Нина выключила компьютер, убрала документы в сейф, старательно щелкнула ключом. Потом взяла сумку, оглядела комнату – убедилась, что не обронила нигде никакой бумажки, – и вышла, заперев за собой дверь.

Ей пришлось четверть часа ждать Самсонова у лифта. Наконец он вышел, на ходу натягивая пальто. Рядом каравеллой плыла красавица Марина с его перчатками и шарфом в руках. На Нину она не обратила внимания.

– Ну что, едем? – весело бросил Самсонов Нине.

Марина остолбенела – до нее дошло, что шеф едет куда-то с этой белой мышью, с этой пролазой из аналитического отдела.

Она сунула Самсонову его аксессуары, развернулась на высоких каблуках и удалилась. В гневе ее походка была еще более вызывающе элегантной, чем обычно – если такое было вообще возможно.

Они уже зашли в лифт, когда откуда-то возник начальник службы безопасности Синицын. В последний момент он заскочил в кабину.

– Павел Михайлович, подписать…

– Что там у тебя?

Синицын протянул директору папку с бумагами.

Самсонов стал подписывать, прижимая страницы к стене лифта. Синицын обернулся к Нине:

– Давненько вас не видел, Нина Евгеньевна. Как освоились на новом месте? Все в порядке? Ну и хорошо, рад за вас. – Он улыбался, но глаза смотрели холодно и внимательно. – Вы уж тут поаккуратней, ладно? Дверь не забывайте запирать и все такое.

Нина покраснела. Она действительно один раз, уходя, не заперла дверь своей комнатки.

– У нас тут все свои, но вы же понимаете – порядок есть порядок, – сказал Синицын.

Он кивнул на торчащую из ее сумки ракетку:

– В теннис играете?

– Да. Вот и Павел Михайлович пожелал присоединиться, – сообщила Нина.

– Вот как? – Лицо шефа безопасности выразило вежливое удивление, но Нине почему-то показалось, что он уже был в курсе. «Подслушал, что ли? – подумала Нина. – С него станется».

– Я тоже когда-то поигрывал, – сказал Синицын со смешком. – Может быть, возьмете меня как-нибудь в компанию?

– Возьмем. Но не сегодня, – отозвался Самсонов, отдавая ему подписанные бумаги. – Насколько я знаю, у тебя дел невпроворот.

У Самсонова была привычка говорить «ты» своим подчиненным-мужчинам, а они обращались к нему на «вы», по имени и отчеству. Нина считала это проявлением невоспитанности. Впрочем, всем женщинам, кроме Клары Федоровны и Марины, Самсонов говорил «вы».

Лифт опустился в подвальный этаж.

Синицын вышел с ними и проводил их до машины. На ходу он что-то говорил Самсонову вполголоса, не забывая улыбаться Нине. Нина не могла разобрать, о чем шла речь, только один раз ей послышалось слово «Атлас». Самсонов слушал, наклонив голову и широко шагая, потом бросил: «Ладно, об этом завтра».

Их уже ждала директорская машина с включенным двигателем.

Самсонов сел на переднее сиденье, Нина полезла назад. Синицын любезно придержал для нее дверь.

Водитель нажал на газ, машина, мягко урча, поплыла по рампе на выезд из гаража. В последний момент Нина увидела в зеркале заднего вида Синицына. Он смотрел им вслед и уже не улыбался.

– Ну, тренер, ваше слово. Куда едем?

Машина была огромная, Самсонов находился где-то далеко впереди, Нина видела только его затылок и не сразу поняла, что он обращается к ней.

Самсонов повернул голову на бычьей шее, отчего в нее врезался белый воротничок.

– Нина, где вы там?

Нина вздрогнула. В первый раз с начала ее работы на двенадцатом этаже директор назвал ее по имени. Она была уверена, что Самсонов его забыл, но, видно, у него действительно была хорошая память.

Она назвала адрес.

– Да, еще, Павел Михайлович, вам потребуется спортивная одежда. И теннисные туфли.

– Верно, – согласился Самсонов. – А ракетка?

– В клубе можно взять напрокат, – объяснила Нина.

Самсонов обернулся к водителю:

– Коля, увидишь спортивный магазин – притормози.

