Официальная подача заявок банками-участниками конкурса была назначена на понедельник следующей недели, значит, не считая выходных, у Нины был срок до пятницы, чтобы успеть сформулировать свои предложения. Как ей потом удастся попасть к Самсонову, заставить выслушать ее новые неслыханные идеи, убедить внести в последний момент изменения в утвержденный документ – об этом Нина старалась не думать.

Помня наставления Синицына, Нина не держала в своем домашнем компьютере никаких материалов по работе, но ей это и не требовалось. Ее выручала прекрасно организованная «библиотечная» память. Выдвигая из огромного «каталога» нужные «ящички», она моментально восстанавливала необходимые цифры и факты.

Когда прошла первая паника, охватившая ее после сделанного ею мирового открытия, Нина заставила себя сконцентрироваться и попытаться оценить новые риски. Это было невероятно трудно, анализ расплывался и разваливался, многое приходилось додумывать или брать на веру, но все-таки, в спешке собрав и систематизировав доступные сведения о средних и крупных финансовых кризисах за последние полвека, Нина нащупала главные угрозы. Обо всех более мелких, хотя бы и существенных, приходилось просто забыть.

К своему большому облегчению, Нина увидела, что все не так уж страшно. Инвестиционный проект «Градбанка» оказался довольно устойчивым и в целом был способен перенести даже серьезную встряску. В таком высоком качестве проекта была и ее, Нины, заслуга.

Проект «Зарядье XXI век» пережил бы кризис, но потери были бы очень ощутимы. В результате нескольких суток сумасшедшей работы Нина выявила пять пунктов, которые в случае наступления большого кризиса становились угрозами для проекта. В том виде, в каком этот проект хранился в сейфе Самсонова, он содержал две из этих потенциальных прорех. Если бы кто-то добавил остальные три, то проект стал бы самоубийственным для «Градбанка». Нина назвала этот самоубийственный вариант «Планом Б». Если бы она была той прежней Ниной, которая мечтала отомстить «Градбанку», она от всей души желала бы, чтобы каким-то образом «План Б» был принят к исполнению руководством этого бездушного капиталистического спрута.

Но Нина не была прежней, и теперь она, напротив, надеялась убедить Павла Михайловича внести изменения в два злосчастных пункта – разрядить эти мины замедленного действия. Как их разрядить, она придумала.

Кроме этого, как оказалось, кризис таил в себе и большие выгоды – при условии, что «Градбанк» окажется к ним готов.

Нина составила «План В». Согласно этому плану, нужно было исключить из проекта два «плохих» пункта и добавить четыре «хороших». После этого проект становился не просто опять выполнимым, он становился для «Градбанка» многократно более прибыльным и перспективным.

Нине вспомнилось, что на китайский язык слово «кризис» переводится двумя иероглифами, один из которых означает «трудное положение», а другой – «возможность». Так оно и выходило для «Градбанка»: кризис мог погубить его, а мог стать его звездным часом.

Звездный «План В» был подарком Нины ее любимому.

Утром в пятницу Нина позвонила Самсонову.

Нина надеялась, что трубку возьмет Клара Федоровна – с Мариной объясняться ей было бы трудно. Однако она не услышала ни той, ни другой; ей ответил незнакомый женский голос:

– Приемная директора, слушаю.

Нина попросила Клару Федоровну.

Ей показалось, что женщина на другом конце провода немного замялась.

– Клара Федоровна?.. Ее здесь нет. Кто говорит?

Нина представилась, сказала, что ей нужно встретиться с Павлом Михайловичем.

– Вы записаны на прием?

– Нет, но это очень важный и срочный вопрос.

– Изложите ваше дело, я передам Павлу Михайловичу, когда будет возможность.

– Но это не телефонный разговор!

– Извините, ничем не могу помочь. Вы сказали, что работаете в аналитическом отделе? Обратитесь к своему начальству.

Нина не могла обратиться к Ариадне Петровне. Что она могла сказать этой умной женщине? Что предчувствует кризис, но ничего не может доказать и на этом основании предлагает переделать проект? Как бы хорошо ни относилась к ней начальница, она не пошла бы к директору с такими бреднями. В лучшем случае она посоветовала бы Нине оставаться дома и хорошенько отдохнуть, поскольку, очевидно, от напряженной работы девушка немного спятила.

Нина думала, как ей поступить. Поехать в банк и прорываться к Самсонову через незнакомую секретаршу? Та могла просто вызвать охрану и выставить ее. Нина даже не знала, действует ли еще ее пропуск на двенадцатый этаж – возможно, служба безопасности его уже отменила.

Нина набрала номер Синицына.

– Геннадий Викторович, это Шувалова. Мне нужно срочно поговорить с Павлом Михайловичем. Это касается проекта. Прошу вас, это очень важно.

Синицын будто ждал ее звонка.

– Хорошо, что вы позвонили, Нина Евгеньевна. Приезжайте в банк.

– Вы сможете устроить, чтобы Павел Михайлович меня принял?

– Приезжайте. Я вас встречу.

Синицын действительно ее встретил. Когда Нина поднялась на директорский этаж, он уже ждал ее в холле.

– Здравствуйте, Нина Евгеньевна. Пожалуйста, идите в свою комнату и ждите. Вас вызовут.

Это было кстати для Нины – ей требовалось немного времени, чтобы набрать на компьютере банка свои предложения, которые пока существовали только в ее голове.

В комнатке за время ее отсутствия ничего не изменилось – только поверхность стола и клавиатура компьютера покрылись тонким налетом пыли.

Стерев пыль, Нина включила компьютер. Ей хотелось успеть распечатать для Самсонова оба плана – плохой и хороший, – в надежде, что объемная картина поможет ему принять верное решение.

И тот и другой план состояли всего из пары страниц текста. Чтобы файлы не потерялись и не перепутались, Нина завела для них отдельный каталог под названием: «Варианты проекта ввиду кризиса» и сделала приписку: «Наихудший вариант – План Б; наилучший вариант – План В».

Она успела набрать оба файла, но, когда включила принтер, позвонил Синицын.

– Нина Евгеньевна, зайдите в мой кабинет.