Бывший лучший друг – звучит так грустно…

Куда он ведет меня? Что со мной сделает? Буду ли я вспоминать этот вечер как худший из всех в моей жизни?

Так, он заводит меня в свой двор, закрывает ворота. Весь путь он держал нож у моего живота.

– Погоди-ка, а как же бабушка? – спрашиваю я, хотя примерно догадываюсь, каков будет его ответ.

– Бабуля ушла трещать со своими бабками-подружками. Они практически каждый вечер собираются всем своим бабским коллективчиком. Не волнуйся, дорогой, нас никто не потревожит.

Мой мучитель достает из кармана зажигалку. В голове я уже вижу картины своей мучительной смерти. Он то зажигает пламя перед моим носом, то выключает его. Он играет со мной, как кот с мышкой.

– Когда ты перестанешь издеваться надо мной? – я пытаюсь не показывать страх, но, кажется, у меня это плохо получается.

– Когда мне надоест. А мне никогда не надоест, это вошло в привычку, – и снова его жуткий смех, – Знаешь, одни люди предпочитают плавание, другие любят книги, а мое хобби – превращать твою жизнь в ад на Земле.

Мое лицо от огня буквально в сантиметре. Я чувствую этот жар. Я не знаю, на что способен человек, сидящий рядом. Знаю только, что на многое.

Внезапно мы слышим звук приближающихся шагов и голос, с некоторых пор знакомый мне.

– Вон там, пап! Скорее, ну же! Он повел его туда! У него был нож в руках, я видела!

Паша явно не ожидал такого поворота событий. Бежать ему некуда. Мысль о том, что я спасен, прошмыгнула в моей голове. Паша достает нож из кармана, откидывает его в сторону. То же самое он делает с зажигалкой. После этого обряда он злобно шепчет мне в ухо: «Сболтнешь лишнее – убью к чертям собачьим. Ты меня знаешь».

Ворота открываются, в них забегает Ева, отчаянно тянущая за руку своего папу. Позади них плетется ее мама.

– Так, что здесь происходит? Показывай нож, живо, – голос дяди Юры звучит очень грозно.

– Какой нож? Вашей дочке, наверное, показалось. Никакого ножа у меня нет. Я просто сижу и разговариваю со своим другом. Правда, Тимур? – он смотрит на меня таким взглядом, что ясно можно прочесть: если не сделаю, как он хочет, то жизнь моя будет недолгой.

Я киваю.

– Ев, может тебе, действительно, померещилось? Вроде мирный парень, – задумался мужчина.

– Но я видела, пап! Я же видела! Он держал свой ножик прямо около живота Тимура! – глупая Евочка. Ты еще не понимаешь, во что ввязываешься…

Лицо Евы стало красным, волосы растрепались. Наверное, за мою жизнь никто за меня еще так не переживал. А, нет, вру. Лет в восемь мою ногу зажевало в велосипед. Я долго не мог ее вытащить, кричал и плакал от боли. В это время рядом со мной был Паша. Казалось, он переживал больше меня. Он тянул мою ногу с такой силой, будто спасает палочкой утопающего в болоте. В итоге он позвал своего отца, который легко справился с этой проблемой. Такое ощущение, словно он каждое утро только тем и занимался, что вытаскивал мальчикам ноги, застрявшие в велосипедах.

– Так, парень. Вставай, – дядя Юра начинает ощупывать Пашу в поисках ножа, который минуту назад был отброшен в сторону. – Ев, у него ничего нет. Ты уверена, в том, что видела?

– Может, он его спрятал? – Ева оглядывает двор, ища опасное орудие. Мужчина следует ее же примеру. Но тщетно.

– Милая, тебе просто показалось. Видишь, они всего лишь разговаривают, – отец Евы повелся, что и следовало ожидать. – Тимур, тебе же нужно домой? Пойдем со мной, мне сейчас как раз в ту сторону. А ты, парнишка, смотри мне. Замечу что-то подобное – тебе несдобровать.

Я поднимаюсь, иду к воротам. Все это время смотрю на Пашу. Его губы сжаты, наверняка он сейчас продумывает план мести. Лишь бы в его плане не было Евы. Лишь бы не было….

Глава 10

Паша

Дрянная девчонка! Да как она вообще посмела совать свой нос не в свое дело!? Казнить, нельзя помиловать!

Как ее? Ева, кажется. Поздравляю вас, теперь вы оба в одной лодке, Тимур и Ева.

то мне с тобой сделать? Напоить уксусом? Выдрать косы? А, может, все вместе? Ладно, разберемся.

