– Это как в сказке, – шёпотом объяснил Тёма Нине. – Знаешь такие сказки? Побежал он к реке и просил: река, дай мне воды. А она ему сказала: дай мне масла.

– А зачем ей масло? – тоже шёпотом спросила Нина.

– Ничего страшного, – сказал папа, – сейчас я сгоняю на несколько дней назад, когда стенка ещё не была привинчена, и достану. Это когда было? В понедельник?

– Ты же не можешь в личных целях, – напомнила мама.

Но тут Таня нашла отвёртку. Папа отвинтил панель, достал форму, помыл и дал маме. Мама посмотрела на неё недоверчиво.

– А ничего? – спросила мама. – Она неделю простояла под ванной. Может, там того? Кто-нибудь завёлся?

– Да ничего, – сказал папа, – всё хорошо.

И мама намазала форму маслом, положила туда сливы, вылила сверху тесто и поставила всё в духовку.

– Берите бланки! – провозгласила Ромашка Бегемотовна, преподаватель математики, завуч школы и заслуженная гаубица.

В пятницу, начиная со второго урока, половина пятого класса должна была писать олимпиаду.

– Так! – сказала Ромашка Бегемотовна. – Все взяли? Ну-ка! Садитесь! Все сосредоточились! Все дела оставляем за дверью, у нас – олимпиада. Понятно?

У Ромашки Бегемотовны, преподавателя математики, завуча школы и заслуженной гаубицы, был такой голос, что маленькие дети, которые ещё не ходили в школу и случайно оказывались в зоне его действия, думали, что Ромашка Бегемотовна кричит. Некоторые даже начинали плакать. Тёма и сам раньше думал, что она всё время кричит, – пока не повзрослел достаточно и не понял, что это просто у неё такой специальный голос. Школьный. Он рассказал об этом маме, и она спросила:

– Ты думаешь, дома у неё другой голос?

Но нет, Тёма так не думал. Возможно, когда-то раньше у Ромашки Бегемотовны и был какой-то другой голос, и менее выпученные глаза, и умение слушать собеседника, но всё это унесло неопределённое количество лет педагогического стажа, которое Ромашка Бегемотовна упоминала по несколько раз на дню – каждый раз разное.

– Лаптев! – сказала Ромашка Бегемотовна своим специальным школьным голосом, от которого листья падают с деревьев, а птицы замирают на лету.

Тёма посмотрел в окно, чтобы проверить. Там действительно падали листья, но не обязательно они делали это от голоса Ромашки Бегемотовны. В конце концов, была осень. Возможно, на улице дул ветер. Что до птиц, то их не было видно.

– Лаптев! Я с кем разговариваю! – загремело уже над самым Тёминым ухом. Он отвернулся от окна и сразу столкнулся с яростным взглядом Ромашки Бегемотовны. – Нет, вы подумайте! – продолжала она. – Опять он ворон считает! У нас олимпиада, а он ворон считает! Вот, Лаптев, из-за твоей невнимательности у тебя и результаты ниже! Ну и что, что кабык! Если кабык, так надо ещё больше стараться. И на групповой этап ты не поедешь! И ещё отвлекаешься! Поэтому у тебя и не получается!

– Тогда я и не буду ничего писать, – пробормотал Тёма. – Раз всё равно не получается. Только время терять.

– Так, – продолжала Ромашка Бегемотовна, на время оставив Тёму в покое. – У вас есть бланки. У каждого из вас есть бланки. Видите их? И чистые листы бумаги. Вы можете решать задачи на обычной бумаге, а потом ответ и рассуждение писать на бланке. Если нужно рассуждение. Сначала аккуратно напишите свои имя и фамилию. Аккуратно! Вот тут в клеточках! Лаптев! Ты почему опять не пишешь, горе моё?

Тёма промолчал. Ромашка Бегемотовна убедилась, что все пишут имена и фамилии, и подошла к нему.

– Тёма! Это что ещё за дела?

– А чего мне писать, если всё равно ничего не получится? – закричал Тёма. У него опять возникли проблемы со спокойствием. Он чувствовал, что вот-вот заплачет.

