– Какой-то город-призрак, а не стоянка, – говорит Харпер.

Я открываю рот, собираясь рассказать им про мужчину в кафетерии, но потом вижу, что парковка совершенно опустела. Два грузовика, которые стояли тут раньше, пропали, оставив за собой только запах дизеля. Я оглядываюсь по сторонам. Даже следов от колес не осталось, если не считать наших собственных.

Кроме нас, здесь никого нет. А значит, я понятия не имею, откуда появился тот мужчина.

– Можем ехать, – говорит Брекен.

– Что, с цепями не получилось? – спрашивает Джош.

– Они все сломаны. Все четыре, представьте себе, – говорит Брекен, жестом показывая на лежащие в снегу цепи.

– Снега все равно мало, – рассеянно замечает Харпер, не отрываясь от телефона.

По ее серьезному лицу я понимаю, что ей не нравится то, что она читает.

– А откуда ты знаешь? – безразлично спрашивает Кайла.

Я наклоняюсь, обхватив плечи руками. Брекен поднимает одну из цепей и показывает на сплющенные, изогнутые звенья. По виду похоже, что кто-то поработал плоскогубцами. Неужели предыдущий водитель решил, что так они будут лучше держаться на шинах?

– Так они же не сломались, просто сплющены, – говорю я.

– Может, в прошлый раз кто-то их неправильно нацепил, – говорит Джош.

– Нет, – отвечает Брекен. – Похоже, их нарочно поломали. Это те самые звенья, которые цепляют к колесам.

Я коротко хмыкаю.

– Думаешь, кто-то нарочно сломал наши цепи? Под Рождество? По-моему, это слегка попахивает паранойей. Думаю, водитель просто попытался затянуть их и испортил.

– Да ладно? – спрашивает Джош. – Я не то чтобы эксперт, но вообще любой бы понял, что после такого цепями никто не сможет воспользоваться.

– Может, у кого-то не получалось их снять, – говорит Харпер. – Ну и взбесился…

– Логично. – Я киваю. – Наверно, просто потянули цепи с колес и не поняли, что погнули звенья.

– Может, и так, – отвечает Брекен, но в его голосе по-прежнему звучит сомнение.

Харпер смотрит на экран и сжимает челюсть. Она кидает телефон в сумку.

– Да какая разница. Мы и так уже потеряли кучу времени.

Мы в том же порядке загружаемся в машину, и я жалею, что здесь оказалась; жалею, что девчонка рядом со мной то и дело заваливается мне на плечо во сне. Или что мои оптимистичные прогнозы насчет погоды не сбылись. Однако ситуация стремительно меняется.

Когда мы возвращаемся на шоссе, снег уже не тает на дороге. Мы плетемся в потоке машин, и на дороге становится все более скользко. Прищурившись сквозь плотную пелену снега на лобовом стекле, Брекен медленно и уверенно ведет машину по узкой колее, оставшейся от едущих впереди машин. Он крепко держит руки на руле. Если представить, что руль – циферблат, ладони Брекена находятся на отметках в десять утра и два дня, как и полагается.

Он шумно выдыхает.

– Думаю, надо срезать на севере у Истона – и потом по магистрали до I-80. Похоже, мы едем прямо в бурю.

– Согласен, – говорит Джош. – Снегопад явно движется на юг.

– В прогнозе сказали, что метель вряд ли покроет большую территорию, – говорит Брекен.

– Я в этом не разбираюсь, – замечает Кайла. – Но разве в горах не опаснее?

– Только если идет снег, – с каменным лицом отвечаю я.

– Да, я тоже это слышала, – говорит Харпер.

Она черкает что-то в кожаном блокноте, а потом, задумчиво нахмурясь, захлопывает его.

– Наверно, в этом есть смысл. Уехать от всего подальше.

– I-80. Даже звучит как-то зловеще, – говорит Кайла.

Я склоняю голову набок.

– Ну, потому что это не шоссе, а смертельная ловушка, раскрашенная веселенькими желтыми линиями.

– И совсем не ловушка. – Брекен постукивает большими пальцами по рулю. – Конечно, от снега мы не убежим, но посмотрите по сторонам. Тут настоящая метель! Нужно выбраться отсюда, или мы так и будем месить снег до конца пути.

Харпер улыбается мне:

– Не переживай. Пока я рядом, ничего плохого с тобой не случится.

– Ты остановишь снегопад в горах? – спрашивает Кайла. – Ничего себе у тебя способности.