А для начала, я достаю свою записную книжку и вписываю туда еще одно имя.

Стучу краем ножичка по столу. Скучно.

– Баб, а как фамилия у наших новых соседей напротив? – кричу я бабушке через весь дом.

– Станиславские, если не ошибаюсь.

– С-станиславские… – злобно шепчу себе под нос я, протягивая букву «с» вначале.

Достаю ноутбук, захожу ВКонтакте. Вбиваю в поиске «Ева Станиславская». Ага, есть одна: один общий друг – Тимур Гришко. Разве я его не удалил? Ну и ладно, секундное дело.

Внимательно осматриваю профиль Евы: на главной фотографии она стоит в обнимку с деревом, на стене закреплены всякие котики и зайчики. Фу, одни сопли.

Пишу ей сообщение: «Приветик, познакомимся поближе?». Она в сети, жду ответа.

Жду пять минут, десять. Сообщение прочитано – ответа нет. Снова перехожу к ней на страницу. Опаньки, эта белобрысая курица занесла меня в черный список! Ну, все, малая, теперь тебе точно крышка.

Откладываю ноутбук в сторону, смотрю в окно. Вид из моего окна прямо направлен на дом новых соседей.

Мимо ходят прохожие: вот идет мама ребенком, вот девочка выгуливает свою собаку, вот идут старшие мальчишки с футбольным мячом.

Вдруг я замечаю ту самую девчонку, выходящую из дома. Не знаю зачем, но я пулей вылетаю из своей обители и следую за ней. Я иду за Евой, стараюсь шагать бесшумно. С каждым шагом я становлюсь ближе и ближе…

Однако, обернувшись, она замечает меня: ее лобик хмурится, шаги ускоряются.

Ева заворачивает за угол. Я догоняю ее за считанные шаги. Хватаю за руку, прижимаю к забору. Она пытается вырваться, но я крепко ухватил ее за обе руки. Тяжело дышу ей в лоб. Ева уже не сопротивляется, двумя пальцами беру ее за подбородок, смотрю ей в глаза. Сжимаю пальцы так, что ее губы становятся «бантиком»:

– Ты начала опасную игру, девочка. Теперь ты будешь делить свою жизнь на «до» и «после» этого дня, – шепотом говорю я, крутя на пальце прядь ее волос.

После этих слов я легонько дергаю ее за прядку и ухожу. Она смотрит на меня, как на дурного. Хотя почему «как»? Я и есть дурной. Самый настоящий дурной.

Я иду, не оборачиваясь, но чувствую спиной, что ее взгляд гложет меня, просверливает, подобно дрели, насквозь. Эта девчонка нереально бесит. Но что-то влечет меня к ней.

* * *

Прихожу домой. Не к себе домой, к бабушке. Но теперь это и мой дом тоже. Того места, где я жил тринадцать лет, больше нет. После смерти родителей жилье продали. Теперь в моем родном доме находятся совершенно чужие мне люди: спят в моей комнате, смотрят в мои окна, ходят по моему полу.

Зайдя в дом, первым делом иду к холодильнику.

– Бабуль, есть что-нибудь вкусненькое? – открываю дверку: молоко, сыр, сметана.

– Давай я тебе блинчики испеку? Со сметанкой – самое то! – видимо, это был риторический вопрос, так как бабушка быстро подорвалась с места и понеслась бренчать своими сковородками.

Сижу в комнате, собираю пазл. Должен получиться паук. Люблю пауков. Почему их многие боятся? Они же не страшные, даже милые. Обожаю кидаться ими в девчонок, потом наблюдать, как те убегают и истошно кричат. Раз деталька, два деталька… Туловище почти готово. Несколько месяцев назад выпросил его у мамы, когда ездили в город.

«Почему паук, зайка? Давай возьмем те, с машинкой, или те, с трансформером…», – растерянно взглянув на пазл, спросила мама.

«Трансформеры и машинки у каждого третьего есть, а вот паук только у меня будет», – довольно изрек я, когда мама оплачивала товар на кассе.

Пожалуй, это был последний мамин подарок для меня.

На глаза вновь наворачиваются слезы, хотя я уже почти смирился с потерей. Господи, ну почему их!? Хотя, о чем я, Бога нет. Иначе он не дал бы этому случиться. Он бы запер Монстра в адской клетке под шестью замками и держал бы его там, пока тот не умрет от голода. Однако Бога не существует, поэтому наказывать Зло приходится самостоятельно.