Когда она пыталась настаивать на своем, она всегда поворачивала голову чуть влево, прищуривая глаза. Пружинки кучерявых волос, похожие на антенны, игриво выскакивая из тонкой резинки и из-под невидимок, плясали при каждом движении её рыжей головы.

– Карьеру можно построить и там. Такие же школы, такие же требования к работе. Не вижу для этого никаких препятствий, – приводила я очередной аргумент в пользу отъезда.

– А как же твоя личная жизнь? Тебе тоже рано или поздно надо будет построить семью, подумать о себе, – продолжала подруга.

– Да, да, всё будет хорошо. Я уверена, – махнув рукой, с легкостью в голосе и задорной улыбкой ответила я.

– Это всё-таки Казань, здесь столько перспектив! А ты вот так хочешь уехать и лишить себя всех этих возможностей, – сокрушалась Алька

– А кто ж знает, может через пару лет я приеду вместе с Рамисом? – подмигнула я ей, застегнув, наконец, непослушный замок на чемодане и положив на него сверху шляпу, а потом произнесла, успокаивая мою неугомонную подружку, – не переживай!

– Эх, Мариам. Может, всё-таки останешься? – не унималась подруга.

– Не могу. Прости меня, – по – доброму сказала я, подошла и обняла ее, – там мой родной дом, мама с папой, там Рамис ждёт.

– Раз мне тебя не переубедить, обещай, что будешь приезжать ко мне и писать письма, – грустно произнесла она.

Её зрачки сузились, заблестели, а голос, мягкий и приглушённый, к концу фразы понизился.

– Обещаю, – понизив голос, произнесла я и в ответ попросила её, – но и ты приезжай, я хочу познакомить тебя с Рамисом. Уверена, он тебе понравится!

Стоя напротив расстроенной подруги, я смотрела на неё: тусклый взгляд, веки сужены, приподнятые брови сведены к переносице, уголки розовых губ опущены, легкое подрагивание подбородка… и вот первая слезинка скатилась по её розовой щеке.

Настроение Альки передалось и мне, на глаза навернулись слёзы: «Неужели это всё?» …

– Обязательно приеду, – через силу улыбнулась она, и мы вновь обнялись.

За время учёбы мы были не только соседками по комнате, но и самыми лучшими подругами, даже семьёй. Всегда ходили вместе на учебу, готовились к занятиям, экзаменам. В трудные минуты поддерживали друг друга, помогали, бывало, что и ругали, заменяя то ли родителей, то ли старших сестёр, не давая опустить руки. Я не представляла, как теперь буду без лучшей подруги, без наших вечерних посиделок с книжками в руках и чаем, без её озорного смеха…

Помотав головой, отгоняя грустные, и в то же время тёплые воспоминания, я подошла к зеркалу, вытерла слёзы и накрасила губы. Затем, почти на автомате, я положила помаду в маленький кармашек чемодана, перенесла его к двери и уверенно надела сандалии.

– Что ж, мне пора, а то опоздаю на поезд, – проговорила я и взглянула на часы, – ещё надо до вокзала на трамвае доехать.

Я оглядела комнату, проверяя, всё ли упаковала.

– Удачи тебе, подруга, – попрощалась я и перевела взгляд на Альку.

– И тебе. Я буду скучать, – сокрушённо произнесла, посмотрев на меня Алька, и крепко обняла.

– И я.

– Пиши мне, каждый день пиши, а потом всё это отправь в письмах, я буду ждать! И приезжай!

– Хорошо. Пока! – я взяла чемодан, шляпу и спустилась к коменданту. Там в последний раз сдала ключи от комнаты и вышла на улицу. Солнце нещадно опаляло кожу, на небе не было ни облачка. Оглянувшись, я посмотрела на здание общежития: столько воспоминаний связано с этим местом. Грустно вздохнув, я надела шляпу, перешла дорогу и направилась к остановке.

