Мать пожалела сына. «Если бы я только знала, что он задумал!» – сокрушалась она потом. Он попросил водки. Со слов мамы, водка у них в холодильнике стояла на случай гостей. Выпил рюмку и ушёл в комнату. Минут через пять мать услышала крик. Прибежала в комнату и увидела сына с ножом в груди. Сын потихоньку нож с кухни прихватил и сам себе его в грудь вогнал.

Когда пациент был обезболен, установлена капельница и наложена повязка, началась транспортировка. Выносить носилки помогали друзья-наркоманы. Один из дружбанов всё возмущался:

– Вы чё?! Офигели? Нож-то достаньте! Сволочи!

Пришлось объяснять, что тогда его друг умрёт. Потом ехали со включенными спецсигналами, приговаривая, уговаривая, умоляя, а порой и ругаясь:

– Полежи, пожалуйста. Не разговаривай. Не кашляй. Не вставай! Не поднимайся! Лежать! Кому говорю!

Ну и так далее. И всё время я нож в груди держала, чтобы он не вылез из раны. В приёмном отделении нас уже встречали травматологи и реаниматоры. Дальше было как в кино. Вот честное слово, ни разу до этого момента я не видела такой слаженной работы встречающих врачей. Бережно и быстро пациента переложили на каталку и бегом в операционную. Травматолог только и приговаривал:

– Нож держите. Держите нож.

Нож пробил не только грудную клетку и перикард, он застрял в миокарде – мышце сердца. Прооперировали молодого человека успешно. Был выписан из больницы здоровым. Дальнейшую судьбу его не знаю.

После того, как сдали пациента, вдруг обнаружили, что впопыхах забыли ампулу промедола на адресе. Сергей вернулся обратно, ампулу достал из мусорного ведра. Хорошо, что на помойку мусор не выбросили. За утерю ампулы у врача были бы очень большие неприятности. У нас же главное – ампулку сдать и правильно бумажки написать.

Боль в груди. Разные причины и разные проявления. И хорошо, если симптомы заболевания классические. Но как часто стенокардия маскируется под грудной остеохондроз, а пневмония с плевритом – под межрёберную невралгию. А ещё иногда бывает, что медики идут на поводу у стереотипов. Например, таких: у молодых женщин инфарктов и инсультов не бывает – их защищают гормоны.

Как говорит коллега:

– Женщины, женщины. Как вы коварны! Нет вам никакой веры.

Женские инфаркты и инсульты значительно помолодели. В моей практике был один случай. Было это года три назад. В ту смену я была помощником у фельдшера.

Дают вызов: женщина, 32 года, лечит грудной остеохондроз у терапевта. Но решила вызвать скорую, потому что «терапевт так сказала». Времени было около 17 часов.

Пока я оформляю документы и готовлю кардиограф к работе, доктор пациентку осматривает и расспрашивает. Боль в груди появилась три дня назад. Боль в левой половине грудной клетки постоянная, ноющая, зависит от дыхательных движений. При осмотре – боль при пальпации (надавливании пальцами) гру- дины и межреберий, при подъеме руки вверх и глубоком вдохе боль усиливается. Классические признаки остеохондроза грудного отдела позвоночника с болевым синдромом. Паци- ентка обратилась в поликлинику к терапевту. Назначено лечение от остеохондроза и ЭКГ. Сегодня утром пришла на повторный приём, так как готово было заключение ЭКГ. Пациентка рассказала:

– Врачу не понравилась моя кардиограмма. Но она сказала, что, возможно, у меня всегда такая кардиограмма и это всё равно остеохондроз, чтобы я продолжала лечение. Но, если легче не станет, вызывать скорую.

И вот ближе к вечеру боль в груди усилилась. Женщина вызвала нас. Снимаем ЭКГ. А там – признаки инфаркта миокарда по передней стенке, да ещё задета перегородка. Тем, кто в теме, – «кошачьи спинки» в AVL V1-V2-V3. Естественно, выполнив все стандарты, женщину мы госпитализировали.

И появилось желание спросить у терапевта: «Какого чёрта Вы женщину отправили домой, если увидели патологические проявления на ЭКГ? Побоялись показаться некомпетентной?». Поступи терапевт правильно и вызови скорую к этой женщине утром, инфаркт мог бы и не развиться. Лучше выглядеть перестраховщицей, глупой и неуверенной в себе, чем с полным чувством собственного достоинства пойти на поводу у стереотипов и пропустить инфаркт.

Очень хочется обратиться к своим коллегам с просьбой: будьте внимательны к пациентам. Лучше перестраховаться и пойти по пути гипердиагностики, чем пропустить опасное заболевание и не оказать человеку своевременную помощь.

Вчера было много вызовов. А нашей бригаде ещё и несколько «дальнобоев» досталось. «Дальнобой» – это когда место вызова далеко находится или транспортировать пациента надо далеко, например, в областной центр. На самый дальний адрес добирались 40 минут. Много времени в пути – много разговоров и воспоминаний. Вчера много про машины разговаривали. Вот одна история, которую вспомнила врач, у кого я была в эти сутки помощником.

– Это было в самом конце восьмидесятых или в самом начале девяностых. Точнее не скажу. Подзабыла. Отцу на заводе за трудовые достижения и огромный опыт работы выделили машину. В те времена не только квартиры выделяли рабочим людям. Это была лада-«девятка» серого цвета. Модель, популярная у «братков». Буквально через пять дней после получения машины отец возвращался домой. Возле подъезда его ожидали три парня в спортивных костюмах. Подошли и спросили:

– На что меняться будешь? Мы про девятку.

И отец без раздумий согласился на жигули шестой модели. Через два дня совершился обмен новенькой «девятки» на новую «шестёрку», на которой отец потом лет десять ездил. А вот его сосед на такое предложение ответил отказом. Через месяц его машину угнали, а через два года нашли остатки машины в другом городе. Говорят, что в то время списки с адресами тех, кто должен был получать от предприятий машины, дублировался ещё в профсоюзе и уходил к «браткам». Но братки имели уважение к людям, заслужившим эти машины, и сначала предлагали:

– На что меняться будешь?

Вот взять хоть нас, например, докторов… Вы думаете, у нас все это так ясно и хорошо, как в книжечке? Да ведь мы дальше хирургии ничего ровнёшенько не знаем наверняка. Мы выдумываем новые лекарства и системы, но совершенно забываем, что из тысячи организмов нет двух, хоть сколько-нибудь похожих составом крови, деятельностью сердца, условиями наследственности и, черт знает, чем еще! Мы удалились от единого верного терапевтического пути – от медицины зверей и знахарок, мы наводнили фармакопею разными кокаинами, атропинами, фенацетинами, но мы упустили из виду, что если простому человеку дать чистой воды да уверить его хорошенько, что это сильное лекарство, то простой человек выздоровеет. А между тем в девяноста случаях из ста в нашей практике помогает только эта уверенность, внушаемая нашим профессиональным жреческим

апломбом. Поверите ли? © А. Куприн «Молох»

Конечно, современная медицина далеко шагнула вперёд. Но считаю, что по-прежнему справедливы эти слова: «…если про- стому человеку дать чистой воды да уверить его хорошенько, что это сильное лекарство, то простой человек выздоровеет. А между тем в девяноста случаях из ста в нашей практике помогает только эта уверенность, внушаемая нашим профессиональным жреческим апломбом». Если пациент не слышит в словах доктора уверенности, что лекарство поможет, то эффективность препаратов значительно уменьшается. И наоборот. Расскажу несколько случаев, когда убеждение доктора имело значение. Ну, допустим, что это я считаю, что имело.