– В горах не будет снегопада, – говорит Джош.

Я трясу головой:

– В горах всегда идет снег.

– Даже если и пойдет, то I-80 сразу расчистят, верно? – говорит Джош. – По этой трассе постоянно ездят фуры.

– И тут они тоже ездят. – Я большим пальцем показываю на магистраль, по которой плетутся грузовики. – Но что-то снегоуборочных машин я не вижу.

– Это из-за ошибочного прогноза, – говорит Брекен. – Обычный косяк метеорологов. Они сказали, что в горах будет хуже, поэтому всю технику отправили туда. А эту дорогу, наверно, вообще закроют, хотя думали, что тут все будет в порядке. Попомните мои слова.

– Значит, на I-80 будет не протолкнуться от снегоуборочных машин, – говорит Джош. – Засыплют все солью гуще, чем снегом.

– Ну не знаю, – возражаю я. – Я ездила по I-80. Моя тетя одно время жила в Филадельфии, и про эту трассу вечно говорили, что она полный отстой. То пробки, то аварии, то перекрывают полосы. Всегда что-то не слава богу, и это – в хорошую погоду!

– А плохой погоды и не будет, – говорит Брекен. – Просто успокойся и доверься нам. Или подожди, когда мы туда доберемся, и тогда я скажу тебе: «А вот я же говорил».

– Нет, не скажешь, – возражает Джош и хлопает меня по колену. Наверно, ему кажется, будто это дружелюбный жест. – Я правда считаю, что лучше нам поехать по I-80. Там безопаснее.

– Ну давайте, – со вздохом говорит Кайла. – Какая разница. Все лучше, чем бесконечно спорить.

Харпер опять что-то строчит на переднем сиденье. Она бормочет, соглашаясь.

– А я говорю, что это ужас, – произношу я. – По восьмидесятой и в хорошую погоду еле едешь.

– О господи, да ты не лучше моей мамы, – говорит Брекен, а потом обращается к Харпер: – А что, в Помоне девчонки тоже такие?

– Женщины, а не девчонки, – говорит Харпер. – Впрочем, уверена, что и твои одногруппницы тебя уже поправляли.

– А где ты учишься? – спрашивает Джош.

– Хожу на курсы в медицинский при Беркли, – натянуто отвечает Брекен, глядя на Джоша в зеркало заднего вида. – А сам где?

Мой мозг искрит, как закоротивший электропровод. В горле застыл истерический смех.

Они даже не знают друг друга.

– Карнеги Меллон, – отвечает Джош.

– Психология, так? – Харпер, повернувшись, подмигивает Джошу. – Значит, у нас есть доктор, психолог, будущая звезда международного бизнеса – это я про себя, – художница Мира и… А ты на кого учишься, Кайла?

– Ни на кого, – отмахивается она. – Я тут так… навещаю кое-кого.

Я наконец не выдерживаю и заливаюсь смехом. Пытаясь остановиться, трясу головой.

– Что смешного? – спрашивает Харпер.

Джош с Кайлой тоже переводят на меня взгляд.

Я чувствую, как краснеют щеки. С чего я вообще решила, что они знакомы? Это же даже нелогично.

Я машу рукой.

– Ладно, это очень тупо, но я думала, что вы все друзья.

– Как мило, – говорит Брекен.

Может, это и не самый вежливый ответ, но его идеально белозубая улыбка в зеркале лучится дружелюбием.

Джош ничего не отвечает. Кайла, однако, пожимает плечами:

– Может, мы были знакомы в прошлой жизни или типа того.

– А что, звучит неплохо, – добавляет Харпер.

Она оборачивается и одаряет меня улыбкой.

– Может, это судьба нас свела.

– Может, судьбы вообще не существует, – говорит Джош.

– Ого, – удивляется Харпер. – Ну ты и пессимист.

Джош поднимает руку и выдавливает из себя смешок.

– Простите, день выдался так себе.

– День просто ужасный! – Мне становится его немного жаль. – А ведь ты еще и на костылях.

– Я сидел рядом с той плачущей женщиной в самолете. И колено болело до ужаса. И стюардесса не разрешила мне достать обезболивающее из сумки над головой.

Кайла смотрит на него с интересом.

– Я слышала! Она явно разозлилась. И что, ты достал их в итоге?

– Только после посадки.

– Не понимаю, как ты всех нас нашла, Харпер, – говорю я.