– Да мы рыбу у него покупаем, – ответил Сергей Васильевич. –  В кой- то веки на природе,  хоть что – то натуральное поедим.

– Ну, значит, я  не напрасно к тебе не с пустыми руками пришел! – обрадовался Сергей Николаевич. – Вот, тоже принес всего натурального. – Он поставил на стол большую сумку с деревенскими продуктами.  – И молока принес –  жене твоей и ребенку, и сметана домашняя, и мясо уже замаринованное. Только пожарить осталось. И вот еще… – Он поставил на стол  большую бутылку.

Антон тут же взял ее в руки, чувствуя себя при этом строгим учителем, отбирающим алкоголь у старшеклассников.

– Самогон? Сами что – ли делаете? – поинтересовался он.

– Сами, Антон. В деревне все всё сами делают. И ничего страшного в этом нет – для себя же все, а не на продажу. Тем более – это лучше всякой покупной химии.

– Жалко, у нас дядя не пьет! – продолжил Антон играть строгого учителя. – У него же сердце.  И жена молодая, и ребенок. Ему беречь себя надо! Поэтому ему на такой жаре пить никак нельзя, да, дядя?!

– И, правда, Серега, – вздохнув, сказал Сергей Васильевич. – Я же недавно в больнице лежал. Извини, ладно?

– Да брось, я понимаю все!  – ничуть не обиделся Сергей Николаевич. – Антон, может мы с тобой – по маленькой? Максима зови…

Антон покачал головой:

– Нет, извините… Я вам как медик говорю – не пейте вы в такую жару! Потом в больнице лежать все лето… Хотите, что – ли?

– Да, Сереж, умный у тебя племянник!  Да прав, прав во всем! Я пойду тогда, наверно.  А бутылку я оставлю – может к вечеру надумаете, как прохладнее станет.

– Ты не обижайся только. Спасибо! – вслед ему крикнул Сергей Васильевич.

Сергей Николаевич уже успел дойти до ворот и взяться за дверную ручку… как вдруг ему в голову пришла гениальная мысль.

Эту мысль он тут же и озвучил:

– Слушай, Серега! А ты зачем рыбу покупаешь? Самому же наловить можно! Поехали на рыбалку?  Сам наловишь, и деньги тратить не придется! У нас места, знаешь, какие! Да мы без выпивки, Антон, не волнуйся! И доедем на машине с комфортом, и там палатку поставим.  Отдохнуть, чтоб можно было. Вы как?

– Да можно, – согласился Сергей Васильевич. – А когда?

– Давай завтра, чего тянуть?  Завтра прохладно будет – вот увидите! Можно часов  в восемь выехать?  Антон, поедешь?

– Не, – ответил Антон,– мне лень…

– Мы Макса с собой возьмем, – сказал Сергей Васильевич. – Пусть Машка от него хоть день еще отдохнет… А женщин вы не берете с собой? Девочкам нашим, конечно, не интересно с нами будет, а вот Лиду можно было бы позвать…

– Возьмем! Конечно, возьмем! Я жену тогда тоже позову.  Ну, до завтра тогда? Я заеду в восемь.

Когда Сергей Николаевич ушел, Сергей Васильевич спросил Антона:

– Не понравился он тебе?

– Нет, – ответил тот. – Мутный какой- то.

***

Часов в девять вечера Таня вновь заглянула к ним во двор.

На лавочке во дворе в одиночестве сидела Лиза, которая была явно не в настроении.

– Ты зачем пришла? – сердито спросила она Таню. – Гали нет дома.

– Да? А  ты кто? Тоже ее родственница?  А я – Таня! А Сергей Васильевич дома?

За ними с веранды с интересом наблюдал Антон, которого ни одна, ни вторая не видели.

– Хватит. Сюда. Ходить. Поняла?  – отчеканила Лиза.

– А то – что?

Лиза молча набрала из бочки  ведро дождевой воды, и вылила его на Таню.

– Охладись. Может, поумнеешь…

Поднявшись на веранду, она столкнулась с Антоном. И сразу же предупредила его:

– Только  попробуй ему рассказать!

***

Утро следующего дня было тихим… и скучным.

Сергей Васильевич, Макс и Лидия Станиславовна уехали на рыбалку. Друг Сергея Васильевича, как и обещал, заехал за ними к восьми утра.

