Вся погруженная в свои чувства, Аня не заметила, как встревоженно смотрела на происходящее Ася. Порывалась даже что-то сказать, но осеклась.

– Что ж, решено. – Закончил разговор концертмейстер. – Завтра положишь кольцо под лестницу. А сейчас всем спать!

Аня и не сопротивлялась, слишком устала она за эту бесконечно длинную ночь – сначала невообразимо прекрасную, а после горькую и безжалостную к ее только обретенному счастью.

Только Асе не спалось, потому что только она из них троих понимала, откуда в 1912 году вдруг появился Анькин мобильник. Если у нее еще была надежда, что Иван просто обиделся и ушел на время, то теперь она точно поняла – он там, вернулся домой. И отдай они кольцо Цыгану, она больше никогда не увидит своего любимого.

Пробуждение было безрадостным и прозаичным. За окном шумел ветер и барабанил по стеклам осенний дождь. Словно о сказке, вспомнила Аня о почти зимней, снежной погоде в далеком прошлом. А тут в отличие от 1912 года царствовала тоскливая, дождливая осень.

Нужно уезжать, практически вслух проговорила Аня, да побыстрее. Вернуться домой, забрать трудовую с работы и уехать к маме – в маленький провинциальный городок. Там отдохнуть, переждать, забыться, окунувшись в детство, а потом можно будет вернуться в столицу. Аня совершенно точно поняла, что больше не хочет работать менеджером по продажам. Надо искать работу для души, тогда и настроение лучше будет, и смысл жизни появится.

С этими мыслями она и вышла на кухню.

Оказалось, что Порфирий Георгиевич уже умчался по каким-то делам.

– В архив поехал, – пояснила Ася, колдуя над плитой. В турке что-то зашумело, заскворчало на сковороде, и по квартире поплыл густой и терпкий аромат кофе. – Садись завтракать.

Аня, с перекинутым через плечо полотенцем и в длинной, предназначенной для сна футболке, уселась на венский стул.

– Ничего, что я тут ногами сверкаю? – Спросила она розоволосую, уплетая ароматную яичницу с беконом. Все-таки, кофейня была Аськиным призванием – это ж надо умудриться готовить такую вкусную яичницу!

Ася удивленно приподняла бровь, мол, что за вопросы такие.

– Ну, вдруг Иван придет, а я тут неглиже. – Откусывая от булки мякиш, пояснила девушка.

– Он не придет. – Изменилась в лице Ася. – По крайней мере, пока.

Настала очередь Ани удивиться.

– Вы расстались?

Ася присела на край стула и придвинула к себе чашку с черным напитком.

– Вроде бы нет, но я уже ничего не знаю наверняка. – Голос ее дрогнул, и Ася с трудом совладала с собой. – Знаешь, в последний месяц мы столько ссорились, что я уже ни в чем не уверена. Ты вчера сказала, что Цыган делал вид, что существует ячейка, но это не совсем так. Может быть, ячейки и нет, но какие-то акты они точно планировали. Иначе Ваня не носил бы с химического завода разные препараты и не передавал бы все это Цыгану.

– Слушай, а ведь, точно. За день до бала Гнездилов накрыл какой-то схрон, там были ингредиенты для бомбы. – Вспомнила Аня.

Ася ахнула, зажав рот ладонью. Руки ее затряслись, но потом прикинув, она высчитала, что это было до пропажи Ивана.

– Значит то, что передавал Иван, уже обнаружено и больше нет угрозы теракта. – Сделала вывод Аня.

– Очень на это надеюсь. – Вздохнула Аня. Она так и не решилась рассказать подруге, что перемещение смартфона в прошлое – дело рук ее бойфренда. – Ну что ж ты не ешь, остынет.

Ася засуетилась, подливая кофе.

– Когда ты решила уезжать?

– Да прямо сегодня. Если честно, сил нет находиться здесь.

– Так быстро? Может, останешься на день-другой? Ты хотела в архив сходить, вдруг что-то вычитаешь. – Предлагала Ася настойчиво. – И кстати, к тебе приходил молодой человек. И звонил несколько раз тоже.

Аня удивленно уставилась на подругу.

– Ко мне? Сюда? – Недоумевала девушка. Может, Влад? Хотя вряд ли это возможно, этот адрес Аня не оставляла своему однокурснику.

