Благосостояние потребителей со сдельной оплатой труда показано в таблице 3. Расчеты выполнены на основе меняющихся цен на основные компоненты потребления – продукты питания и ремесленные товары, например текстиль, которые составляли потребительскую корзину среднестатистической семьи Южной Англии в разное время. Доступны три показателя: первый – индекс стоимости совокупной потребительской корзины; второй – индекс цен относительно покупательной способности заработной платы строительного рабочего Южной Англии; третий – индекс цен относительно покупательной способности зарплаты сельскохозяйственного рабочего Южной Англии. Никто не говорит, что такие показатели были характерны для всех наемных работников, но они свидетельствуют о том, как сильно росли домашние расходы у большинства людей в эпоху Тюдоров. За столетие после вступления на престол Генриха VIII средние цены на основные продукты потребления повысились более чем на 400 %. Однако цифры, приведенные в таблице 3, средние за десятилетие: в отдельные годы наблюдались более значительные колебания цен. Индекс находился на уровне около 100 до 1513 года, когда он поднялся до 120. Постепенный подъем до 169 произошел к 1530 году, и дальнейшее повышение до 231 было достигнуто к 1547-му, году смерти Генриха VIII. В 1555 году индекс составил 270, а через два года уже 409, что частично было результатом снижения ценности денег и эпидемии гриппа. К восшествию на престол Елизаветы I индекс вернулся в среднем к показателю 230. Затем он снова поднимался, но более постепенно: 300 – в 1570, 342 – в 1580 и 396 в 1590 году.
Таблица 3. Цена потребительских товаров и зарплаты в Южной Англии, 1480–1609 годы
Источники: (1) Phelps Brown E. H., Hopkins S. V. Economica, ns 23 (Nov. 1956); (2) & (3) The Agrarian History of England and Wales, iv. 1500–1640 / Ed. J. Thirsk. Cambridge, 1967. P. 865
Однако во второй половине 1590-х годов широко распространился голод и региональные эпидемии: индекс составил 515 в 1595 году, 685 – в 1598-м и вернулся к показателю 459 только в 1600-м.
Индекс покупательной способности дает столь же трезвое представление о трудностях жизни при Тюдорах. С 1500 по 1540 год зарплата строительного рабочего постоянно обесценивалась, за эти годы ее товарный эквивалент снизился примерно на 30 %. Индекс снова падал в 1550-е годы, но в следующем десятилетии вернулся на позицию, равную двум третям его показателя в 1500-м. Затем он оставался более или менее стабильным до 1590-х, когда цифры за отдельные годы стали более красноречивыми, чем средние за десятилетие: индекс рухнул до 39 в 1595 году и до 29 в 1597 году. К 1603 году он восстановился до 45, и это означало, что зарплаты в производстве товаров упали более чем вполовину с 1500 года. Колебания зарплат в сельском хозяйстве примерно соответствовали показателям у строительных рабочих, за исключением того, что снижение покупательной способности в этой системе происходило медленнее. К тому же работники сельского хозяйства имели возможность достичь более высокой оплаты за сезонные работы, такие как сенокос, заготовка сена и сбор урожая. Кроме того, они имели преимущество платы натурой – например, прислуге в зажиточных домах предлагали мясо и спиртные напитки, что высоко ценилось ввиду роста цен на продукты.
Представленные в таблицах 1–3 данные демонстрируют самый существенный факт жизни тюдоровской Англии. Когда рост населения сопоставляется с индексами цен и зарплатами, становится ясно, что данные показатели взаимосвязаны: уровень жизни понижался с приростом населения; зарплаты восстанавливались и цены на зерновые временно падали, когда в 1555–1560 годах население сокращалось; однако к концу столетия материальное благосостояние снова неуклонно снижалось. Падение курса валюты, неожиданные изменения обменных курсов и рост количества рабочей силы, должно быть, оказывали свое негативное влияние, но когда ищешь основополагающий фактор, представляется, что главным двигателем экономической жизни было увеличение численности народонаселения, а не правительственная политика, не предприниматели-капиталисты, не импорт в Европу американского серебра, не ускоренное денежное обращение и даже не «порча монеты». Государственные расходы на ведение боевых действий и строительство укреплений в 1540-е годы, внешние заимствования и фальшивые деньги усугубляли инфляцию и безработицу: последующие войны Генриха VIII и лорд-протектора Сомерсета стоили примерно три с половиной миллиона фунтов стерлингов. Поскольку совокупный чистый доход от поступления налогов и выручки от продажи бывших церковных земель уступал этой цифре, курс валюты снижался, принося короне прибыль более миллиона фунтов стерлингов. Впрочем, пояснения монетаристов, что к росту цен вело увеличение денежной массы, имеют второстепенное значение. Испанское серебро из Нового Света составляло значительную часть запасов серебряных слитков монетного двора Тауэра в отдельные годы правления Елизаветы, о чем имеются дошедшие до наших дней соответствующие записи. Солидные суммы приносило также каперство и пиратство[54]. Но и монетаристские объяснения определенным образом связаны с приростом населения: увеличение численности европейского населения, стимулировавшее спрос и объем производства, способствовало повышению потребности в деньгах, что сделало более прибыльным горное дело, хотя эта потребность удовлетворялась также за счет возросшей оборачиваемости существующей монеты.
Однако если определяющим фактором экономической жизни был прирост населения, стало быть, верно и то, что самое большое достижение тюдоровской Англии заключалось в ее способности прокормить себя. Коммерциализация сельского хозяйства отвечала давлению на снабжение продовольствием, но ситуация в Англии после 1500 года не была строго мальтузианской. Томас Мальтус, написавший свой «Опыт о законе народонаселения» (Essay on the Principle of Population) в 1798 году, перечислил реальные и предупредительные препятствия к росту населения как традиционные средства, которые обеспечивают баланс народонаселения и доступных ресурсов продовольствия[55]. Реальные препятствия представляют собой массовую гибель людей и резкое прекращение прироста населения. К предупредительным препятствиям он отнес сокращение рождаемости, предупреждение беременности, а также менее многочисленные и более поздние браки. Однако при Тюдорах не случалось катастрофических кризисов, которые были бы национальными в географическом смысле, предупредительные препятствия тоже не остановили роста населения. Вместо этого они сохраняли равновесие, необходимое для долгосрочного увеличения численности населения. В XVI веке взаимосвязь между колебаниями цен и смертностью была гибкой: высокие цены вызывали единовременное повышение смертности на два-три года, а затем наблюдался отскок. Общее влияние на численность населения за пять лет было нулевым. Кроме того, на первых порах смертность оказывала сильное негативное влияние на рождаемость в основном вследствие выкидышей и меньшего количества зачатий, но через 10 месяцев она стремительно восстанавливалась на период примерно 26 месяцев, таким образом компенсируя предыдущий спад в уровне рождаемости. В-третьих, смертность оказывала краткосрочное негативное влияние на число браков, однако по прошествии двух месяцев увеличивалось количество вторых браков, и общий эффект получался положительным[56]. В обществе также наблюдалось снижение уровня постоянного безбрачия, что, возможно, было связано с протестантской Реформацией. Таким образом, Мальтус справедливо объяснял инфляцию при Тюдорах ростом населения, но ошибался, предполагая, что предупредительные препятствия сокращали численность населения в отсутствие смертности от недостатка средств существования. Отличительная черта истории народонаселения при Тюдорах заключалась в том, что более высокий уровень рождаемости совпадал с возросшей средней продолжительностью жизни.
