– Ты вообще-то соображаешь, что предлагаешь? – Артемьев вытаращился с испугом, а на его лице начали попеременно пробегать выражения решимости и растерянности, – это же приоритет Правительства и Роскосмоса… Хотя…

– Вам ли, Сергей Иванович, пугаться с вашим то тягачом-президентом. Поверьте, это единственный выход, причём несопоставимый и по стоимости, и по последствиям глобальной войны. Всё просто, красиво и элементарно.

– Твоя простота хуже воровства. Ты, Павел, законченный авантюрист и проходимец, мой мучитель, гений, раздолбай и любимец. Сперва так настроение поднял, думал вспорхну, а теперь остались только головная боль, булыжник на душе и мутная перспектива. Ты пойми, президент, президентом, но этих деятелей на самом верху не пронять нашей логической аргументацией, потребуется использовать всю свою хитрожопость, чтобы зацепить их на интерес, – профессор сердито плюхнулся в кресло. – Ладно, проехали. Это я ворчу по-стариковски, спасибо тебе, Павлик, не подвёл. Я знал, что выход найдётся. М-м-да. – Он задумчиво поскрёб лоб.

Немного посидев в офисе, я отправился домой задабривать жёнушку. Подъехав к коттеджу, я заметил прохаживающегося по палисаднику Марка.

– Здорово, Бор… тоесть Павел. Или лучше – Бор?

– Хоть горшком назови, только в печку не суй.

– Мудрёно загнул. Поговорить с тобой хотел. Ты как?

– Легко. Пошли, Лара нас покормит, а потом мы в кабинете и пошепчемся.

Слегка перекусив, мы с Марком взяли в холодильнике по паре банок пива и засели в кабинете. Марк долго вертел запотевшую банку, потом её отставил, так и не открыв

– Холодно мне стало, Паша. И дом шикарный и полный фарш в нём, а бывать там неохота. Скорее куда-нибудь за кромку что ли. А может быть, мне с Лео надо было остаться?

– Не болтай ерунды. Ты нужен здесь. Ты нам всем нужен. Скоро начнутся большие дела, так что будь готов. А что касается холода, не холод это – одиночество. Жениться тебе надо, причём срочно.

– Легко сказать. Знал бы ты, сколько на том поприще надежд похоронено. Оглянусь, а позади одни кресты. На ком жениться то? Нынешняя женщина тебя зовёт: любимый, иди водку пить, а ты ей в ответ: любимая, не могу, я ещё полы не домыл.

– Ты, Аркадий, не кипишись. Решим вопрос, не сомневайся. Лара поможет, местный женсовет потихоньку подключим. А я лично прослежу, чтобы не подсунули лишь бы кого. А хочешь, конкурс устроим «мисс Лукоморье»?

– Смеёшься? – проговорил он укоризненно.

– Ничуть. Ты мне верь. Я точно знаю, что будет тебе, дружище, и уютное тепло, и беззаботное счастье, и всё, как у людей. И очень, очень скоро. И может быть твоё нынешнее разочарование в женщинах – это промысел судьбы?

– Твои слова да богу бы в уши, – и он махнул рукой.

Нынешний Марк в отличие от прежнего балагура, конечно, непроходимый скептик, но мне показалось, что он ушёл с надеждой в глазах. В тот же вечер мы с Ларой перетасовали несколько решений этой заковыристой задачки, и для начала решили остановиться на большом девичьем конкурсе доброты, ума и красоты.

На другой день, подъезжая к Центру, я увидел у входа Евгения Поддубного. Припарковался и направился к корреспонденту. Ничего не скажешь, молодец! Прошло то всего ничего, как они перебрались в Лукоморье, а на его загорелом лице с едва заметными лучиками морщин напрочь исчезла растерянность. А коли глаза загорелись, значит, у тараканов в его голове начался праздник. В голосе Поддубного опять зазвучал неукротимый энтузиазм, а взгляд профессионала заскользил, будто видоискатель камеры.

– Здравствуйте, Павел Сергеевич, не возражаете против пары слов?

– Ну, что вы. Вовсе нет. С вами всегда интересно беседовать. Репутация у вас хорошая, да и в деле я вас я видел. Так о чём разговор?

– Хотел поблагодарить. Вчера студийное оборудование завезли. Если бы видели, что за оборудование! Это даже не фантастика, а нечто большее. Не уверен, что в Москве такое имеется. Мои люди уже набирают штат. Если всё срастётся, то через месяц начнём вещание.

