И тогда Тапочка спрашивает, нельзя ли ей на те рисунки взглянуть.

Мами́на не отвечает и смотрит куда-то в сторону, напряженно раздумывая, а потом отвечает, отчего же нельзя. Лаура ей эти рисунки присылает, вот только что делать с ними, Мами́на не представляет. Странные они очень.

И она показывает Тапочке рисунки – с деланным безразличием, будто ей самой все равно. Потому что, сразу видно, устала она очень от этих фигурок, они ранят ей сердце, а почему, Мами́на не понимает. Вот, к примеру, этот.

Тапочка сначала решила, что это секретные указания. Фантазией Лаура не обижена, даже совсем наоборот, энергия бьёт из неё ключом. Тапочка видит человека, голова которого не умещалась на листе, так что шею пришлось согнуть. Так, со свернутой шеей он и существовал.

А ведь это я, подумалось Тапочке. Пытаюсь приспособиться.

– Ну, ничего. Организм молодой, поправится. – Про себя она решала или про Лауру? И вот вопрос, почему вместо пальцев – крюки?

Мами́на вздрагивает, нервы у неё никуда не годятся, хотя она всего на десять лет старше Тапочки. В её черных волосах появилась седина, которую она подкрашивает. И ещё она часто взлохмачивала челку, забирая её в горсть, когда нервничает. А нервничает она всегда.

У неё должность диспетчера, но она занимается всем – и заказами, и персоналом – просто чудо, что всё успевает.

Сама Мами́на живет у дальних родственников с ребенком, девочкой шести лет. Сейчас у той ветрянка. Тапочка посмотрела в онлайн энциклопедии: «Высококонтагиозное вирусное заболевание с воздушно-капельным путём передачи. Шанс подхватить болезнь высок». Девушка не боится ветрянки, вот только её смущает фраза про «лихорадочное состояние и папуловезикулезную сыпь», хоть и с доброкачественным течением. «Контагиозность ветряной оспы – 99 % – заболевает каждый, ранее не встречавшийся с вирусом». Счастье, что Мами́на переболела в детстве, а вот Тапочка – нет. Инкубационный период продолжается до 21 дня. Столько времени без работы курьер не может себе позволить.

– Ладно. Там видно будет. Может, продержусь в Томилино, не выгонят. – Очень не хочется девушке принимать поспешное решение.

– Помочь с деньгами? – спрашивает Мами́на.

– Нет. С этим все в порядке. Я вообще мало трачу.

У молодой особы есть планы. Сначала она думала скопить денег на аренду квартиры, а теперь склоняется к мысли удачно выйти замуж. Лучше всего знакомиться на свадьбе, там полно неженатых мужчин. Поэтому она ухватилась за заказ с обручальными кольцами.

– Я приличных парней ищу, – честно отвечает Тапочка, которая в свободное время прокручивает в телефоне ленту с приложения знакомств.

– И как?

– Пока никак. В поиске.

Подходит время обеда, и заказы сыплются, как из собаки блохи. Один заказ Мами́на направляет Тапочки. Доставка из музыкального магазина в следственный комитет – и тотчас сообщение падает Тапочке на телефон.

– Твой Дюша. Заодно договоришься с ним насчёт колец, – советует подруга.

У неё острый взгляд и не менее острый язык – хотя клиенты похожи один на другого, она каждому находит запоминающееся прозвище. Нерешительный Андрей Георгиевич – это Дюша. К нему и направляется курьер Белякова.

Девушка рывком распахивает входную дверь следственного управления. Перед ней вахтер, с которым Тапочка здоровается. За два месяца ежедневного обслуживания она всё про всех знает. Клиент получил сообщение о доставке, но не торопится выходить, и посланница терпеливо ждёт у входа.

Семирядский стоял в метре от проходной и смотрел на девочку с флейтой в футляре. Он все никак не мог подойти к ней, не мог решить, нужна ли ему эта девочка и эта флейта, тешил свою плоть и дух. Хотя, флейта, наверное, потребуется. Музыка являлась свидетелем, единственной ошибкой, которую допустил пустившийся в бега коммерсант Голиков. Этот человек не имел слабостей, но говорили, что он играл на аккордеоне.

