И мир отвечал мне взаимностью.

Автобусы подходили вовремя, дождь кончался, когда я выходила на улицу, новые сорта мороженого всегда были вкусными.

Меня обожали как престарелые ловеласы, заведующие молодежными отделами в газетах тех времен, так и бизнесвумен новой эры, твердой рукой выводившие на большую воду могучие лайнеры холдингов глянцевой прессы. И те, и другие охотно заказывали у меня статьи и делились приглашениями на лучшие мероприятия.

Я носилась с утра до вечера по пресс-конференциям, интервью и презентациям, успевая перекусывать только подаваемыми там тарталетками с икрой и дорогим шампанским.

Это было лучшее время моей жизни, и я была уверена, что так будет всегда. Впрочем, в двадцать три года всегда немножко переоцениваешь свою удачу.

С Германом мы познакомились в «Фейсбуке», и поначалу я даже не запомнила его имени, только черно-белую аватарку, в которую особенно не вглядывалась. Ее владелец пару раз пересекся со мной в сообществах о кино, потом мы поспорили о том, можно ли считать постановки «Сатирикона» настоящим театром, а потом он куда-то надолго пропал, и я о нем забыла.

Как-то раз я снова нещадно флудила в том же сообществе, жалуясь на то, что сегодня пятница, а у меня никаких планов на вечер. Всю неделю мечтала тупо выспаться, а когда получила такую возможность – чувствую себя одинокой. Все сочувствовали, но приглашать никуда не рвались. От этого было еще обиднее.

И вдруг в личку прилетело:

«У меня есть два билета на премьеру в Ленком сегодня вечером и нет спутницы. Не возражаете, если я приглашу составить компанию?»

«Приличные девушки в театр на первом свидании не ходят!» – привычно начала вертеть хвостом я.

«Тогда предлагаю первое свидание устроить на пару часов раньше. Выпить кофе, посмотреть друг на друга, а потом я повторю приглашение».

Времена, когда в театр надевали все лучшее сразу, давно прошли, поэтому я не стала заморачиваться и пришла в обычном летнем платье. Зато мой сетевой знакомый, ожидавший меня под памятником Пушкину с букетиком незабудок в руках, был в строгом деловом костюме, чем смутил меня чрезвычайно. Надо было, наверное, туфли надеть вместо белых кед…

– Здравствуйте, Светлана. Я Герман.

– Лучше Лана, – предложила я. – А Герман – это настоящее имя?

Почему-то я была уверена, что это выдуманный ник.

Кто-то называет так детей в наше время?

– Вполне, – сухо ответил он.

И вот эта возникшая с самого начала неловкость не проходила все время нашего общения.

Мы сидели в маленькой кофейне на бульваре, я задумчиво мешала ложечкой несладкий капучино, изо всех сил избегая смотреть Герману в глаза и пыталась вспомнить, куда делась моя легкость и общительность.

Я попробовала начать с начала:

– А кем ты работаешь? Ой, ты ведь не против перейти на ты?

– Конечно, нет. Если у нас свидание, это было бы уместно.

– А ты не хотел, чтобы это было свидание? – до меня дошло, что я сама форсировала события. – Ой, извини! Я не подумала, что это просто приглашение!

– Я очень рад, что это свидание, – голос немного смягчился. – А работаю я банкиром.

– О, а в каком банке? Открою там счет и у меня будет личный менеджер!

Герман вежливо улыбнулся, но эта улыбка не коснулась глаз, и я почувствовала себя еще более скованно.

– Это маленький банк, который занимается инвестициями в малый бизнес и не работает с физическими лицами.

– Звучит скучновато, – вздохнула я.

– Что ж, здесь мы с тобой не сойдемся, Лана. Мне кажется, это очень интересно.

Я уже жалела, что согласилась на это свидание. Но по дороге я успела погуглить и обнаружила, что это самая звездная премьера сезона. Билеты на нее были раскуплены в первые полчаса. Грех пропускать такое событие только потому, что кавалер мне кажется скучноватым.

– Ну что, мы идем на второе свидание – в театр? Я уже достаточно благонадежен для тебя? – спросил Герман, глядя на часы и вставая из-за стола.

Мне показалось, он был бы рад, если бы я передумала, но…

– Идем, конечно!

В холле театра столпилось столько народу, что Герману пришлось взять меня за руку, чтобы не потеряться. Ладонь у него была сухая и прохладная, держал он меня крепко – и ловко лавировал между людьми. Только я на всех натыкалась, но он вовремя меня спасал.

– Лана! И ты тут? – вдруг удивленно заявило очередное препятствие, и я затормозила.

– Полина! С ума сойти! – я ужасно ей обрадовалась.

С Полиной мы были знакомы уже пару лет – работали как-то в молодежной газете, деля одну ставку на двоих.

Она была старше, опыта у нее было больше, поэтому она быстро ушла в какой-то женский журнал начальником отдела – и общаться мы стали еще больше, потому что теперь еще и она подкидывала мне работу.

С самого начала я немножко робела рядом с ней, признавая ее ум, красоту и эрудицию. Но надеялась, что лет через пять наберусь от нее манер и лоска и стану такой же стильной изысканной дамой, как она в свои почти тридцать.

Я церемонно, как сумела, представила ее Герману, он пожал ее ладонь с легкой прохладцей.

– Ты одна? – поинтересовалась я.

– Представляешь – да, – проходя мимо зеркала, она машинально заглянула в него, поправила прическу и смущенно мне улыбнулась. – Так хотелось на этот спектакль, что я сделала себе подарок на день рождения.

– Поздравляю! А «Фейсбук», зараза, не сказал, что у тебя сегодня, – посетовала я.

– Да ерунда, Лан.

Она остановилась, чтобы купить программку. Герман вежливо, но неуклонно отвел ее руку с кошельком и купил ей тоже. Предложил и мне, но я с недоумением пожала плечами – зачем?

– Я их коллекционирую, – сказала Полина. – Всегда можно вспомнить, в каком году какой состав был, сравнить. Сначала вкладывала в дневник, где записывала впечатления, а теперь веду блог о театре.

– Да? Как интересно, – Герман пропустил меня вперед, а сам замешкался. – Можно ссылку?

Пока мы ждали звонка, они успели обсудить заявленный состав, поделиться впечатлениями о других спектаклях Ленкома, да и МХАТа. Они сыпали именами, которые мне ни о чем не говорили, перекидывались фразами, которые имели смысл только для посвященных и явно не испытывали той деревянной неловкости, что была у меня с Германом.

В антракте Герман взял на всех бутылку шампанского и бутерброды с осетриной и, устроившись у столика, мы продолжили разговор. Точнее – они продолжили. А я методично надиралась шампанским, отчаянно скучая. Время от времени Герман обращался и ко мне, задавая какие-то вопросы, на которые я даже могла ответить что-то внятное. Истинный джентльмен.

Правда, весь второй акт он оборачивался назад, где сидела Полина и обменивался с ней улыбками. И чуть не забыл, что я сидела рядом, когда после спектакля рванул к ней. Но быстро опомнился.