– Поздравляю, Евгений. Однако вы меня поражаете своей удивительной способностью появляться с регулярностью маятника. И, коль выпал случай, хочу напомнить о вашем обещании, рассмотреть мою особую просьбу.

– Конечно. Слушаю вас.

– Извините за тафтологию, но через некоторое время за кромку времени отправится вторая экспедиция. Ориентировочное время события 880 год. Так вот. Я приглашаю вас поучаствовать в качестве летописца. Как вам такое предложение?

– Мне? Да… как… вы могли?.. Да, я хоть сейчас. Это ж сенсация, которой не знал мир! Предложение уникальное! Что брать с собой?

Я усмехнулся, наблюдая демонстрацию безудержного энтузиазма:

– Если вы об оборудовании, то приготовьте камеру, лучше две с камуфляжем в соответствие времени. Возьмите зарядку на солнечных батареях, лучше две, сменные аккумуляторы и кучу флешек из расчёта на пару лет постоянных съёмок. Но не это главное. Главное – это ваша личная готовность к такой экспедиции. Вот, к примеру, как вам мой вид, борода, шевелюра, и всё остальное?

– Экзотика впечатляет, – он прищурился, профессионально оценивая типаж.

– Вот и вы должны полностью подобным образом соответствовать той эпохе во всех мелких деталях.

– Если надо, готов на всё, – он буквально фонтанировал эмоциями.

– На всё не надо, а вот готовиться начинайте прямо сегодня. Для начала нужно перестать бриться и стричься. Отыщите в Орлином Крыле начальника службы безопасности Александра Васильевича Кропотова, он разъяснит вам все нюансы вашего нового статуса. Потом обратитесь к мастеру-наставнику Ретюнских, скажете, что от меня. Объясните суть вопроса и делайте всё, что он скажет. Когда закончите подготовку, вы автоматически вольётесь в команду. Так как, согласны?

– Я-то согласен, лишь бы вы сами не передумали.

– Думаю, мы с вами поладим.

Распрощавшись с Поддубным, я отправился в Центр, но профессора Артемьева нигде не нашёл. Его офис пустовал, и никто не мог сказать ничего вразумительного. Тогда я проехал версту до базы, решив переговорить с Александром. Прошлый раз мне показалось, что у него есть соображения по поводу моих предложений.

По счастью начальник корпуса безопасности имелся в наличие и честно нёс службу. Работал. Он одновременно манипулировал коммуникатором и спутниковым телефоном. Не желая мешать, я хотел было незаметно выскользнуть вон, но Александр решительно махнул рукой, потыкав пальцем в пустое кресло. Через четверть часа мы смогли спокойно поговорить.

– Здорово, Павел. Кажется, лёд тронулся. Во-первых, Лободырного мы раскололи до дна. Крепкий гад оказался, но куда ему против современных методов. На этот раз мы точно коренной зуб выдрали. Этот упырь немало узнал и передал на запад, потому-то они нас весь прошлый год и прессовали. Теперь мы многое в нашей работе основательно пересмотрели.

– Верю, что пересмотрели, а то три покушения за девять месяцев – это уже перебор.

– Блажен, кто верует. Ты, Паша, видать забыл, в какое время и в каком мире нам повезло жить. Сучье время, будь оно неладно. Но это увертюра, а теперь о главном. Давеча ты намекнул о работе неким прибором с орбиты. Сегодня я точно знаю, что имеется такая возможность. Вероятность успеха пятьдесят на пятьдесят, но другого варианта нет, и не будет. С полётом вопрос решается, но работать с незнакомым прибором космонавты напрочь отказываются. Так что лететь придётся кому-то из научников. Профессора старые, учёные хилые, остаёшься ты, Паша.

– Я? В космос?! Ты чё, охренел?! Там спецподготовка нужна, тренировки, ускорения, невесомость и прочая лабуда. Не-е, я не могу. У меня семья, жена, дети. Я псих, и вообще высоты боюсь. И пугать меня нельзя, гадить начну где попало. Да, и не знаю я как там себя вести. Отстань!

– Погоди, Паша, не кипятись, – начал вкрадчиво подкатывать Александр. – Поверь, слухи о каких-то невероятных физических кондициях космонавтов – это весьма распространённое суеверие. Ваша здешняя подготовка намного круче ихней. И физика ваша на голову выше, чем у космонавтов. Не сомневайся. Да, ты что, и впрямь забоялся что ли?