– Тёма! Ты что обещал? Ну хоть раз попробуй нормально себя вести! Ну-ка сядь и пиши свою фамилию! Так, – это она повернулась ко всем остальным. – Давайте потихоньку, внимательно, с первой задачи. Если есть какие-то вопросы – просто поднимите руку, я подойду. Очень внимательно. Николь, ты не забудь проверить. Макар, читай задания по два раза.

Потом Ромашка Бегемотовна снова повернулась к Тёме и заговорила чуть тише, насколько это было для неё возможно:

– Тёма, ну успокойся, ну. Вот, смотри сюда. Пиши тут буковки. По одной в каждую клеточку. Давай, Тёма!

Тёма нехотя написал свою фамилию. Полностью в клеточку не попала ни одна буква, но это его скорее обрадовало. Пусть они лучше ничего не поймут. Первая задача показалась ему совсем простой, и к тому же там тоже было про Тёму. В задаче Тёма был в три раза старше Ани, а Аня на восемь лет младше Тёмы. Тёма прикинул, сколько им лет, и постепенно увлёкся.

Потом шли задачи про пирожки, троллей и персонажей «Алисы в Стране чудес», у которых оказались ещё более серьёзные проблемы со временем, чем можно было бы подумать. В этой задаче часы Болванщика спешили на 15 минут в час, а часы Мартовского Зайца отставали на 10 минут в час. Однажды они поставили свои часы по Сониным, которые вообще остановились и теперь всегда показывали двенадцать, и договорились встретиться в пять. Сколько времени Болванщик будет ждать Зайца, спрашивалось в задачке.

В некоторых задачах нужно было написать на бланке только ответ, а в других – подробные объяснения. Объяснения у Тёмы не помещались в прочерченных строчках, он вылез на поля, потом продолжил дальше вниз и в итоге написал их кругом по всему листу, вокруг заданий. Пока писал, почти успокоился, но когда время кончилось, снова разозлился.

Дальнейшие события Тёме пришлось столько раз описывать – Александру Бронепоездовичу, маме, Александру Бронепоездовичу и маме, маме и папе, – что ему стало казаться, что это было не на самом деле, а в какой-то книге. И он просто когда-то её читал.

Тёма взял свои листки и понёс сдавать Ромашке Бегемотовне. Она сидела за учительским столом, и Тёма собирался небрежно уронить олимпиаду ей на стол, развернуться и уйти. И как раз в этот момент кто-то открыл дверь. Моментально возник сквозняк, и Тёмины листики полетели прямо в лицо Ромашки Бегемотовны.

Что там было потом, он действительно не запомнил. Только удивленное застывшее лицо Ромашки Бегемотовны с выпученными глазами. Наверно, потом она ругалась. Говорила, что никогда такого не видела за тридцать пять лет педагогического стажа. Что это просто ни в какие ворота не лезет. Наверно, потом ему пришлось тащиться в учительскую и писать там объяснительную, и слушать, как возмущённая Ромашка Бегемотовна пересказывает ситуацию с неточностями и огромными преувеличениями Александру Бронепоездовичу. Судя по всему, Александр Бронепоездович позвонил папе, и папа очень быстро приехал, и сидел в кабинете Александра Бронепоездовича, и вышел оттуда мрачнее октябрьских туч. Такие вещи действительно плохо запоминаются, хотя мама сказала, что ей сложно в это поверить.

И вечером лучше не стало. Папа рассказал маме, почти не глядя на Тёму, что Тёма с самого начала урока не слушал Ромашку Бегемотовну, не хотел писать олимпиаду, а потом специально написал всё крайне неразборчиво. Что он рассердился на учительницу и кинул ей в лицо свою работу. Что Александр Бронепоездович за свои сорок лет педагогического стажа тоже никогда с таким ребёнком не сталкивался и ума не приложит, что же им делать.

Мама сказала:

– Тём, да ты просто ни о ком не думаешь! Тебе просто наплевать на нас всех. Неужели сложно провести без замечаний хоть несколько дней подряд? И чтобы нас не вызывали в школу? – она замолчала и задумалась, а потом спросила: – Слушай, я многое могу понять, но почему в лицо? Как тебе вообще пришла в голову мысль кинуть олимпиаду ей в лицо?