Я дома. И мне приснился кошмар. Видимо, сон был действительно страшным, потому что я впервые за последние пятнадцать лет упала с кровати во сне. Точнее, соскользнула, закрутившись в одеяле. А теперь ещё и что-то тёплое и пушистое лижет мне нос, сопит и поскуливает над ухом.

– Перестань, – попросила я хрипловатым от сна голосом.

Осторожно отведя морду пса от своего лица, я встала. Хелсинг тут же вскарабкался на постель, заняв там всё свободное место.

Хел, или Хелсинг, – этой мой пёс. Я нашла его в картонной коробке под ёлкой во дворе перед самым Новым годом. Маленький тявкающий от холода и голода щенок привлёк моё внимание. Мне стало жаль малыша, и я взяла его к себе домой, чтобы накормить и согреть. Я накормила и согрела его, да. Заодно и помыла. Очевидно, от радости щенок как заведённый носился по всей квартире, пока не было мамы. Потом мама пришла. Я слёзно упросила её оставить пса на денёк. Потом ещё на денёк. И ещё. И вот уже почти два года этот щенок помеси ховаварта с дворняжкой, давно превратившийся в огромного пса, живёт в нашей квартире, скрашивая моё одиночество в то время, когда мама бывает на работе, а папа на службе.

Вздохнув и покачав головой, я встала и подошла к окну, кутаясь в тёплое одеяло. На дворе тоже была ночь. Только не такая мрачная, как во сне. На небе, зависнув высоко над домом напротив, светила полная луна, такая далёкая и завораживающая. Почти полностью голые ветки деревьев, раскиданных по двору, костляво топорщились, ожидая, когда первый снег укроет их бархатной шубой. Октябрь в этот раз был неуютен и хмур. Он поскупился на солнечные деньки, позволяющие насладиться багрецом и золотом, о которых с такой любовью писал в своё время Пушкин. С самых первых дней октябрь спрятал солнце за тучами и зарядил дождями. Из-за них не успевшие толком пожелтеть листья напитались влагой, потяжелели и быстрее упали на землю.

Впрочем, сегодняшняя ночь обещала привести за собой наконец светлый день. Тучи закрывали небо лишь отчасти, кое-где можно было даже увидеть редкие звезды. Не слышно было стука капель по окнам и подоконникам, к которому за последние недели я уже успела привыкнуть.

Я стояла и смотрела во двор. Хел, полежав немного на кровати, вскочил и подбежал ко мне. Я почесала пса за ухом, радуясь, что рядом кто-то есть. Хелсинг встряхнул головой и высунул язык, часто дыша. Я улыбнулась. Ночь была тихой и спокойной, и меня так манило на улицу.

– Хелсинг, пошли гулять? – спросила я у пса. – Ты ведь меня спасёшь, если что?

Словно поняв мои слова, Хелсинг гавкнул. Я действительно могла бы уйти сейчас, если бы хватило смелости, ведь дома, кроме меня, никого не было. Но смелости не хватило.

Ругая себя за страх, я отправилась в гостиную, чтобы выйти на балкон. Хела потянула за собой – с ним было не так страшно в темноте. Я искренне недоумевала, как мне удавалось во сне оставаться такой спокойной в мрачном лесу.

Свежий ночной воздух, ворвавшийся в комнату, когда я распахнула дверь балкона, взбодрил, и мне показалось, что сегодня я уснуть уже не смогу. Я прислонилась к косяку, Хел сел рядом. Пару минут прошли в полной тишине, лишь гул редких машин доносился издалека.

Ночь – прекрасное время. Время сказок, волшебства. Время влюблённых и романтики. Время, когда можно мечтать. Ночь дарит нам яркие звёзды и загадочную далёкую луну.

Почему-то, глядя на луну, я вспоминаю одиноких волков. И сразу воображение рисует мрачную и грустную картинку: тёмный лес, обрыв, полная луна и воющий волк-одиночка на этом обрыве. Я иногда тоже хочу выть, глядя в чистое ночное небо, но если услышат люди, они могут неправильно понять. А мне очень важно, чтобы меня понимали правильно.

Поток далёких от реальности мыслей оборвал тревожный рык Хела. Мгновение спустя что-то неожиданно толкнуло меня в грудь, и я упала на пол. Дыхание сбилось, удар смягчило одеяло. Опомнившись, я почти сразу вскочила на ноги. Какой-то смутный страх и огромное желание бежать овладели мной.

