Они стояли у входа в метро. На улице не было машин, отдельные группы подвыпивших граждан горланили песни, кидались снежками.

– Что это такое? Ну, скажи мне, что происходит? Почему все разваливается? Я что, действительно такой плохой бизнесмен? – воскликнул отец.

На последний вопрос Нина отвечать не стала, а на предыдущие сказала:

– Это «Градстройинвест». А вернее, «Градбанк». Ты и сам это понимаешь, папа.

Отец бросил на нее гневный взгляд. Конечно, он это понимал, только не хотел признавать.

– Я кое-что узнала, – добавила Нина. – «Градбанк» сейчас скупает десятки таких компаний, как твоя. Директор «Градбанка», какой-то Самсонов, идет напролом и ни перед чем не останавливается.

– Убил бы его, – пробормотал отец.

– Я тоже, – согласилась Нина, вспомнив рассказ Игнатия Савельевича о совещании, где Самсонов издевался над их фамилией. – Только где он, а где мы?

Отец стоял, потупив голову.

– Нина, у тебя как вообще с работой? Ты не очень загружена? – неожиданно спросил он.

Нина была совсем не загружена, чего-чего, а времени у нее было предостаточно.

– Заезжай как-нибудь ко мне в контору, а? – попросил отец деланно-будничным тоном. – Посмотришь бумаги, может, посоветуешь что-нибудь.

– Конечно, – сказала Нина.

– Я… Ты же знаешь, я не могу потерять компанию, – произнес отец.

Он, наверно, хотел, чтобы это прозвучало твердо, а получилось жалобно.

Нина поцеловала его в щеку и поспешно ушла. В ней боролись противоречивые чувства: к заботе об отце примешивалось раздражение оттого что он, как страус, прячет голову в песок, не желает признавать очевидное и сделать то, что диктует здравый смысл.

И опять она стала по вечерам и субботам пропадать в отцовском офисе. Вникнув в дела компании, Нина обнаружила, что в целом они идут хорошо. Точнее – шли хорошо, пока не начали дезертировать заказчики. Еще двое отказались от услуг отца уже при Нине. Отец, убедившийся в том, что имеет дело с организованной травлей, даже не пытался их вернуть. Отказы повисли на компании серьезными, хотя пока еще не смертельными убытками.

Отец отдавал все силы завершению главного проекта, до сдачи которого оставались считанные недели и который должен был все решить. Это был комплекс работ по реконструкции теплотрассы в целом районе, где жилые кварталы соседствовали с промышленными объектами, и планировалась большая дополнительная точечная застройка. Заказчиком выступал город. С технической точки зрения проект был настоящей головоломкой. Отец им гордился, вложил в него весь свой зрелый талант инженера и опыт руководителя. Сдача объекта в эксплуатацию означала новую жизнь для района – и новую жизнь для отцовской компании: прибыль, прочное положение, престижные новые заказы – словом, то, что называется успехом.

Отец просил Нину заняться документами, необходимыми для процедуры сдачи проекта. В принципе, все было давно готово, но отец хотел, чтобы она еще раз на все посмотрела свежим взглядом и устранила неувязки и неточности, если таковые найдутся.

Нина занялась этим, но одновременно у нее из головы не выходили те более мелкие проекты, от которых отказались заказчики. Ее практичная натура и воспитание бухгалтера восставали при мысли о том, что придется просто так, за здорово живешь, списать в убыток значительные суммы.

С разрешения отца она сама связалась с отступниками и убедилась, что никакие компромиссы невозможны – с ней просто отказывались говорить. Тогда Нина спросила отца, кого еще могут интересовать эти заказы. Во всех случаях работа не вышла из начальной стадии, и Нина подумала, что какие-то другие компании могут приспособить эти проекты под себя. Отец в эту затею не верил, но все же назвал несколько организаций подходящего профиля и местоположения.

