Аня погладила дочь по светлой головке, чмокнула мать в щёку и попыталась убежать в свою старую комнату, но мама ухватила её за руку, притормаживая.

– Всё хорошо, Анют? Ты какая-то на взводе. На работе всё нормально?

– Да-да, – быстро закивала Аня. – На работе всё отлично, так, обычная рутина.

«Боже, вот это сканер, – мысленно закатила она глаза, – ничего не скроешь».

Или это по ней всё так отлично читалось? Ей совсем не хотелось посвящать родителей в свои проблемы. Достаточно, что они приняли её обратно три года назад – опустошённую и глубоко беременную. И ни словом, ни делом никак не попрекнули. Мать, конечно, пыталась выведать, кто отец, но Аня как-то сразу отрезала, что на эту тему говорить не будет. Правда, мама убедила её, что позвонить «отцу ребёнка» всё же стоит, и Аня это сделала, о чём в последствие пожалела. Да и до сих пор о том звонке вспоминала с содроганием. К чему теперь говорить, что Мелёхин приехал в Нижний и требует встречи с дочерью?

Семья у них была среднего достатка, и отец с матерью вывернулись из кожи, чтобы отправить единственную дочь учиться в престижный вуз в Санкт-Петербург на экономиста. Дали старт, так сказать. Вернее, попытались дать. Потому что эта единственная дочь порушила все их планы и надежды и вместо стабильной и хорошо оплачиваемой профессии финансиста была вынуждена трудиться ассистентом руководителя в Нижнем Новгороде. Спасибо и на том, что уж тут говорить. Спасибо подруге Варе, которая пристроила её в филиал фирмы Варгановых. И спасибо матери, которая сидела с внучкой на всех больничных, пока Аня пыталась хоть как-то строить карьеру, а с недавних пор и личную жизнь.

Аня зашла в свою старую комнату, где после возвращения и рождения дочери жила, считай, три года, пока пару месяцев назад не переехала в съёмную квартиру, и опустилась на кровать. Достала телефон и открыла список контактов. Ей надо было с кем-то поговорить, с Варей, например. Невольной или вольной виновницей появления Сергея в Нижнем. Ведь именно общая подруга разболтала ему, что последствия одной единственной его совместной ночки с Аней подрастают в другом городе. Аня уже даже не сердилась на Варю. Ну, сказала и сказала, чего уж теперь сотрясать возмущением воздух? Однако сложно носить проблемы в себе, только телефон Вари молчал, а абонент был глубоко недоступен.

Палец сам по себе завис на вкладке с чёрным списком. Чертыхнувшись, Аня нашла среди заблокированных контактов номер Серёжи и вернула его в категорию одобренных. Зачем? А она сама не знала. Может, ей просто было интересно, позвонит он ей снова или нет? Предупреждён – вооружен? Или пусть лучше звонит, чем караулит у работы? Там ещё коллеги увидят, потом вопросов не оберёшься. И хорошо, если только коллеги, а вдруг и Матвей Сергеевич заметит? Ладно, она может придумывать сколько угодно оправданий своему поступку. Сделала и точка.

Быстро покидав нужные вещи в сумку, Аня вышла из комнаты.

– А отец ещё на работе? – спросила она.

– Ой, да, у него какой-то новый проект и намечается длительная командировка.

Вера Анатольевна как раз завязывала шапочку под подбородком у крутящейся, как юла, Леры.

– Понятно.

– А что такое?

– Да хотела попросить вас на выходных с Леруськой посидеть, у нас тут небольшой выезд за город намечается с ночёвкой, но теперь уж нет.

– А чего ж нет? – мама мягко ей улыбнулась. – Я и сама с Лерой посижу, а ты езжай.

Не озвученное «устраивай жизнь» так и повисло в воздухе, и Аня была готова прослезиться от благодарности. Больше всего на свете она боялась разочаровать родителей. Этот дурацкий синдром отличницы преследовал её с детства, а ведь всё в итоге так и вышло. Разочаровала. Хоть они ей в лицо этого не говорили, но Аня чувствовала вину: за себя непутёвую, не оправдавшую их надежд, за беременность свою случайную, да за много чего.

