Тем не менее представление, что Война Алой и Белой розы[2] шла в течение тридцати лет и была исключительно династическим конфликтом между домами Ланкастеров и Йорков, – миф. В реальности фракции при королевском дворе распространили свое влияние на провинции, где соперничающие дворяне продолжили междоусобицы с оружием в руках, враждуя до победного конца. Хронисты преувеличили династический элемент войны, а также продолжительность и масштаб сражений: в совокупности активные боевые действия длились около года. Однако ущерба и потерь они нередко приносили больше, чем утверждали участники. Состоялось 14 серьезных сражений и значительное количество мелких боев: 3000 человек полегло только в битве при Мортимер-Кросс (1461). Всего погибло 38 пэров. Тем не менее Война Алой и Белой розы уничтожила меньше аристократических семей, чем биологические причины, например бесплодие или младенческая смертность. Судя по частной переписке, война затронула далеко не всех. И все же гражданское население сталкивалось с проблемами: пострадала внешняя торговля, города опасались разграбления, нарастало социальное напряжение, а некоторые джентри пользовались возможностью решить личные противоречия при помощи силы. Кроме того, наблюдался и моральный урон. Вспоминается совет, который дал своим сыновьям Джон, 3-й лорд Маунтджой: «Живите благоразумно, никогда не принимайте на себя титул барона, если можно этого избежать, не стремитесь возвыситься среди принцев, потому что это опасно»[3].
Война разразилась после расстройства рассудка у Генриха VI в 1453 году. Первый этап (1455–1461) последовал вслед за лишением герцога Йоркского первого титула протектора после Рождества 1454 года. Это была вооруженная политическая борьба за власть при дворе и в графствах, которая стала династической только в октябре 1460 года, когда Йорк заявил перед парламентом свои претензии на трон в качестве «наследника» Ричарда II. Он погиб в битве при Уэйкфилде (30 декабря), и главой Белой розы стал его старший сын Эдуард Йорк. После победы при Таутоне (29 марта 1461 года) его короновали под именем Эдуарда IV. До 1464 года этот король блистал славой. Однако его свадьба с Елизаветой Вудвилл расколола партию Йорков и спровоцировала второй этап войны. Несмотря на то что Ричард Невилл, граф Уорик, был главным союзником Йорка в 1459–1461 годах, он присоединился к заговору (1469–1470) Джорджа, герцога Кларенса, слабого брата короля Эдуарда. Уорик и Кларенс обратились за помощью к Людовику XI Французскому, который желал вернуть внешнюю политику Эдуарда IV в прежнее русло. Король Франции помог вооружить и доставить в Англию ланкастерскую армию, чтобы вернуть престол Генриху VI, находившемуся в Тауэре с 1465 года. Поначалу Эдуарда обошли с фланга, и он бежал в Алкмар в Нидерландах, но в марте 1471 года вернулся с армией, чтобы отвоевать свое королевство. Сначала он одержал победу и убил Уорика в сражении при Барнете (14 апреля), а затем разгромил вторую ланкастерскую армию при Тьюксбери (4 мая). В бою погиб принц Эдуард[4], наследник Генриха VI, а через несколько часов после возвращения Эдуарда в Лондон Генрих VI умер в Тауэре.
Эдуард IV восстановил королевскую власть во время своего второго правления, но когда он скончался, уже через 11 недель его двенадцатилетнего сына Эдуарда V низложил приходящийся ему дядей Ричард, герцог Глостер (26 июня 1483 года). Хотя аристократия молчаливо признала узурпацию власти Ричардом, быстро сформировалась тайная сеть тех, кто боялся или ненавидел его, а несколько месяцев спустя Генри Стаффорд, герцог Бекингем, возглавил мятеж. Официальным бенефициаром этого подавленного Ричардом выступления был Генрих Тюдор, который тогда находился далеко в изгнании. Он претендовал на престол через свою мать Маргариту Бофорт, происходившую от Джона Гонта и Кэтрин Суинфорд. Намеревался ли сам Бекингем заявлять права на корону, остается неизвестным, но слухи о том, что Ричард убил в Тауэре сыновей Эдуарда IV, подготовили почву для вторжения Генриха Тюдора. Поддержанный основными отступниками и при материальной помощи Карла VIII Французского Генрих Тюдор высадился недалеко от Милфорд-Хейвена 7 августа 1485 года. Привлекая под свои знамена сочувствующих при продвижении в Англию через Шрусбери, Стаффорд и Личфилд, он вынудил Ричарда III наступать в направлении Лестера. К воскресенью 21 августа обе стороны встали лагерем в окрестностях холма Эмбион в двух милях от городка Босуорт-Маркет, однако последовавшее на следующий день сражение остается предметом бесконечных споров – существует столько же различных мнений, сколько на свете историков. Известно, что в середине битвы Ричард хотел решить исход сражения, убив Генриха в личной схватке. С отрядом верных стражников он прорвал окружение Генриха, убил его знаменосца и вступил в поединок с сэром Джоном Чейни. Под Ричардом пала лошадь. А затем вмешательство сэра Уильяма Стэнли, выступившего на стороне Генриха, оказалось решающим. «Оставшись один, – повествует Полидор Вергилий, – Ричард III погиб, мужественно сражаясь в самой гуще врагов». Однако завершила третий этап войны только вторая победа Генриха над ставленником Йорков Ламбертом Симнелом в битве при Стоуке (16 июня 1487 года). Таким образом, Генрих обезопасил себя, используя одновременно внешнюю дипломатию и внутренние меры безопасности.
