– Он нравился маме, – грустно улыбнувшись, сказал Питер. – Папа тоже не очень любил Дилана, но покупал ей его пластинки. На одной даже стоит его автограф. Подлинный.
– Что? Да ты издеваешься!
– Нет, честно, посмотри на «Desire». – Он указал рукой на верхнюю полку стеллажа.
Грейс пролистала пластинки и вытянув нужную, недоверчиво взглянула на нее. Повертела в руках, увидела автограф. Отодвинула край конверта. В него был вложен сертификат, подтверждающий подлинность.
– Твою же мать! – Воскликнула она, увидев сертификат, и тут же стала донимать его расспросами: – Он был на концерте? Где он его встретил?
– Нет; и нигде.
– Тогда как он достал его автограф?
– О, это весьма странная история. Отец искал подарок маме на Рождество, и один коллекционер из Атланты узнал, что папа как раз готов был выложить деньги за какую-нибудь подписанную пластинку.
– И что было дальше?
– Коллекционер отправил эту пластинку по почте. Папе повезло, тому чуваку нужно было срочно продать пластинку и уехать куда-то. Мама успела послушать этот альбом только два раза. – Питер снова грустно улыбнулся и прикусил губу.
– Ей не понравилось?
– Наоборот, ей очень понравилось. Поэтому она и не хотела, чтобы песни ей быстро надоели. Она тогда только начала увлекаться всеми этими старыми музыкантами, подхватила от папы.
Грейс перевернула пластинку, и прочла надпись, оставленную музыкантом:
– “НАДЕЮСЬ, МЫ КОГДА-НИБУДЬ ВСТРЕТИМСЯ ВНОВЬ. БОБ.” Как мило…
– Да. Но они так и не встретились. А она так мечтала побывать на его концерте.
В магазин вошел покупатель, и Грейс принялась за работу, а Питер поднялся со стула и доброжелательно сказал:
– Добрый день. Могу я вам чем-то помочь?
Перед ним стоял полный мужчина лет тридцати пяти, запыхавшийся и потный, тут же согнувшись над полом, опершись о колени.
– Да, можете, – все еще тяжело дыша и сглатывая, ответил мужчина. – У жены сегодня день рождения, а я совсем забыл про подарок. Можете что-нибудь посоветовать?
– Разумеется. Что она обычно слушает?
– Чего?
– Музыка. Кто ее любимый певец? – уточнил Питер. Он заметил, как капли пота бисером собрались на шее толстяка и чуть не скривился, но, собрался, и продолжил вежливо улыбаться.
– Ну… Она это… Как же ее… Эми Йоханссон или…
– Эми Уайнхаус, – подсказал Питер резковато.
– Да, да! Уайнх… Короче, она. Но понимаете, у жены уже есть оба ее альбома.
– Это не проблема, – улыбнулся Питер, подошел к стеллажу слева от покупателя, несколько секунд оглядывал его, затем пробормотал себе что-то под нос, потянулся на верхнюю полку и достал оттуда пластинку со сборником песен Ареты Франклин под названием «Aretha’s Gold» 1969 года. Протянув ее мужчине, он спросил, нет ли уже у его жены такой. Мужчина ответил, что нет, расплатился и ушел.
Грейс закончила разгребать нижние ящики и снова подошла к стеллажу, начав выбирать пластинку. Она пробежалась рукой по верхней полке и остановилась на альбоме «Solitude» Билли Холидей. Поставив винил на проигрыватель, девушка стала перематывать, пока не заиграла песня «I Only Have Eyes For You».
Питер полил лимонное деревце, и только начал протирать проигрыватели и поправлять ценники на них, как в магазин снова кто-то зашел. Это была девочка лет пятнадцати на вид, с черными волосами, в кожаной куртке со всевозможными нашивками и значками на ней (несмотря на летнюю жару, стоящую на улице). Ее глаза были броско накрашены черными тенями, а на губах красовалась темно-розовая помада. Макияж выглядел немного грузно, взрослил ее, но озорство детских глаз выдавало ее.
– Кто же к нам явился! – прощебетал Питер. – Грейс Слик? Джоан Джетт?
– Он хоть на минуту заткнуться может? – спросила вошедшая. Озорство в ее взгляде сменило презрение.
– Не думаю.
