И Ротмар убийца злобный сей
Продолжает путь свой в замок мой!
"Нет, - сказал я громким голосом,
Не страшусь Ротмара гордого!"
Тут схватил я копье острое,
Собрал храбрых моих ратников,
И пошли к Ротмару в ночь же ту.
При восходе солнца красного
Вдруг долина нам открылася,
Где Ротмар с своей дружиною
Дожидался утра тихого,
Чтоб итти к Кротару старому.
Мы идем... и с сильной яростью
Нападаем на врагов своих;
Поражаю и... Ротмара нет!..
Солнце к западу клонилося,
Как принес его оружие
Старцу, горестью стесненному;
Он, не верив, осязал его,
И Кротар предался радости.
Ратоборцы съединяются,
Пиршество возобновляется,
И победы чаша носится;
Барды все с душою пламенной
Прославляют победителя.
Ночь проходит - и спокойствие
Все вкушают с безопасностью,
Нет врага! Ротмара не было.
При несении ж убитого,
Сына бедного Кротарова,
На его жилище тесное
Я воспел весь подвиг юноши;
А Кротар тут гроб сопутствовал
С видом радостным в молчании;
Как окончил же я песнь свою,
Торжествуя говорил он мне:
"Оссиан! поздравь, поздравь меня,
Сын мой кончил жизнь со славою,
Он на брани с смертью встретился.
Счастлив тот, кто млад оставя свет,
Оставляет имя громкое;
Его память знаменитая
Воспоется в песнях бардами,
А младые красны девушки
Будут вечно слезы лить о нем.
Смерть такую и сравнить нельзя
С смертью мужа состаревшего!
Старец, видя славу дней своих,
Угасающу в забвении,
Умирает в неизвестности;
Радость окружает гроб его,
И над прахом ставят памятник
Без пролития слез горести.
Счастлив, счастлив, повторяю я,
Кто еще в цветущей младости
Умирает с громкой славою".
1809
П. А. Катенин
ПЕСНИ В СЕЛЬМЕ
ИЗ ОССИАНА
Вечерняя звезда, подруга тихой нощи!
Чей лик, свечою вдруг блеснувший из-за рощи,
Сияньем радует лазурны небеса,
Безоблачных полей светило и краса!
Что взор склоняет твой в безмолвные долины?
Ветр шумный смолк; поток, прорывшийся в пучины,
Чуть льется; и к стопам прибрежныя скалы
Ласкаются, смирясь, сребристые валы.
Лишь гаснущей зари лучом еще златимый.
Жужжит крылатый рой, по воздуху носимый;
Лишь изредка пахнув от западной страны,
Промчится ветерок средь общей тишины.
О лучезарная! скажи: небес с вершины
Что взор склоняет твой в безмолвные долины?
Но ты, уже пройдя синеющийся свод,
С улыбкой клонишься на лоно резвых вод;
Они стекаются, вокруг тебя играют
И волосы твои златые омывают.
Прости, прекрасная! огонь твоих лучей
Потщусь я заменить огнем души моей.
Чьи тени восстают ко мне с холмов могильных?
Друзья почившие: Фингал, предтеча сильных,
И барды славные, певец скорбей Альпин,
Минона нежная и Рино, и Уллин.
О сколь, друзья мои, вы много пременились
Со дней счастливых тех, как в Сельму мы сходились,
И пеньем спорили и стройных арф игрой,
Подобясь ветеркам, когда они весной
По зыблющим цветам пестреющего луга
Порхают и шумят, воюя друг на друга.
На торжестве таком пришла Минона к нам,
Небрежно волосы раскинув по плечам,
И слезы по лицу прекрасному струились.
Тогда, узрев ее, все жалостью смутились
Герои сильные; но арфу вдруг взяла
И в песни Кольму нам на память привела.
Она Сальгара ждет; до ночи возвратиться
Сальгар ей обещал; но мрак уже густится,
И солнце скрылось; вкруг в пустыне тишина,
И стонет на холме несчастная одна.
Кольма
Уже настала ночь; ветр хладный в поле свищет,
И бурей вдалеке колеблются валы,
И в поле диком взор убежища не сыщет.
Источник пенистый, свергаясь со скалы,
Дождями наводнен крутится по долине.
Оставлена, одна в безлюдной я пустыне.
Восстань, луна! пролей на землю луч златой;
Явите, звезды! мне ваш образ благотворной,
И укажите путь до той пещеры горной,
Где ловлей утомлен Сальгар почиет мой.
Он там лежит, и псов вокруг усердных стая
Отрежет и лук его и тул пернатых стрел;
А я под древом здесь зову его, рыдая,
И жду, чтобы его хоть голос долетел.
Ах! ветров страшный рев, потоков шум унылый,
Претят, чтобы достиг ко мне сей голос милый.
Почто же медлишь ты, Сальгар, любезный мой?
Или забыл уже свое мне обещанье?
Вот камень, древо: здесь назначил ты свиданье,
И здесь я жду вотще, и нет тебя со мной.
Сальгар! возлюбленный! увы! чтоб быть с тобою
Рассталась с братом я, оставила отца;
Мой род с твоим горят взаимною враждою,
Лишь наши сей вражды не ведают сердца.
Ветр буйный! укротись, твой шум меня терзает,
И ты, о водопад! умолкни хоть на час.
Сальгар! Сальгар! я здесь, здесь Кольма ожидает,
Здесь камень, древо здесь... теряется мой глас.
Светлеет ночь; трава сребрится на долине,
И по горам луны мелькает бледный свет;
Но никого не зрю на серой их вершине,
Не слышу лая псов, и там Сальгара нет.
Двух спящих воинов я в поле примечаю.
Посмотрим: Боже мой! Сальгар и с ним мой брат!
Вы примирилися, коль вместе вас встречаю...
Несчастная! они убитые лежат.
Сальгар! почто убил ты брата мне любезна?
А ты, мой брат! почто Сальгара умертвил?
Потеря обоих равно для Кольмы слезна,
И в сердце Кольмином равно ваш образ жил.
Какой теперь я вас могу почтить хвалою?
О брат! ты некогда бывал противным страх;
А ты, прекраснейший в Морвеновых сынах,
Сальгар! друзья мои! беседуйте со мною.
Они безмолвны; жизнь слетела с их лица,
И под рукой моей не бьются их сердца.
О тени милые! хоть вы мне отвечайте:
Не устрашит меня умерших даже глас.
Куда сокрылись вы, отрадну весть подайте,
Скажите, где искать, везде найду я вас;
В которую идти пещеру мне велите?
Но что! стенаю я, а вы, друзья, молчите.
Воссяду здесь одна я с грустию моей
И утренней зари дождуся со слезами;
Тогда могилу им усердными руками
Изроют их друзья, и я возлягу в ней.
Несчастной Кольмы жизнь как сон уж исчезает;
И что ей жить, когда любезных боле нет?
Близь тока, что с горы здесь шумно упадает,