Алька завтра подаст документы на работу в школу № 1 на Булаке. Ещё во время прохождения практики её заметил заместитель директора. Она проводила занятия с детьми в необычной игровой форме, и дети с восторгом приняли рыжеволосую студентку-практикантку. Она понравилась им, пока заменяла основного учителя, который лежал в больнице. Для руководства школы Алька стала настоящей находкой, новатором, и её с радостью пригласили на работу. Ради новой сотрудницы руководитель школы даже заранее договорился о выделении ей комнаты в общежитии. На достигнутом Алька точно не остановится и будет учиться дальше. Возможно, и Казань для неё лишь один из рубежей для дальнейшего развития, и родители, уверена, во всём её поддержат. У неё прекрасное будущее, если, конечно,… любовь не внесёт свои коррективы в её амбициозные планы.

Доехав до вокзала, я зашла в здание, чтобы купить билет. Оглядела зал ожидания. Людей было не так много. Около кассы стояло шесть человек – все молодые, очевидно, тоже студенты. Я заняла очередь и начала искать кошелёк в чемодане для оплаты билета. Простояв в очереди минут пятнадцать, я, наконец-то, добралась до окошка кассы.

– Добрый день! Мне билет до Кукмора, пожалуйста, – я протянула деньги, и кассир, приятная женщина средних лет, начала пробивать мне билет.

– Ваш билет и сдача. Счастливого пути! – одарила она меня дежурной улыбкой.

– Следующий! – посмотрела кассир на мужчину, стоящего слева от меня и уже протягивающего руку с купюрой.

– Спасибо! – я опустила взгляд на часы на левой руке: оставалось ещё тридцать минут до прибытия поезда, и я решила прогуляться пока по территории Казанского вокзала.

Поезд прибыл точно по расписанию. Пройдя на вторую платформу, я села в первый вагон поезда. Кроме меня в вагоне было ещё человек десять, но по пути, на остановках, скорее всего зайдут другие пассажиры. Поезд следовал по маршруту Казань – Вятские Поляны с остановками на всех больших и маленьких станциях. Обычно на нем ездили студенты и те, кто работал в Казани, поэтому в вагонах утром и вечером в будние дни было много народу, а в дневное время электричка была практически пуста.

«Поезд отправляется! Будьте осторожны, двери закрываются», – послышалось оповещение из радиоприёмников в вагоне. Секунда, и двери со стуком закрылись, мы медленно тронулись.

Полгода назад родители помогли мне купить дом на Подгорной улице. Сами они жили совсем недалеко, в метрах пятидесяти. Мой пятистенок был небольшим, шестьдесят квадратных метров. В нём были две раздельные комнаты. В одной была кухня, где стояла большая печь, обеденный стол, холодильник и небольшой раскладной диван. Во второй – гостиная, в которой тоже была печка, но уже поменьше, для отопления комнаты. Часть гостиной была разделена большим платяным шкафом, за которым находилась маленькая комнатка с кроватью и двухстворчатым шифоньером.

Во дворе слева от самого дома находилась летняя веранда, в ней я поставил кровать под самое окно, выходящее на улицу, и узкий небольшой столик.

На участке ещё была деревянная баня, сарай, рассчитанный на несколько коров или лошадей, который пока пустовал, и огород на 18 соток.

Общими усилиями мы сделали внутри дома ремонт, обновили мебель, привели в порядок придомовую территорию. Очистив наружные стены дома, я выкрасил его в зелёный цвет, как и у родителей. Работы ещё было много, но в целом моё жилище заметно преобразилось, и в нём можно было уже полноценно жить. В будущем я ещё планировал расширить сарай, провести воду на участок. Сейчас же первостепенной задачей для меня была установка ворот. Старые ворота мы убрали еще весной, и я усердно трудился, чтобы заработать денег на установку новых.

И вот отец сообщил, что заказал столбы, и завтра утром их должны их привезти.

Утром мы с отцом и другом Радиком измеряли ширину между будущими столбами, отмечая места, где нужно будет копать ямы.

– Рамис, отойди подальше! Если ты там столб поставишь, у тебя же проход будет узким, даже легковая машина не проедет! – командовал папа, контролируя каждый наш шаг.

– Отец, разве ширины в три с половиной метра недостаточно? Я же не на тракторе собираюсь в свой двор заезжать, да и машины у меня нет!

– А ты учёл ширину самих столбов? – вопросительно выгнул левую бровь он, – они не меньше сорока сантиметров будут в диаметре. Они же из толстых стволов деревьев!