Антон бесцельно бродил по двору, не зная – чем себя занять. И Лиза, и Вика, опять не спавшие всю ночь, дремали в  комнате.

– Галя, а это настоящий сундук? – спросила Маша, никогда не видевшая сундуков.

Они с Галей сидели в гостиной (Лидия Станиславовна называла ее залом или большой комнатой) и рассматривали Галины немногочисленные школьные фотографии.

– Ну да,– ответила Галя. – Там вещи старые лежат. Или новые, которые никто не носит. Ненужные, в общем.

Глаза у Маши загорелись. Галя, заметив это, спросила:

– Хочешь посмотреть?

Маша поспешно кивнула.

Старые вещи намного интереснее новых!  По ним можно многое рассказать о хозяине этих вещей. Среди них, иногда, попадаются очень интересные. Их можно нарисовать. Про них можно написать стихотворение или рассказ…

Галя открыла сундук, и начала доставать оттуда разную одежду – вовсе не такую старинную и интересную, как надеялась Маша.

– Вот смотри: эту кофточку я в школе носила, в этом платье – на выпускной ходила. Мы его не покупали – денег не было. Его знакомая наша  отдала. Это – вообще не знаю чье, тоже, наверное, отдал кто-то....

Маша, тоже заглянув в сундук, достала оттуда что – то большое, белое.

– А  это что.... тоже твое? – с восторгом спросила она, развернув это белое, оказавшееся свадебным платьем. Скромным, не пышным – как носили сейчас, но все же очень красивым!

Если бы Маша оторвала сияющий взгляд от платья и посмотрела на Галю – она бы увидела боль в ее глазах. И, скорее всего, поскорее бы вернула его назад в сундук. Но Маша на Галю не смотрела, поэтому той пришлось ответить:

– Ну да, мое!  Просила же маму его сжечь! Нет, сохранила… Рука не поднялась.  Маш, ты не понимаешь, наверное, но мы жили… бедно.  Да, хотя у нас все так жили.  Каждая вещь – как драгоценность! Каждая тряпочка – в дело. Если не носить – значит в рукоделие…

– Галя, ты что – замужем была?

– Была. Ой, Маш, лучше бы не была… Не хочу вспоминать даже…

– А давно?

– Так… – Галя задумалась. – Мне сейчас почти тридцать шесть… Вот почти восемнадцать лет назад....  Ну что – дальше смотрим?

– А померь его?

– Да оно мне не налезет, наверное… Восемнадцать лет прошло! С ума сойти, как время летит!!! А, ладно, давай померю.  Там, кстати, еще мамино платье должно лежать – если хочешь – тоже померь!

Зайдя в дом, Антон увидел Галю и Машу, наряжающихся перед трельяжем.

Обе – удивительно красивые – они красили губы и  отбирали друг у друга заколки. Антона они не замечали.

Антон же боялся оторваться от такого зрелища!

Каждая из женщин была хороша по – своему.  Маша – в расшитом бисером платье с  практически оголенной грудью. Поверх белого платья падали белые Машины волосы – как тогда, год назад, когда Маша лежала без сознания в его квартире, и ее белые волосы разметались по подушке.

Платье на Гале было попроще, и не таким открытым.  Но ей оно удивительно шло. Свои черные волосы она заколола заколкой – в виде большого бордового цветка,  оголив шею. Губы накрасила ярко – бордовой помадой, которую откопала тут же – в ящике трельяжа.

Обе они –  довольные собой, улыбаясь, посмотрели в зеркало – и резко обернулись, заметив Антона.

– Красиво, – сказал Антон, смутившись. – Вам идет… А Лиза где?

"Зачем спросил? Тебе двух женщин в свадебных платьях мало – третья понадобилась?".

– Там, в комнате… – ответила ему Галя. – Она спит, не буди....

Антон заглянул в комнату (больше от неловкости:  так как не ожидал увидеть то, что увидел).

Лиза лежала на диване, вся съежившись, подогнув скомканное одеяло под себя. И тут же все мысли вылетели у него из головы.

– Лиза,  что болит? Живот?

Он присел на разложенный диван и попытался убрать скомканное одеяло, которое Лиза сжала ногами еще больше.