Нина стремительно связалась со всеми, настояла на встречах с руководством. В двух случаях дело почти устроилось: ее предложение выкупить проекты вызвало удивление, но в итоге ей было сказано, что это возможно. Правда, один из двух директоров проявил интерес, скорее, лично к ней – не скрываясь, пялился на ее ноги, потом предложил обсудить вопрос за ужином. Нину это не столько рассердило, сколько рассмешило. При этом приглашение она не отвергла, надеясь в неформальной обстановке узнать от этого гуся что-нибудь полезное. Разумеется, за свой ужин она заплатила бы сама и спать с этим типом не собиралась. Но больше рассчитывала она на другого директора – немолодого уже человека, который знал отца по прежним делам и очень хорошо о нем отзывался.

Но все так же быстро лопнуло. Через два дня пожилой директор позвонил ей и, извинившись, отказался – он якобы еще раз все взвесил и понял, что овчинка не стоит выделки. Он был из тех порядочных людей, которые совсем не умеют врать. В каждом его слове было слышно, как ему неловко. Очевидно, только воспитанность заставила его позвонить Нине и подвергнуть себя этому стыду.

Любителю женских ног Нина позвонила сама. Звонок застиг того врасплох, он начал что-то плести про простуду, потом сказал, что отправляется в командировку. Вероятно, он впервые в жизни отказывался пойти в ресторан с молодой женщиной.

От этих нелепых разговоров Нина сначала испытала сильную досаду, а потом ей в душу заполз настоящий страх. Было ясно, что этим двум директорам посоветовали не связываться с фирмой отца, или они сами, узнав, что за этой историей стоит «Градбанк», сочли за благо не соваться, куда не следует. Нина была подавлена. Что же это за сила, от которой никуда не деться? «Градбанк» и его подручные представлялись ей каким-то гигантским спрутом, который ухватил их с отцом своим щупальцем и уже не собирался отпускать.

Следом напрашивалась мысль, которую она не хотела пускать в голову. Ну, не могут они быть настолько подлыми и безжалостными! Но мысль стучалась в висок снова и снова. Главный проект отца. Неужели люди «Градбанка» способны навредить и в этом, самом заветном и важном деле? Нина убеждала себя, что это невозможно, но разум говорил обратное. Отец не поддался на давление, которое они организовали, – значит, им нужно было переходить к более решительным мерам. Как говорится, это бизнес, ничего личного.

Нина просмотрела бумаги, относящиеся к проекту, и пришла в ужас. Даже не будучи юристом, она видела в документах множество упущений, двусмысленных формулировок, мелких противоречий. Эти бумаги составлялись наивными, хорошими людьми для таких же хороших людей. А для плохих людей весь проект был похож на швейцарский сыр – столько в нем было дырок, которыми можно было воспользоваться. И не было абсолютной никакой возможности что-либо поправить.

Оставалось надеяться, что железные парни из «Градстройинвеста» не решатся замахиваться на такой большой проект или, что вероятнее, не смогут до него дотянуться. Ну, не всесильны же они в конце концов.

Нина, стараясь не выдать своих опасений, стала расспрашивать отца о том, как происходит сдача проекта, что за люди входят в комиссию.

– Да нормальные люди, – отвечал он. – Ну, есть там правда один…

Оказывается, в комиссии у Евгения Борисовича был недоброжелатель – начальник местного технадзора. Прежде уже бывали случаи, когда тот донимал отца необоснованными, с его точки зрения, придирками. Хуже того, отец был убежден, что этот чиновник – взяточник. «Вот, если бы я ему дал на лапу… Но ты же знаешь, я такими вещами не занимаюсь».

А теперь этого начальника технадзора люди из «Градстройинвеста» могли использовать для атаки на проект, подумала Нина и поняла, что отец думает о том же.

– Да не волнуйся ты! – с наигранным оптимизмом воскликнул отец. – Все будет хорошо.

Он стал в сотый раз втолковывать ей, какой замечательный проект они осилили.

– Да и председатель комиссии, можно сказать, свой человек, – добавил он.

Отец рассказал, что раньше уже решал с тем деловые вопросы, и водку пить доводилось.

– Нормальный мужик, – заверил отец. – Кстати, он мне звонил недавно. Если бы были какие-то проблемы, он бы сказал…