Нина начала осуществлять свою программу. Она сходила на собеседования в три организации и от одной получила предложение работы, которое, правда, ее не совсем устраивало.

Оценив критически своих теннисных партнеров, она наметила двоих, по некоторым признакам, разведенных, и, поведя себя с ними поприветливее, завела знакомство.

Все шло по плану, все было возможно, но тут собственная биография опять вышла из-под ее контроля. Жизнь отца – а значит, и ее жизнь – угодила под паровой каток под названием «Градбанк».

Глава 8

О «Градбанке» Нина впервые услышала от Игнатия Савельевича. Они пили чай, сплетничали о начальстве и его темных делах. Нина спросила: «А что, Игнатий Савельевич, теперь все банки такие?» Тот сказал: «Отнюдь», – и обрисовал Нине картину.

В банковской сфере происходили стремительные, хотя и не заметные стороннему взгляду перемены. Шла концентрация банковского капитала, определились лидеры, которых поддерживали и крупнейшие промышленные группы, и правительство. Мелкие сомнительные банки десятками поглощались, лишались лицензий или банкротились. Банки-лидеры, возглавлявшие этот процесс, тоже были не без грехов, но все же другой масти: противозаконные операции для них были чем-то вынужденным, данью времени, а нацелены они были на легальный бизнес, который в конечном итоге оказывался доходнее любых махинаций.

– И наш славный банчок тоже обречен. Впрочем, его вряд ли уничтожат. В нем есть кое-какая пристойная начинка, так что его, наверное, проглотят и переварят, – сделал вывод Игнатий Савельевич.

– А что это за банки-лидеры? – спросила Нина на всякий случай, имея в виду собственную карьеру.

– Думаете, куда бы перейти? – откликнулся видевший ее насквозь старик. – Правильно, дорогая, нечего вам здесь киснуть.

И он назвал ей несколько перспективных банков. Среди них – «Градбанк», о котором он сказал особо:

– Там очень сильный директор. Я его лично не знаю, но наслышан. Если он не свернет себе шею, то приведет свой банк на самый верх.

А спустя короткое время это слово, «Градбанк», прозвучало снова, и уже не как абстрактный набор звуков, а как имя реальной, надвинувшейся на них и, как потом выяснилось, неодолимой силы.

Отцу позвонили из «Градстройинвеста», дочерней компании «Градбанка», попросили о встрече, сказав, что интересуются одним из отцовских проектов. Проект был очень неудачным, он не оправдал надежд и висел на компании гирей, так что отец был бы не прочь его с кем-нибудь разделить.

Договорились встретиться на городской отраслевой ярмарке, где у «Градстройинвеста» был стенд. Нина сама собиралась посетить эту ярмарку, у нее были там свои интересы. Узнав об этом, отец вдруг рассказал ей о предстоящей встрече и попросил поучаствовать. «Раз ты все равно там будешь…» Впервые за долгое время отец подпускал ее к своим делам, и Нина обрадовалась, даже если эта просьба ничего не означала, а просто случайно сорвалась у него с языка.

На стенде их встретили двое молодых – лет по тридцать пять – мужчин. Один представился заместителем директора «Градстройинвеста», другой оказался главным бухгалтером. Нину с отцом пригласили в тесную огороженную комнатку-офис, усадили за столик, на стулья из покрытых пластиком металлических трубок, предложили кофе. Столик шатался, стаканы были одноразовыми, но кофе неожиданно оказался очень хорошим.

– Я сам его варю, – сказал молодой заместитель директора, заметив реакцию Нины. – У меня свой рецепт.

За тонкими щитами-стенами шумела разноголосая ярмарка, так что им, чтобы слышать друг друга, приходилось склоняться голова к голове подобно заговорщикам.

Стали знакомиться. Заместителя директора звали Константин Ильич.

– Никак не привыкну, что меня величают по имени-отчеству, – улыбнулся он располагающей улыбкой. – Я бы предпочел просто «Константин», или даже «Костя», но увы, положение обязывает.

Отец вглядывался в его лицо.

– Извините, а мы с вами раньше не встречались?