– Мам… ну я даже…

– Ты хочешь, чтобы я тебя поуговаривала? – Вера Анатольевна широко улыбнулась. – Ничего ты меня не напрягаешь, если ты об этом. Я с Лерой очень люблю время проводить, у нас с ней полное взаимопонимание, да, солнышко?

Внучка ответно чмокнула бабушку в щёку, а пять минут спустя Аня уже выбегала с Лерой из квартиры.

Телефон в кармане внезапно ожил, и Аня, выйдя из подъезда, с некоторым опасением и затаённой надеждой взглянула на экран сотового. На дисплее светилось – Матвей Сергеевич. Разочарование, которое придавило её, будто бетонная плита, было чувством новым и неприятным. Аня нажала боковую кнопку и опустила телефон обратно в карман, чтобы он там продолжил звонить на бесшумном режиме.

Матвей Сергеевич перезвонит позже, если это по личному делу, а если по рабочему – напишет сообщение.

А вот позвонит или напишет ей теперь Мелёхин, после того как она прямым текстом послала его куда подальше, это ещё большой вопрос.

С утра пораньше Сергей занялся поисками подходящей для съёма квартиры. Он не знал, насколько планирует задержаться в Нижнем, но точно больше, чем на пару недель. Вероятно, и Новый год встретит. Хорошо бы уже к этому времени решить проблемы с Аней, иначе грядущее тридцать первое декабря рискует стать самым одиноким и скучным в его жизни. В принципе, у него впереди, считай, целый месяц, за который он уж точно сумеет сломить её сопротивление.

Надо бы по-хорошему. Но если не выйдет по-хорошему, будет по-плохому. Он намерен добиться своего, а уж как – тут выбор только за Аркадьевой, хоть она об этом нюансе и не подозревает.

За завтраком в отельном ресторане Мелёхину захотелось ещё раз перелистать сохранённые на телефон Анины фотографии, соотнести, так сказать, образ с тем, что он увидел. Всё, что ему удалось нарыть – несколько снимков с деловых мероприятий и корпоратива.

Чёрт, а надо признать, деловые костюмы и платья ей очень даже шли. Интересно, её фигура так изменилась после рождения их ребёнка или он просто не помнил, какой она была в университете? Все округлости на месте, а недостаток в росте компенсировался тонкой талией и пышной грудью троечкой. Все достоинства при ней, и держится она уверено.

Против воли Мелёхин почувствовал, что внутри что-то шевельнулось. Что-то похожее на интерес мужчины к женщине. И лёгкое приятное возбуждение.

Когда они переспали, она была сладкой и невинной, словом совсем не такой как его обычные партнёрши. Эта её неловкость в постели возмещалась искренним желанием угодить и доставить удовольствие. Она предложила, а он взял. Не подумав, как теперь оказалось, о последствиях. Только Аня глубоко ошибалась, считая, что он не готов нести ответственность за свои поступки. Ему совсем не улыбалось, что где-то там живёт его ребёнок и не знает, что он его отец. Если бы Аркадьева сразу к нему обратилась, они бы пришли к соглашению, он бы принимал участие в жизни ребёнка и поддержал материально.

Ребёнка…

Он знал, что у него дочь, видел её на фото, но почему-то в голове она до сих пор оставалась обезличенным «ребёнком». Чёрт, у него в окружении никогда не было маленьких детей. Ни братьев, ни сестёр, родных или двоюродных, ни племянников, друзья тоже все были несемейные, поэтому Мелёхин смутно представлял, с какой стороны подойти к этим непонятным маленьким существам. О чём с ними разговаривать? Как развлекать? Собственное детство было так давно, а взрослые дяди играли совсем в другие игрушки.

Может, всё изменится, когда они, наконец, встретятся вживую? Он не верил, что Аня будет бегать от него вечно, изображая оскорблённое достоинство. А если продолжит, он подключит адвокатов, те уж найдут какую-нибудь лазейку.

Он не искал серьёзных отношений, даже сейчас предпочитал ни к чему не обязывающие связи, а этот опыт с Аркадьевой больше никогда ни с кем не повторял, решив, что хватит с него и одной хорошей порченной им девочки.

Теперь эта хорошая девочка отрастила коготки, и почему-то Сергею захотелось ещё раз проверить степень её «хорошести» и лояльности к нему.