– Здравствуй, ваше величество! – прошептал старик. – Я ждал тебя!
Женщина улыбнулась. Взор ее оказался пронзительным и жестким, колючим, а вот улыбка у нее получилась доброй и понимающей.
– Ваше величество? Так меня еще никто не называл. Я привыкла, чтобы меня величали просто… И ты зови меня просто… Смерть, например.
Старик пожал плечами.
– Истинно так! Что может быть проще смерти? Но для меня ты спасительница, моя королева, та, что избавит меня… от боли.
– Я избавляю не только от боли. Я избавляю еще и от жизни.
– Да, конечно! Я готов! – старик был тверд. Смерти это понравилось. Мало кто так встречал ее. Не все готовы были принять ее. Обвиняли ее в том, что она забирает многое, забирает, то, что ей не должно принадлежать. Не многие знают, что на самом деле она приходит не для того, чтобы что-то отбирать. Нет! Она лишь проводник. Она является и ведет туда, куда следует идти после конца жизненного пути. Никто из смертных не знает наименования и расположения тому месту, поэтому каждому из них нужен поводырь, который как слепца, поведет за руку во мрак, в темноту того, чей час пробил…
– Тебе страшно? – Смерть склонила свое прекрасное лицо к старику. Тот усмехнулся, с трудом разлепив покрытые тонкой корочкой губы.
– Нет, что Вы! Страха нет… давно нет! Как это будет, ваше Величество? Простите, но позвольте мне Вас так называть по-прежнему.
Смерти трудно было трудно признаться в том, что подобное обращение ей импонировало. Поэтому, прежде чем, сделать свое дело, она доверительно прошептала умирающему на ухо.
– Все просто! Я возьму тебя за руку, и мы пойдем с тобой вперед!
– И все? – удивился старик.
– Да.
– Тогда вот моя рука! – старик твердо поднял высохшую от болезни руку, так похожую на тонкую, птичью лапку. Смерть нежно взяла кисть старца в свою руку. И прежде чем, утянуть его, как обещала, во мрак, по ту сторону, она еще доверительно прошептала ему еще на ухо.
– Открою тебе еще тайну, мой друг… У всего есть две стороны. И там, куда я тебя поведу у меня другое имя. Там меня все зовут Рождением!
От автора
Рассказ написан для конкурса на одном интернет-портале. Тема заявленного конкурса «Как вы видите будущее человеческого общества?». Я долго думал, фантазируя в предложенном направлении. Написал, а затем переписал несколько рассказов про развитое технологическое будущее человечества. Но, это все оказалось не то! Уже и конкурс закончился, а концепция будущего никак не хотелось вырисовываться. Наконец, я понял, что меня не устраивало в моих набросках – там было много технологий, но мало человека. Лишь когда, я отбросил в сторону «автобусы, телефоны и прочую… аппаратуру», как говаривал Воланд, получилась история про людей из будущего…
История мрачная, скажу сразу. Меня поражают люди занимающиеся бодимодификацией – искусственно меняющие свою внешность при помощи татуировок, пирсинга, туннелей в ушах и прочих штук. Сейчас для многих подобные люди фрики. А что если, такие фрики станут нормой будущего общества?
Девиация
Девиация в естественных науках – отклонение параметров от нормы.
«Норма – это понятие большинства. Стандарт. Это решает большинство, а не одиночка, кто бы он ни был.» Я-легенда. Ричард Матесон.