– Брось, я же сделал комплимент. – Питер очаровательно улыбнулся, но на девочку это не подействовало. Она проигнорировала его.
– Отца дома нет, он уехал отвезти лошадей. Я иду на ночевку к Саре. Вот ключи, ты забыла.
– Спасибо, Лили. Я бы пролезла и через забор.
– Не пролезла бы, он утром поставил эту колючую проволоку, чтобы те идиоты, Стив и Говард, снова не стащили у него сидр из амбара.
– Стой, – прервал их Питер, – если ты пришла сюда днем и не знала, что твой отец устанавливал колючую проволоку на заборе, то где ты была до этого?
– Не твое собачье дело, – ответила Грейс.
– Понял.
– Мистер Насмехательство-над-детьми, а сам-то, под кого подростком косил?
– Под Стиви Никс.
– А если без шуток?
– А кто сказал, что я шучу?
– Под Кита Ричардса, – вставила Грейс, не желая терпеть спор длинною в жизнь. – Он косил под Кита Ричардса. Сам говорил.
Лили громко рассмеялась.
– Это продолжалось всего полгода, – оправдался парень. – И под него все тогда косили.
– Ты не настолько старый, Питер. В то время все перестали подражать даже Экслу Роузу.
– Зато выряжались как участники эмо-групп. Уж лучше косить под Кита Ричардса.
Лили прекратила смеяться.
– Есть покурить? – спросила она.
– Даже не думай.
– Мой тебе совет, – сказал Питер, медленно вытягивая сигарету из кармана, и, пока Грейс не видела, протянув ее Лили, – бросай с этим как можно скорее.
Лили нравилась ему, пусть это было и не взаимно. Он считал ее смышленой не по годам, да и часто видел в ней себя в свои подростковые годы.
– А то что? Раньше сдохну? – спросила девочка, кладя сигарету в карман куртки.
– Раньше разоришься.
Тем временем, Элис приехала в бар, навестить своих подчиненных и посмотреть, что там, да как. В полдень в нем обычно собирался народ, пообедать или выпить – каждому свое. За барной стойкой никого не было, значит, пьяницы пока еще не подоспели.
– Дэнни, это бокал для вина, – сказала она, наклонившись над барной стойкой, и смотря на бармена сквозь стекло бокала.
– Ну да.
– Так какого черта ты налил сюда колу? Виски пьют из стакана для виски. – Она ударила подчиненного по затылку, но слабо, вышло не больно.
Тот почесал ее и сказал:
– Простите.
К стойке подошла усталого вида официантка, поздоровалась с Элис, и поторопила бармена, чтобы он быстрее налил ей кока-колы для посетителей. Он подсуетился, сделал все как надо и поставил стаканы на поднос. Официантка ушла, под провожающий ее взгляд Дэнни.
–Нравится она тебе? – равнодушно спросила Элис, но с некоторым задором в глазах. В ответ на ее вопрос бармен смутился. – Так позови ее куда-нибудь.
– Она не пойдет со мной на свидание никогда в жизни, – расстроенно произнес парень.
Элис закатила глаза, развернулась на стуле, подозвала официантку к себе, та подбежала к ней. Красивая, большеглазая, кожа цветом – словно бронзовая статуя. Неудивительно, что Дэнни на нее запал.
– Саммер, ты пойдешь с Дэнни в ресторан? Он угощает.
Саммер оглядела бармена оценивающим взглядом. Тот стоял как истукан. Затем, немного погодя, произнесла:
– Ну, раз угощает, пойду. – И побежала дальше принимать заказы.
Дэнни подождал до тех пор, пока официантка отойдет и взвинченный, возбужденный полушепотом сказал:
– Но у меня нет денег!
Хозяйка бара порылась в карманах, достала оттуда сто долларов и вложила ему в руку, сказав, что это премия и возвращать не надо. Ей внезапно захотелось выпить, она скривилась, попыталась прочистить горло, голос ее стал гнусавым.
– Налей мне воды, а то в горле пересохло. – Она хотела было сказать “виски”, но сдержала себя и тут же мысленно похвалила.
Рядом с Элис присел небритый мужчина лет сорока, в полицейской форме, и у бармена попросил бутылку пива.
– А, инспектор! – воскликнула Элис, словно позабыв о пересохшем горле и развернулась к пришедшему. – Как настроение?
– Было лучше, пока ты пищать не начала.