И ты думаешь: «Нет, нельзя. Ради них я буду жить. Или, по крайней мере, существовать».

Мать моя женщина! Что за мысли? Сегодня особенный день, мне нельзя грустить. У меня день рождение. Поэтому на следующие двадцать четыре часа я должна…. Нет, обязана! Я обязана забыть, что такое «тлен».

На свое восемнадцатое день рождение я решила смотаться в город. Пройтись по магазинам, зайти в Макдональдс, посетить зоопарк. Я бы очень хотела взять с собой Тимура или Лену, но Лена сегодня не может, а у Тимура нет денег на поездку. Я сказала ему, что могу за него заплатить, но он, смутившись, отказался.

* * *

Еду в маршрутке. Как же много людей в городе! А ведь когда-то я жила здесь. Жила в месте, где людей больше, чем иголок у елки. Но теперь мой дом в селе, тихом и спокойном. Ну, как сказать, спокойном? Не считая буйного поведения сумасшедших подростков.

Иногда люди даже не подозревают, как сильно они портят жизнь другим. Не понимаю таких. Ведь сделать человеку что-то приятное гораздо лучше, чем как-либо его обидеть.

Думаю, если бы так размышлял каждый, то наш мир был бы намного добрее и прекраснее, нежели он есть сейчас.

А может, я прямо сейчас могу поднять кому-нибудь настроение? Надо подумать.

В мою сторону идет какой-то парнишка. Он слегка полноват, каждые пять секунд поправляет очки на носу. Выражение его лица немного печальное, будто он чем-то озабочен. Я вдохнула в себя больше воздуха и крикнула ему:

– Эй, парень! Да, да, ты. Ты красивый!

Он улыбнулся, отвел взгляд. Видно, очень смутился. Я улыбнулась ему в ответ.

Следующая мне навстречу шла девушка. Личико ее было усыпано прыщами. На секунду я представила ее с гладким чистым лицом и поняла, что, когда подростковый возраст закончится, она станет довольно-таки миловидной особой. Приблизившись к ней, я сказала:

– Улыбнись, ты очень красивая!

– Спасибо, ты тоже, – расплывшись в улыбке, сказала мне она.

Оказывается, радовать людей – это так просто!

Затем в мое поле зрения попала девочка, шмыгающая носом и судорожно держащая в руках телефон. Подойдя к ней близко, я увидела боковым зрением, что она читала сообщение от какого-то мальчика. Видимо, ее парня. Бывшего парня.

Текст сообщения гласил: «Дорогая, мы больше не можем быть вместе. Нам нужно расстаться». Наверное, это безумно больно, терять что-то. Или кого-то. Я сказала ей:

– Вытри слезы, красавица. У тебя еще сто таких будет, – после этого я крепко обняла ее.

– Наверное…, – тихо прошептала она.

Было видно, что она ошарашена моими действиями. Но, когда я уходила, то заметила, как, глядя на меня, она улыбнулась краешками губ. Наверное, подумала, какая я сумасшедшая, а может, всерьез задумалась над моими словами.

Так, за пять минут я попыталась сделать день трех совершенно незнакомых мне людей лучше. Надеюсь, у меня получилось. Такие разные личности с такими разными реакциями. Разными жизнями. Разной духовной составляющей.

Я остановилась, достала телефон. Направила фронтальную камеру на себя, смотрю отражение. Все ли в порядке с внешним видом?

Затем чувствую некое движение где-то внизу, у ног. Опускаю взгляд. То, что я увидела далее, заставляет расплыться меня в широкой улыбке: ко мне начал ластиться котенок. Скорее всего, бездомный. Он то поднимался на задних лапках, трогая меня передними, то терся мокрым носиком об мою ногу.

Почесав ему за ушком, я быстрей ломанулась в ближайший продуктовый магазинчик. Купив там пару сосисок, я пошла обратно в надежде, что новый пушистый друг все еще ждет меня там. Действительно, лохматая мордашка все еще сидела на своем месте. Отдав угощение, я пошла дальше.

* * *

Посетив все запланированные мною места, я отправилась покупать билет домой.

По дороге я встретила бедняка, играющего на гитаре. Этот парень, действительно, очень хорошо владел инструментом. Я простояла около него минут пять, после чего отсыпала ему мелочи.

