Итак, наш бедный и несчастный предок – лесничий Карл Лилиенфельдт безвременно погиб в расцвете сил при исполнении служебного долга. Главным и единственным богатством, оставленным им на земле после себя, были дети – два сына – Юлий и Гуго и дочь – Мария (Emma Marie Auguste Lilienfeldt). От этой самой Марии Карловны Лилиенфельдт и идет линия жизни нашей мамы, брата и меня.

Вдова лесничего Лилиенфельда, Анна Ивановна (так стала называться на русский лад Иоханна Тереза Елизавета Лилиенфельд), несомненно обладала могучей энергией и незаурядным практическим умом, которые после потери мужа она обратила на заботу о воспитании и образовании детей. Она, как мне видится, не без внешней подсказки и поддержки, решается на осуществление образовательного проекта, должного, по её расчету, обеспечить социальный рост ее двух сыновей и дочери. В конце 1866 или в самом начале 1867 года вдова Лилиенфельд вместе с тремя детьми перебирается в столицу Российской Империи город Санкт-Петербург – почти авантюрный шаг, связанный не только с перемещением в системе географических координат, но и с погружением из немецкой языковой среды в среду русскоговорящую. Перед свершением сего дерзкого шага Анна Ивановна заблаговременно выправила в Рижской Лютеранской Консистории свидетельства о рождении сыновей и дочери (на метриках сыновей стоит дата выдачи – 19 июня 1866 года), предъявление которых было необходимым требованием для их приема в учебные заведения.

Первое и очень важное для нас документальное упоминание о пребывании нашей пра-прапрабабушки в северной столице Российской Империи было мной обнаружено во «Всеобщей Адресной Книге Санкт-Петербурга на 1867–1868 годы», составленной под покровительством его превосходительства С.-Петербургского обер-полицмейстера генерал-лейтената Трепова» (издатели Гоппе и Корнфельд). Согласно записи в этой Адресной Книге, повивальная бабка Анна Ивановна ЛИЛИЕНФЕЛЬД (Лильенфельд) проживала в доме № 1 по Почтамтской улице в квартире № 22. Дом № 1 по Почтовой улице – известный как доходный дом Китнера – находится там и ныне – как раз напротив собора Св. Исаакия Далматинского. Дом принадлежал знаменитому владельцу мастерской по производству масляных фонарей, поставщику Двора Е.И.В. и Российских Железных Дорог, известному благотворителю и покровителю приезжих иностранных ремесленников, выходцу из Моравии, Севастьяну Осиповичу КИТНЕРУ (1795–1870). Первый этаж занимала мастерская и магазин Китнера. Часть дома использовалась под сдачу внаем. Так как адресная книга составлялась в середине 1867 года, то можно заключить, что Анна Ивановна появилась в Санкт-Петербурге в конце 1866-начале 1867 года. Тогда ей было 33–34 года от роду. То, что она обосновалась в таком месте, свидетельствует о том, что Анна Лилиенфельд запаслась прекрасными рекомендациями и имела хорошую профессиональную подготовку. Как мы знаем, при заключении брака Иоханна Лилиенфельд (урожденная Калкау) записана в церковную книгу халиштского прихода как помошница повивальной бабки. Вероятно, тогда она еще обучалась в уездной трехлетней школе повивальных бабок, что являлось обязательным условием для получения данной профессии и давало возможность работать в сельской местности или небольших городках. В Санкт-Петербурге она зарегистрирована уже как повивальная бабка, то есть на момент своего приезда в столицу Анна Ивановна окончила повивальный институт, (это было обязательным условием для работы в городе!) скорее всего в Риге, где согласно семейному преданию, после отъезда из Абии некоторое время проживала семья Лилиенфельдов (и где в 1858 году родилась дочь Лилиенфельдов Эмма Мария Августа).