Важность этих фактов придает дополнительное значение битве при Босуорте. Тюдоровская пропаганда подразумевает, что это сражение ознаменовало новое начало английской истории, однако чем больше изучается вопрос специфических отличий Тюдоров, тем менее удовлетворительным представляется такой подход. Если оценивать Тюдоров по современным стандартам государственного управления, то мы будем либо отброшены назад в Средние века, к Великой хартии вольностей и Оксфордским провизиям, к политическим кризисам Эдуарда II, Ричарда II и Генриха VI, либо окажемся в ситуации гражданской войны и протектората, Конвенционного парламента и Закона о правах, или даже дальше, в эпохе Уолпола. Босуорт стал поворотным пунктом в династической истории, однако правление Тюдоров следует рассматривать относительно других. Мы не можем забывать ни того, чем они были обязаны правлению Йорков, ни влияния Ренессанса на английскую религию и политическую мысль.
В конце 1470 года или начале 1471-го (после восстановления королевской власти Генриха VI, но до битвы при Барнете) сэр Джон Фортескью, автор трактата «Управление Англией» (The Governance of England), направил меморандум графу Уорику. Написанный в форме отдельных статей «для добропорядочной публики нашего королевства», этот документ призывал к восстановлению монархии на основе идей, высказанных в парламенте критиками Генриха VI в 1450-е годы[5]. Фортескью не отличался особой проницательностью в качестве политического аналитика, однако в его работе обобщаются основные спорные вопросы, и он имел доступ к конфиденциальной информации, поскольку в 1442 году Генрих VI назначил его Верховным судьей Суда королевской скамьи. В 1461 году Джон Фортескью покинул Англию, чтобы стать номинальным канцлером ланкастерского правительства в изгнании. После его примирения с Эдуардом IV в 1471 году он был включен в Тайный совет короля и написал, или, скорее, оформил для него «Управление» в качестве книги рекомендаций. В этом трактате повторяются идеи, изложенные в меморандуме Уорику[6].
Поскольку Фортескью знал, что корона должна остановить ухудшение своего финансового положения, он предложил меры экономии и расширение доходной базы. Он четко показал, что политическая стабильность и способность короля поддерживать свое имущественное состояние тесно связаны: правящий король должен иметь возможность выплачивать жалованье чиновникам и нести стандартные затраты без необходимости брать кредиты под большие проценты. В «Управлении Англией» меньше говорится о доходах, чем о расходах, однако важнейшие доходные статьи короля составляли поступления от коронных земель, доходы от судопроизводства и таможенных пошлин, а также те, что возникали вследствие статуса короля как феодала. Хотя в чрезвычайных обстоятельствах прямые налоги увеличивали доходы короля, к середине XIV века введение налогов требовало согласия парламента. Корона могла вместо налогов собирать займы, но этот способ порождал политические недовольства; при слабой монархии его старались избегать. Фортескью разделил расходы короля на две категории – «обычные» и «чрезвычайные». «Обычные» включали в себя расходы на королевский двор и гардероб, жалованье советников и чиновников, содержание судебных учреждений, королевских лошадей, замков, гарнизонов в Кале, Ирландии и на шотландской границе. Парламент считал, что король самостоятельно должен оплачивать эти расходы, а в чрезвычайных обстоятельствах «дополнительные» издержки на оборону и дипломатическую деятельность заслуживают помощи по согласованию. Таким образом, хотя Фортескью придерживался мнения, что средние (то есть происходящие ежегодно) «дополнительные» расходы должна нести корона, он согласился, что затраты выше средних следует оплачивать доходами от налогообложения. «Если наступает случай, выходящий за рамки обычного, – писал он, – то будет разумно, а также необходимо, чтобы все королевство участвовало в чрезвычайных расходах». Упадок монархии в XV веке носил преимущественно финансовый характер: текущий счет короны в 1433 году имел дефицит 16 000 фунтов стерлингов в год. Ежегодный доход составлял только £34 000, а накопленные расходы и долги дошли до £225 000[7]. Однако к 1450 году расходы и долги выросли до £372 000, тогда как ежегодный доход фактически понизился. В эти цифры не входит ежегодный доход от герцогства Ланкастер, составлявший £2500 в 1433 году. Шанс, что король сможет «жить на свои», то есть полностью оплачивать все расходы обычного управления из собственных постоянных доходов, был невелик. Тем не менее призыв к королю, что ему следует «жить на свои», был лозунгом парламента при Генрихе IV и Генрихе VI и дожил до первых Стюартов. Это требование поддерживало фракционность: когда «реформаторы» отстаивали необходимость отнять закрепленные законом имущественные права трона, они обычно имели в виду присвоить их. Классический пример тому – Ричард, герцог Йорк.