Они ехали по вечерней столице. Была то ли поздняя осень, то ли ранняя зима. День был холодный, но светлый, лучи закатного солнца играли в холодных лужах и на капотах обрызганных дождем машин.

– Черт, сколько стало в городе транспорта! Ездить невозможно, – пробормотал Самсонов. – Коля, как ты вообще управляешься, ума не приложу.

– Ничего, нормально, – отозвался Коля.

Коля был молодой парень с оттопыренными ушами и растрепанными волосами. Водил он мастерски – если бы Нина не видела в затененные стекла проплывающие мимо огни, ей могло бы показаться, что она сидит не в директорском автомобиле, а дома, в своем любимом кресле.

Машина остановилась у сверкающей витрины спортивного магазина.

– Вот, возьми-ка. – Самсонов протянул Коле кредитную карточку. – Купи мне там, что нужно для тенниса. Сам сообразишь. Размер у меня… Ты не помнишь, какой у меня размер?

– Пятьдесят шестой, – отозвался Коля.

– Точно. А туфли – сорок четвертый.

Колю поручение нисколько не удивило – очевидно, доводилось выполнять подобные раньше.

– Не люблю в магазинах тереться, – заметил Самсонов, словно подтверждая догадку Нины.

Нина усмехнулась про себя. «Мужчины! Ни одна женщина не поручила бы другому покупать для себя одежду – пошла бы сама и крутилась бы там в примерочной как минимум полчаса. А этому, видно, безразлично, что напялить на себя».

Когда Коля уже закрывал дверь, Самсонов спохватился:

– Да, и ракетку купи. Зачем брать напрокат?

– Какую вам ракетку, Павел Михайлович?

– А они что, не все одинаковые?

Нина не хотела участвовать в происходящем, но не сдержалась.

– Николай, возьмите ракетку для начинающих, – подала она голос сзади.

Коля кивнул, но Самсонов его удержал:

– Отставить. Ты кого слушаешь? Ты меня слушай. Возьмешь нормальную ракетку, для мужиков. – Смеясь, он обернулся к Нине: – Вы моим Колей не командуйте. Здесь пока что я директор.

– Извините, – пробормотала Нина, а про себя добавила: «Тупой, самовлюбленный самец!». За время их знакомства она мысленно произносила это уже в сотый раз.

Коля, ухмыляясь, захлопнул дверь и скрылся.

– Хороший парень, – сказал Самсонов. – Машину водит как бог, и расторопный. А главное – верный, это важнее всего.

Он вложил в эти слова какой-то особый, понятный только ему смысл. Но Нина услышала свое. «Верность ему подавай! – подумала она. – Эксплуататор, Карабас-Барабас, чем ты заслужил верность?»

– Но, боюсь, скоро я его потеряю, – продолжал Самсонов.

– Почему? – отозвалась Нина с заднего сиденья.

– Женился.

– Кто женился?

– Не я – он, – усмехнулся Самсонов. – Ребенка ждут. Жена хочет, чтобы он нашел другое место. Согласна на маленькие деньги, но чтобы работа была не опасная… Вообще-то она права.

– А у него опасная работа? – спросила Нина.

Самсонов опять повернул к ней голову так, что воротничок врезался в шею, как нож.

– Опасная работа у меня, а у него – заодно.

– В чем же опасность? – не поняла Нина.

Самсонов взглянул на нее испытующе и, убедившись, что она искренне недоумевает, махнул рукой:

– Да так, ерунда. Не об этом речь.

С минуту помолчав, он вдруг спросил:

– А вы замужем?

Нина вздрогнула всем телом.

– Нет, – произнесла она.

– А что так?

Своими бесцеремонными вопросами Самсонов будто сам старался довершить тот портрет начальственного хама, который Нина рисовала в своей голове.

– Я была замужем. Развелась. Детей нет, – ровным тоном проговорила она, решив дать директору полную справку, раз ему удосужилось поинтересоваться ее личной жизнью.

– Вот как. Понятно, – отозвался Самсонов и больше эту тему не поднимал.

«Ничего тебе не понятно, чурбан», – мысленно ответила на это Нина и развивала бы эту тему дальше, но тут вернулся Коля.

Коля нес большой пакет, из которого торчала ракетка.

– Ну-ка, дай. – Самсонов тут же вытащил ракетку, стал ее ощупывать, примерять к руке.

Он показал ракетку Нине.