Для меня ерунда, а ему, возможно, эта жалкая горсть железок поможет пережить этот день.

Едя в автобусе, я осознала, что сегодняшний день был прожит не зря.

Говорят, добро возвращается. Надеюсь, так и есть. Я бы очень хотела, чтобы кто-нибудь сделал мне что-то хорошее.

А может, кто-то и делает? Просто я не замечаю…

* * *

Эй, Девочка, улыбнись!

Твоя жизнь станет ярче, поверь,

Не страшась ничего, лети ввысь

И отопри к сердцу дверь.

Глава 22

Паша

Душу свою подальше ты спрячь,

Ведь видно ее всю, посмотри ты!

А то будет она, как у Тани уплывший мяч,

Потеряна, а может, и хуже – разбита.

* * *

Я на дне. И мне нужна километровая лестница, чтобы выбраться оттуда.

Раскачиваюсь на качели, ветер приятно щекочет волосы. Хочу раскачаться так сильно, чтобы улететь из этой планеты, из этого мира. А потом попасть в такую вселенную, где я был бы царем, Богом. Чтобы все, находящиеся там, были в моей власти. Чтобы люди-марионетки выполняли все мои приказы, следовали всем правилам. Чтобы сама природа была подвластна мне. Было бы неплохо.

Внезапно у меня закружилась голова, останавливаю качели. Двумя пальцами надавливаю на виски, закрываю глаза.

– Купи слона, – прозвучал позади меня детский голос.

Показалось? Я открываю глаза, оборачиваюсь. Рядом со мной стоит какой-то мальчишка. Конопатый, волосы взъерошены, возраст – навскидку лет десять. Он, улыбаясь беззубым ртом, внимательно смотрит на меня.

– У меня денег нет, – устало отвечаю я.

– Все говорят «денег нет», а ты купи слона! – пацаненок смотрит на меня хитро-хитро, слегка склонив голову, что начинает раздражать.

– Отвали от меня, малой, – рыкаю я.

– Все говорят «отвали от меня, малой», а ты купи слона!

Вот надоедливый ребенок!

– Я тебе сейчас мозги по стенке размажу, гаденыш! – я спрыгиваю с качели, хватаю первый попавшийся под руку камень и кидаю в мальца.

Мальчугану повезло, он успел увернуться. Через секунду у него только пятки сверкали. Убегая, он успел крикнуть:

– Все так говорят, а ты купи слона!

У-у-у, какой бесячий! Так и хочется шею свернуть. Пусть только попадется еще раз – ад потом раем покажется.

Сажусь на скамейку у дерева. Притрагиваюсь ладонью ко лбу. Может, жар? Нет, лоб холодный. Почему мне тогда так хреново?

Внезапно я вижу вдали знакомый мне силуэт. Присматриваюсь. Снова эта беловолосая девчонка Ева. Судя по ее спокойному передвижению, она меня не заметила.

Я, конечно, мог бы догнать ее. Заломить руки, швырнуть на землю, сорвать одежду. Затем раскаленным углем поставить автограф на ее теле. А где бы я взял раскаленный уголь? Неважно. Важно то, что она испытала бы боль. То, что я довел бы ее до слез. То, что страх этой девчонки ко мне стал бы сильнее и лютее прежнего.

Но я не хочу. Мне лень. Или не лень? Может, я просто не хочу больше причинять ей адские муки? Нет, бред. Как можно не хотеть этого?

Тем временем силуэт уже скрылся за горизонтом.

Надоела мне улица. Иду домой.

* * *

– Ба, давай жрать, – ритмично стучу я вилкой по столу.

– Сейчас, Пашунь, минуточку. Борщ почти подогрелся, – бабушка хлопочет у плиты. – Слушай, Солнышко, я в аптеку забежала сегодня, купила тебе таблеточки специальные. От нервов они. Выпьешь одну, сразу легче станет. Сейчас покажу тебе!

– Я не понял, баб. Ты меня психом считаешь, что ли? – я швыряю вилку на стол.

– Нет, что ты! «Психом», сказал тоже! – нервно засмеялась она. – Я на всякий случай ведь, ну мало ли. И у здоровых людей нервы шалят.

– Вот тебе надо, ты и пей, – рычу на нее я.