В царской России было три профессиональных группы женщин, занимавшихся родовспоможением (принятием родов): "повивальная бабка" (высшее медицинское образование), "сельская повивальная бабка" (среднее медицинское образование) и "повитуха" (заочное образование). Деятельность повивальных бабок регламентировалась специальным уставом «Устав повивальным Бабкам». Диплом на звание «повивальная бабка» выдавался по окончании обучения и принятия "Присяги повивальных бабок о должности их". На повивальную бабку возлагалось "подавание пособий" и уход при нормальном течении беременности, родов и послеродового состояния, а равно и уход за новорожденным. Врач-акушер призывался только при неправильном течении всех этих состояний. Повивальные бабки ежемесячно предоставляли во врачебные управы отчеты о проделанной работе, сельские повивальные бабки – раз в квартал. Желающая получить звание повивальной бабки должна быть не моложе двадцати и не старше сорока пяти лет. Должность городовой повивальной бабки числилась в штате полицейского управления, а каждый участок имел свою повивальную бабку. Повивальные бабки имели высокий социальный статус. За свою работу повивальным бабкам назначалось жалование и повышенная пенсия, а также "за долговременное рачительное исполнение обязанностей" они отмечались знаками отличия и правительственными наградами. Придавалось большое значение не только опыту, но и морально-нравственным качествам. Бабка должна была быть безупречного поведения, быть честной и уважаемой в обществе. Она получала благословение у священника, регулярно исповедовалась и причащалась. Согласно Уставу, "всякая повивальная Бабка должна быть <…> благонравна, доброго поведения, скромна и, трезва, <…> должна во всякое время, днем или ночью, от кого бы призываема ни была, невзирая на лица, тотчас идти и по прибытии к родильнице поступать ласково и расторопно".

Так как в середине Х1Х века большинство населения России скептически относилось к практике родильных домов, то в родильных домах в то время рожали лишь женщины, у которых не было возможности родить дома по бедности или потому, что ребенок был незаконнорожденный. Семьи всех сословий нуждались в услугах повивальных бабок и это давало возможность самим повивалкам устанавливать важные связи и приобретать протекцию.

Возможно, вдова Лилиенфельд сперва появилась в Петербурге одна, без детей с целью «разведки», а также для обоснования на новом месте и получения разрешения на профессиональную деятельность. Похоже, что с самого начала это являлось частью большого долговременного проекта, разработанного скорее всего при участии некоего благородного покровителя-благодетеля вдовы и троих ее детей, в результате «несчастного случая на охоте» оставшихся без своего защитника и кормильца. План этот предусматривал, говоря современным нам языком, получение доступа к «социальному лифту» путем определения обоих мальчиков Лилиенфельдт в Штурманское Училище с последующим производством их в офицерский чин и дальнейшей карьерой на флоте Его Императорского Величества. Однако, прежде этого обоим «кандидатам в офицеры» – и Гуго и Юлию – следовало получить достаточное образование и усовершенствоваться в знании русского языка (вряд ли они его хорошо выучили в родной Лифляндии). Вполне возможно, что воссоединение всего семейства (а я предполагаю, что к семейству тогда же присоединилась и бабушка – Эмма Клим-Калкау, на чьи плечи легли заботы по домашнему хозяйству и присмотр за детьми) произошло между 1867 и 1868 годами.

Итак, братья Лилиенфельдт были определены для поступления в Штурманское Училище в Кронштадте. Весьма вероятно что протекцию при поступлении, а также покровительство и финансовую поддержку в годы обучения им оказывал благородный филантроп – их «крестный отец» барон Роман фон Штакельберг. Сначала в 1870 году Гуго, а через год и Юлий Карловичи поступили в означенное выше училище, а успешно окончив оное, были произведены в первый офицерский чин и приступили к службе Отечеству в составе Корпуса Флотских Штурманов. На момент поступления в училище старшего сына Анна Ивановна с остальным семейством поселяется в доме земляка-остзейца известного офтальмолога Василия Ивановича Фребелиуса (Wilhelm Friedrich FRЦBELIUS, Средняя Мещанская ул., дом 21 – этот адрес указывала Анна Ивановна в заявлении о приеме сыновей в Штурманское Училище). В Петербурге в 1882 году Анна Ивановна выдает замуж дочь-бесприданницу Марию.