– Его дом? – не поняла Мария. – То есть со мной ему тихо и уютно?

Меир быстро ответила:

– Нееее. У амуров есть одна фраза: твой человек – это твой дом, где не только игра чувств, но и ума. Там, где мозгу помогают думать, а сердцу чувствовать. Я не знаю пока, что это значит, но они так говорят.

Мария прищурилась:

– Ты еще ребенок, а такие вещи знаешь. От амура?

Меир замолчала, не зная, что ответить.

– Скажи, что Кристина рассказывала, – пришел ей на помощь Афанасий.

– Кристина рассказывала, – послушалась его Меир.

– Кристина много знает, а нам бы еще по чашечке чая.

Мария поставила чашки на поднос и ушла в кафе.

– Ты заставляешь меня врать! – укорила кота Меир.

– Я сберег ее спокойствие, а это забота.

Их день так и прошел: в обработке цветов, поговорить уже не удавалось. Покупатели один за одним посещали магазин: смотрели, выбирали, покупали. Иногда Меир помогала им, особенно, когда у них возникали трудности в выборе цветов. Вечером пришла Кристина, поблагодарила Марию и увела Меир и кота домой.

Глава пятая

Вечер у камина

Той верности, которая…

Благодарю…

Меир сидела в темной гостиной, освещенной только горящими бревнами в камине. Было очень тихо, только треск и сопение кота филигранно дополняли тишину и уют гостиной.

Меир подставила скамейку ближе к камину и грелась, вытянув руки и ноги к огню. Ей не было холодно, но теплота огня ей нравилась, так она чувствовала, что этот мир любит ее, окружает заботой. С легким щелчком открылась дверь. Кристина вошла с подносом, на котором стояла большая чашка с горячим какао, ваза с печеньем и миска молока. Она подошла к Афанасию и поставила рядом с ним молоко. Он поднял голову, зевнул, хотел снова уснуть, но поднялся и потянулся. Сонным взглядом кот обвел комнату, посмотрел на Меир и Кристину.

Кристина подала Меир какао, достала из кармана мешочек с маршмелоу и протянула ей. Она села на ковер рядом с ангелом.

Афанасий быстро выпил свою порцию молока и подошел к ним.

Кристина погладила его:

– Боишься что-либо пропустить?

Афанасий повернулся к ней спиной и не стал отвечать.

– Он обижен! – вместо него сказала Меир. Она наполнила чашку с какао маршмелоу с горкой.

Кристина погладила его:

– Я понимаю, а ты?

– Нет, зачем?– Меир наблюдала за тем, как зефирки растворяются в какао.

– Откровенность за откровенность?

– Не всегда выбор каждого!

Кристина кивнула:

– Ты мудрая.

Кот хмыкнул.

Меир вновь ответила за него:

– Только днем я ему сказала, что по ангельским меркам я еще ребенок и не все знаю.

Кристина протянула руки к Афанасию:

– Я прошу прощения, что молчала. Мне нравилось понимать тебя, когда ты разговаривал. Ты – необычный кот.

Афанасий подошел к ней, немного подумал и залез к ней на колени.

– Простил, – подытожила Меир.

Кристина села удобнее с котом на руках и начала:

– Я несколько дней думала, почему именно в мою дверь. Зачем? Стоит ли мне быть с вами открытой, искренней, рассказать все и стать вашей командой?. Я не сразу взяла вас в свой магазин, ведь вы бы сразу все поняли. Так и случилось, но я уже приняла решение. Затягивать не хотела. Чем дольше, тем сложнее. Больше последствий. Это зимой не входить в теплый дом, из-за своих внутренних страхов. Тело от холода ноет, пальцы не чувствуются, а зайти все равно страшно. Глупо, но страшно. Решение – простое: сделать шаг в начале будет тепло сразу, чем дольше тянуть, тем больше последствий для организма. Боль будет долго преследовать или настигнет совсем неожиданно. Так себе, конечно, пример, даже слегка примитивный, но понятный. Наверно, у вас много вопросов, и было бы лучше, если вы их зададите сейчас, а я во время своего рассказа отвечу на них.

Кот и Меир хором ответили, что вопросов у них нет, совершенно, ни одного. Они просто хотят выслушать, понять.