Хелсинг рычал где-то рядом. Я обернулась, и сердце вдруг ухнуло куда-то вниз: недалеко от моего пса, оскалив клыки, стоял огромный и самый настоящий волк. Зверь с жадностью голодного хищника смотрел на меня, игнорируя настойчивое рычание Хела. Он сделал шаг ко мне – Хел гавкнул.

«Это сон? Откуда в моей квартире волки?! Или это игра воображения?» – в панике думала я, не отрывая взгляда от ужасного существа со вздыбленной шерстью и горящими глазами.

Я видела, как обнажаются, словно маленькие лезвия клинков, острые когти, как белеют в темноте волчьи клыки и собирается складками кожа на носу возле глаз. В сами глаза я смотреть не решалась.

Волк присел и приготовился к прыжку. И вдруг я, совершенно внезапно и мгновенно, почувствовала странное спокойствие и какую-то смиренность судьбе:

«Значит, так нужно. Возможно, я стану первым человеком, которого загрыз волк в его собственной квартире в центре города. Всё равно ничего нельзя поделать. Лишь бы не было больно…»

Ожидая нападения, неосознанно и совершенно неожиданно для себя, я всё же взглянула в глаза зверя. Они были красивые, карие, по-человечески знакомые.

Похоже, этот зрительный контакт ещё больше разозлил и подстегнул волка. Шерсть его вздыбилась сильнее, и он, оттолкнувшись сильными лапами, прыгнул вперёд, прямо на меня.

Стремительно надвигающуюся чёрную тень сбила другая, поменьше. Обе упали на пол, превратившись в бесформенное скулящее и рычащее чудовище. Затем послышался отчаянный, пугающий визг.

Схватка длилась всего несколько секунд. За это время я успела лишь отступить к стене и оглянуться в поисках какого-нибудь спасительного оружия.

Огромный тёмный силуэт волка вновь возник рядом со мной. Я вжалась в угол и зажмурилась. Совсем близко клацнули белые зубы, нос учуял душный запах пасти. Пронзительная боль в плече, близко к шее, заставила вскрикнуть. И вдруг волк снова отдалился.

Я распахнула глаза. Взгляд упал на пол, где в призрачном лунном свете отчётливо была видна тень человека, стоящего на четвереньках. Его спина была изогнута, волосы взъерошены, неестественно длинные руки и ноги скользили по полу и превращались в мохнатые когтистые лапы волка.

Меня охватил жуткий ужас, а от внезапной догадки даже закружилась голова:

– Оборотень, – губы пересохли и отказывались слушаться.

Волк всё это время вёл себя беспокойно и яростно крутил головой, словно стараясь сбросить что-то с глаз. Услышав мой голос, зверь сосредоточился, вновь обратил на меня внимание, зарычал и приготовился к новому прыжку.

– Не надо! – отчаянно вскрикнула я.

В этот момент в комнате заметно потемнело. Луна, освещавшая гостиную не хуже уличного фонаря, скрылась за тучей. Волк затих, карие глаза вдруг изменились: взгляд стал осознанным и каким-то испуганным. Я не успела даже ни о чём подумать, как вдруг зверь резко развернулся и спрыгнул прямо с балкона в пустоту сгустившейся ночи. Ему вдогонку залаял Хелсинг.

Мгновение я смотрела на то место, где только что был волк, не веря в произошедшее. Затем жуткая тяжесть в голове и слабость в ногах охватили меня. Я наспех закрыла балкон, задёрнула шторы и, придерживая рукой раненое плечо, заковыляла обратно в спальню.

Страх темноты пропал. Его затмили боль и потрясение от пережитого.

– Хелсинг!.. – позвала я, падая на кровать.

Ответное скуление где-то совсем рядом уже через секунду превратилось в водоворот ярких красок. В нём я и утонула, не в силах сопротивляться.

Будильник с каждой секундой звучал всё настойчивее. С трудом выплывая из глубокого сна и чувствуя, как гудит голова, я медленно протянула руку и выключила звук. Наступила тишина, сопровождаемая лишь утренним шумом за окном.

Я лежала, и мысли мои постепенно прояснялись. Сон действительно был глубоким, поэтому я не сразу вспомнила, что произошло ночью. А когда вспомнила, сонливость как рукой сняло. Я распахнула глаза, резко села на кровати и огляделась.