– Нет, он назвался даже. Вспомнила, Андрей! – Ася рассмеялась. – Пока я готовила тебе платье для театра, ты успела завести знакомство?

Аня, наконец, вспомнила. Андрей – экскурсовод и случайный знакомый, который смог открыть ворота в соседний двор. Точно, как она могла позабыть: они же тогда договорились встретиться на следующий день после ее визита в театр в прошлом и пойти на пешую экскурсию. Ане стало стыдно. Стоило позвонить Андрею и извиниться.

– Я ему сказала, что ты срочно уехала. И что вернешься через месяц. Так что, наверное, он ждет твоего звонка. – Подмигнула Ася.

Аня скривилась. Как объяснить розоволосой, что ей это не интересно? Но из вежливости она кивнула.

– Хорошо, я ему позвоню.

– Нехорошо обещать человеку и не выполнять обещаний. Ты должна ему экскурсию. А значит, должна остаться на день-два! – С напускной строгостью сказала Ася. И тут же умоляюще посмотрела на девушку. – Ну, пожалуйста!

– Посмотрим. – Пошла на компромисс Аня.

А ведь, и правда! В Москве ее никто не ждет, к маме она еще обязательно съездит. Да и Андрей этот вполне дружелюбный парень. Неудобно кидать его, она же обещала.

Аня выдохнула, махнула рукой и улыбнулась.

– Ладно, так и быть! Останусь на день-другой.

И Ася радостно захлопала в ладоши.

Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1912г. отъ Р.Х.

Николай проснулся от того, что в квартире было удивительно тихо. Кажется, он слышал какие-то внешние звуки – на улице кричал извозчик, понукая строптивую лошадь, вопили разносчики, предлагая свой товар. В самом же помещении не было ни звука – не трещали дрова в голландке, не громыхали посудой на кухне, Сашенька не разучивал свои гаммы. Николай сначала удивился, а потом с пробуждением вдруг осознал, что он не дома вовсе, а на квартире у графа Терепова, и вчера ночью явился сюда вопреки всяческим правилам приличия.

Но самое интересное, что Аннушка не выставила его прочь, а впустила и то, что было дальше, и вовсе казалось невероятным. Радость охватила его – от осознания, что он любим ею, от ночи, что они провели вместе. Все эти мысли промелькнули в долю секунды. Радость сменилась тревогою – почему же тогда в постели он один? Возможно, Аннушка вышла в лавку или за дровами?

В нетопленной комнате было слишком холодно и молодой человек поспешил одеться, ибо останься он чуть дольше в чем мать родила, отобьет себе все зубы от холода – так они стучали. У постели Николай заметил платье гувернантки – то самое, бальное, в котором вчера она танцевала с ним вальс и которое потом он снимал с нее в темноте ночи.

Квартира была пуста. В недоумении он прошелся по жилищу графа Терепова, но ни самой Ани, ни следов ее присутствия в квартире не нашел. Вещей ее, если не считать платья в спальне, здесь не было. Нехорошее чувство всколыхнулось в нем – неужто сбежала? Усилием воли молодой граф Ильинский подавил в себе его. Отчаянно не хотелось верить в то, что Аня после их жаркой ночи просто исчезла.

Но вся окружающая обстановка кричала именно об этом – не хлопнет дверь, не вернется его Аннет из булочной, не посмотрит на него с язвительной усмешкой своими прекрасными зелеными глазами. Она исчезла, испарилась, словно и не держал он в руках ее прошлой ночью, не целовал нежно, не терял рассудка от знакомого фруктового вкуса ее пухлых губ. Страшную догадку подтвердили найденные на белой скатерти стола записка и ключ от квартиры.

С ключом ему было все понятно, да и какие к нему могут быть вопросы. А вот записка… Мало того, что эта чертовка не потрудилась толком даже объяснить, куда сбежала, так еще и писала, что не может иначе. Что бы это значило? Николая взяла злость. Только он почувствовал определенность, только выбрал как ему быть, только понадеялся на счастливый конец этой истории, как судьба вновь выкинула злую шутку, явно насмехаясь над ним. Записка гласила, что Аннушка не могла поступить иначе. Но почему? Кто надоумил ее на это решение?