Город за окном жил своей жизнью. Баронет смотрел в окно автомобиля на проносящиеся мимо пейзажи. Его везли из центра мегаполиса, через рабочие кварталы, за крепостную стену, туда где располагалось поместье. И по мере того, как удалялся автомобиль от центра, картина за окном менялась, становясь все мрачнее и безрадостнее. Центральные кварталы города – широкие, красивые, полные лоска, света и роскоши сменились на узкие улочки, обрамленные трехэтажными, а затем и одноэтажными домиками. Света стало меньше, блеск и роскошь исчезли совсем. Людей, в дорогих одеждах сменили сутулые, скособоченные фигуры. Улыбки на лицах сменились на презрительный оскал. Стали чаще попадаться вывески подземных бомбоубежищ и противорадиационных укрытий. А когда вдоль дорог появились шеренги уличных проституток, выставляющие на показ свои прелести, баронет понял, что еще немного и они выедут за стену. Он бросил последний взгляд назад, поверх скособоченных фигур жриц продажной любви, демонстрирующие оголенные ноги, пораженные тяжелыми артрозами да обвисшие груди, на далекий город, залитый ярким, режущим глаза светом. Там над всеми кварталами возвышалась башня Магистрата, довлея над городом. Баронет стиснул зубы, протягивая руку к мини бару, нащупывая графин с бурбоном. Тусклым и непроглядным был облик города за окном автомобиля, подавленным было и настроение баронета.
За окнами розовый свет заходящего светила сменился на серые тени, предвестники тьмы. Сумерки сгустились, а вместе с тем в душу прокрался страх. Несмотря на жаркий огонь в камине, баронета знобило. Мужчина с тоской всматривался в темнеющие оконные проемы, напряженно прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Тишина. Драхара сказала, что жена уснула. Если верить доктору все начнется сегодня ночью, под утро. Тук-тук-тук… Это стучат в дверь. Кто-то уверенно, с силой бьет дверным молотком. Баронет с тоской обернулся к входной двери.
Ловкая, горбатая тень верной служанки Драхары скользнула к входу, приоткрывая массивную дверь из мореного дуба. На пороге показалась фигура старшего инспектора магистрата. Баронет поднялся из кресла навстречу инспектору. Вежливая улыбка на лице хозяина дома привычно скрыла царившую в его душе тревожную напряженность. Визит инспектора не оказался неожиданным – его ждали. Очень скоро во многом от решения магистрата, а именно от этого человека, будет зависеть будущее судьба баронета, его жены, а главное судьба еще не родившегося ребенка.
– Добрый вечер, сэр Данбар! – поздоровался инспектор, обнажая в кривой усмешке зубы – крепкие, ровные, острые, все пилообразной формы. Вылитая акулья пасть!
– Добрый! Как поживаете? Вы рано. Роды еще не начались. – Баронет старался говорить ровно и бесстрастно.
– Знаю, знаю! – инспектор бесцеремонно уселся в кресло у камина. – Мне доктор Блекуайт доложил о результатах осмотра. Желтый, мерцающий свет пламени камина осветил худое, астеническое тело инспектора, облаченное в казенный сюртук, длинные, тонкие руки с такими же тонкими, невероятно длинными, непрерывно шевелящимися, словно щупальца спрута, пальцами. Лысую голову чиновника, с высоким, сократовским лбом, на затылке покрывали крупные чешуйки. Точно такая же чешуйчатая кожа покрывала его впалые щеки. Баронет не видел инспектора пару лет, с момента заключения своего брака. Тогда инспектор выдавал разрешение на регистрацию. Помнится, тогда у него не было шрамов на лбу, как и раздвоенного, словно у змеи, языка, и огромных колец в ушных мочках. А ведь, процедуры по бодимодификации всегда стоили не мало. Баронет слышал, что старший инспектор обзавелся влиятельными друзьями, и сегодня нельзя назвать его птичкой невысокого полета. Влияние и социальный статус чиновника значительно выросли за последние годы. Некогда просто регистратор, штатный винтик огромной бюрократической машины, отныне он старший инспектор. Ранее он бы не посмел так вольготно развалиться в кресле, без соизволения хозяина дома.
Видя, что баронет молчит, инспектор продолжил, сцепив руки в замок.
– Скажите, текущая беременность, какая по счету?
– Третья. Первые две, увы, закончились самопроизвольными абортами.
– Примите мои соболезнования, баронет. – равнодушно произнес инспектор. – Беременности наступали в результате экстракорпорального оплодотворения?
Баронет ответил не сразу. Но так как магистрат все равно узнает правду, ответил инспектору честно.
– Нет. Никакого ЭКО. У нас все получилось… естественным путем.