Кристина взяла из вазы печенье, откусила его и продолжила:

– Стечение обстоятельств, случайностей привело вас именно к нашей двери. Я открыла ее перед вами, а Петр пригласил войти. Сказала бы я вам войти? Не знаю, в тот момент я сомневалась, но с облегчением вздохнула, когда это сделал Петр. Я поблагодарила небо, звезды, всю Вселенную. Я была рада, потому что теперь была не одна. Мне было страшно, что вы уйдете или вас заберут, поэтому не рассказывала вам правду о себе. Страх так себе помощник. Вот и все мои оправдания, а теперь собственно рассказ.

Мое настоящее имя – Далия, среди людей я выбрала себе имя – Кристина. Проще и меньше вопросов, а еще меньше власти надо мной, так у нас принято: войти в мир людей с другим именем. Вся моя семья – обычные чародеи: отец, мать, сестры. Мы живем в одном мире с людьми. Нам приходится пересекаться с ними, следовать их законам, не переступать черту их сознания и представления о том, что их окружает. Нам всегда говорили, что они не готовы, что не примут, не поймут, а поэтому начнутся гонения, страх, раскол. Нам этого не надо, вернее большинству не надо. Верховные и Высшие Чародеи трепетно следят за порядком не только у нас, но и в мире людей, потому что и здесь занимают высокое положение в обществе. Это еще одно отступление, так для рассказа будет понятнее, если постепенно буду вводить вас в свой мир.

Я родилась в семье потомственных чародеев, уважаемых обществом. Никто из них никогда не нарушал закон. Мои сестры, мать, отец, да и все в семье всегда применяли свой дар во благо: выбирали профессию, чтобы лечить, спасать, защищать. Это благородство уже вросло в род, выбор жизни определен по крови. Мне с детства внушали, что я должна быть врачом, потому что у меня была и остается страсть к растениям, зельям, кулинарии. Я слышу травы, растения, их шепот, умею приготовить так, чтобы излечить душу и тело. Это – мой дар. Мне сразу определили профессию врача, только я мечтала стать поваром. На мои сопротивления мне сказали: «Не хочешь быть врачом, пойдешь в фармацевты!» Распределение, кому и кем стать по его таланту и дару идет у нас на совете Старейшин родов. Они изучили мою жизнь, момент рождения, мои особенности и приняли решение, а еще и определили за кого мне выйти замуж. В 10 лет я уже была с картой своей жизни в руках, но ее вид меня сильно угнетал. Мне хотелось чего-то другого. Для сохранения гармонии миров, именно миров, нам было запрещено общаться с людьми до выпуска из школы. Я ходила в закрытый детский сад чародейства, затем и в школу чародеев. Нас учили всему: предметам из обычной людской школы и чародейским знаниям о мирах, об измерениях, как раскрыть свой дар, применить его. С нами учились получародеи – рожденные от нечародейки и чародея. Семьи, где мужчина-чародей, разрешали. Наоборот – нет. Это было запрещено, потому что сила рода передавалась по женской линии. Если чародей полюбил обычную женщину, то это было из ряда «ну так получилось», если женщина, то это чаще всего заканчивалось изгнанием из рода. Считали, что таким союзом она ослабляет свой род, а не усиливает.

Странные и непонятные законы. В них мало логики. Я многого не понимала и всегда пыталась доказать, что имею право на все, даже на свободу. Быть свободной! Для меня это было недосягаемой мечтой.

В институт я поступила легко. В этом возрасте нам позволяли учиться с людьми, потому что считали, что мы не подвластны их влиянию.

«-Какую школу ты закончила?

– Лицей №77.

– 77? Мне мама всегда говорила, что там учатся особые дети (на этом слове всегда голос приглушался у говорящего. «Особые» в понимании у многих – это те, кто был хуже их)»

Были редкие случаи…

«– 77? Мне мама всегда говорила, что эта школа для гениев. Ты гений? Если да, то почему поступила сюда?»

Говорят, что войти в среду человека легко, но это не правда. Они совершенно не любят чужаков. Систему создают люди и они же готовы восстать против того, кто вне ее. Вне системы. Я была вне везде: у людей, у чародеев. С каждым днем росло мое стремление познать себя, стать свободной. Утрами я вставала перед зеркалом и спрашивала свое отражение: «Кто ты?», отражение почему-то молчало. Мы умели разговорить все и всех: с нами разговаривают даже стены. Из нас получаются отличные отличники. Некрасивая фраза, но смысл передает хорошо, – Кристина прервалась, съела еще одно печенье и продолжила. – Мир человека не такой запутанный, как кажется, а вот тот, кто вне его теряется в поисках себя.