А вот насчет девочки Андрей Георгиевич был не уверен.

Тапочка его приметила сразу – он румян и темноволос, довольно высокий и худой, даже привлекательный, но не форсировала события, терпеливо ждала, пока дело дойдёт до неё. С мужчинами всегда так: когда они что-то обдумывают, то не замечают ничего вокруг себя. Проходя через вертушку, Дюша продолжал разговаривать по телефону. Видать, дело неотложное.

«Послушай внимательно: Голиков не мог появиться там случайно, пойми. Я бы ещё пошарил в том направлении. Соблюдай со старухой вежливость. Узнай, что у неё на уме, чем живёт, о чём мечтает. Через неделю мы это будем знать точно, но нам надо сейчас».

Девушка с большим интересом следит за разговором и так увлеклась, что её подстерегают за подслушиванием. Андрей Георгиевич Семирядский усмехнулся, он закончил с телефоном и говорит ей:

– Прибыла? Вот и чудненько. – С этими словами он требовательно протягивает ладонь, в которую Тапочка вкладывает бланк-заказа.

Он расписывается и только потом получает свой пакет.

Со следователем Дюшей Тапочка была страшно застенчивой и не то, что не разговаривала, но даже избегала смотреть в его сторону. Вести беседу с ней было настоящей пыткой, бледная, потная и дрожащая, она всё роняла из рук, поэтому Дюша сначала взял у неё пакет, расписался в получении и только потом приступал к расспросам – ему нравилось дразнить девчушку.

– Что-то тебя давно не было, Остапия? Уезжала?

– Нет, просто заказов много.

– Работа нравится?

– Не жалуюсь.

И хотя в следственном управлении Тапочка встречала дружеский прием, это её не радовало. Она улавливала тайные знаки симпатии, отчего робела ещё больше.

Непринужденная беседа о её жизни (а Дюша являлся мастером по выспрашиваниям) выливалась в смешную историю, и оказывалось, что девушка переживала не зря. Она сердилась на себя, но ничего не могла поделать. Убедившись окончательно, что Дюша ей нравится, она начала его избегать, и с тех пор он получал доставку от других курьеров, хотя в заказе указывал «курьера Белякову». И хотя ничего не мешало ей взяться за выгодный заказ, она предпочитала уступить его другим девушкам, а потом не без удовольствия слушала потом их истории про Дюшу, или официально – Андрея Георгиевича.

–Уф. Я думал что-то случилось, – и следователь Семирядский выдыхает с облегчением.

В следственном управлении Тапочке неуютно, вот она и стоит набычившись. Если разговоры следователя такие непростые, то каков же он в жизни? Или ничего? Только притворяется серьёзным?

– Ты ведь курьер, да? Съездишь в Лыткарино? У нас регистрация брака в 16:30, а я кольца дома забыл. Сейчас адрес тебе сброшу. Говори номер.

Но не пишет, а только смотрит на неё и глаз отвести не может.

Он даже не представлял, как эта красавица огорчилась, когда он сказал про бракосочетание. Однако ломаться не стала, обещала съездить. Ведь это её работа.

Вот только как она доберется до Лыткарино в час пик?

Вот Тапочка представляет, как в половине первого она на электросамокате въезжает в район. Время поджимает, счёт идет на минуты. Нет, не пойдёт.

Если автобусом? Вряд ли. Большие интервалы. Такси? Слишком дорого.

Даже в экстремальных ситуациях курьер успевает просчитать варианты и действует по самому оптимальному. Звонок по телефону, оставленному для связи.

«Андрей Георгиевич, мне нужна мигалка, да, спецсигнал. Иначе не успеть!»

– Ваш заказ, – ювелирная продавщица вручает две коробочки, чтобы курьер расписался у неё в бумаге, а она – на бланке-заказе курьерской службы.

Дальше всё зависит от доставки. Курьера ждут. Огромный свадебный салон на Савёловской полон гостей, новобрачные шепчутся с распорядителем. Жених ай да хорош, кареглазый шатен, виски с ранней проседью. У невесты брови подчернены, стильная стрижка и брошь на груди, но лицо одутловатое и платье – колом, сразу видно, что беременная.

Задержка за кольцами.