Тот рассмеялся:

– А я думал: вспомните вы меня или нет? Я у вас в тресте работать начинал, Евгений Борисович. Пришел инженером после строительного института. Правда, проработал всего год…

Отец удивился, обрадовался:

– Верно, верно, припоминаю! Кто бы мог подумать? Вот уж, действительно, мир тесен…

Константин вежливо улыбнулся, но пускаться в воспоминания не стал. Было видно, что он не собирается терять свое и чужое время.

Он заговорил о проекте и сразу задал очень точный и существенный вопрос, из которого было видно, что он владел информацией, готовился к разговору. Если он этим хотел «разговорить» отца, то попал в точку. Отец стал отвечать, увлекся и пустился подробно излагать свои взгляды на технологию и организацию подобных проектов.

Константин и его бухгалтер слушали внимательно. Бухгалтер держался в тени и не проронил ни слова, а Константин поощрял отца короткими уместными уточняющими вопросами.

Молодые руководители «Градстройинвеста» произвели на Нину хорошее впечатление. Особенно понравился Константин: он был явно умен и интеллигентен, умел быть вежливым без заискивания и соблюдать свое достоинство без хамства.

По своей недавно заведенной привычке, Нина стала оценивать его как мужчину, и оценка оказалась неожиданно высокой. Но этот же женский взгляд позволил ей заметить нечто странное, а именно то, что она, Нина, его совершенно не интересовала. Не было того элементарного, бессознательного интереса, который обязательно должен появиться у мужчины, запертого в тесной кабинке с молодой женщиной.

«Может, они геи? – подумала Нина, глядя на Константина и его коллегу, и сама ответила себе: – Нет, не то».

Нина не считала себя психологом. У нее была развита интуиция, но проявлялась она больше в области финансов, чем в отношениях с людьми. Однако на этот раз Нина вдруг увидела ситуацию как на ладони. Вежливо слушая отцовы пространные рассуждения, подливая ему кофе и задавая уместные вопросы, Константин был очень сосредоточен, напряжен, как шахматист за доской или боксер на ринге. Он вел разведку и готовился нанести удар.

Отец, не замечая этого, продолжал развивать свои мысли. Наблюдая это несоответствие, Нина смутно ощутила опасность, хотя и не понимала, в чем она может заключаться.

Отец наконец спохватился:

– Что это я все болтаю? У вас ведь дело ко мне. Так в чем вопрос? Я весь внимание. Уж не хотите ли вы поучаствовать в этом проекте? – выдал он свою тайную мысль.

Константин и его бухгалтер переглянулись.

– Хотим, Евгений Борисович, – сказал Константин после небольшой паузы. – И в этом, и во всех других ваших проектах.

Отец поперхнулся глотком кофе.

– К-как вы сказали?.. Что вы имеете в виду?

И Константин заговорил, не сводя глаз с отца:

– Евгений Борисович, извините нам эту маленькую мистификацию. Мы просто хотели поближе с вами познакомиться. Понятное желание, если учесть, что нам предстоит сотрудничать. Видите ли, мы хотим приобрести вашу компанию, со всеми ее проектами.

Он говорил спокойно, будто о каком-то простом и естественном деле, понятном обеим сторонам. Отец, чуть не обливший себя кофе, наконец совладал с чашкой, отставил ее и, вытираясь платком, попытался что-то сказать, но Константин ему не дал.

– Вы же знаете, что на вашем рынке идет процесс концентрации, – сказал он и привел в пример несколько поглощений и слияний, которые произошли за последний год.

– Да, но… – пытался вставить отец, однако Константин гнул свое:

– Время мелких независимых компаний проходит. Выгоды от укрупнения очевидны – тут и доступ к финансовым ресурсам, и выигрышные позиции на конкурсах, и оптовые поставки материалов по выгодным ценам… Да вы и сами все это прекрасно понимаете. Влившись в нашу структуру, ваша компания расцветет, проявит свои сильные стороны, сохраняя при этом большую самостоятельность.

Говоря это, он следил за лицом отца, очевидно, прочитывая все, что происходило у того в душе.