Недавно Адашев прочитал одну из конспирологических теорий, которая рассказывала, что их Организация возникла в конце позапрошлого века и воплощала идеи милитаристского национализма, стремясь на его основе к власти над народами, населяющими эту планету. Основу этому заложил никому неизвестный философ, который предложил идею правления, основанного на силе и власти. Естественно, он не смог убедить в этом окружающих, поэтому он порвал с обществом и стал развивать свое учение втайне. Очень скоро нашлись те, кто поверил в его учение, те, кто отвергал идею гармонии, согласия, равенства и баланса. Они продвигали свою идею – идею права сильного. Их философия создавалась не для созидания общества, а для господства над ним. В результате разразилась война между сторонниками идей гармонии и равновесия и сторонниками идеи силы. Она была кровопролитной, яростной и разрушительной, и, когда сторонники идеи гармонии и равновесия стали одерживать верх в рядах сторонников силы, начался раскол, они стали плести заговоры друг против друга и даже сражаться друг против друга и их общество уничтожило само себя, а большинство их последователей были уничтожены. Почти все, кроме самых преданных.
Адашев усмехнулся он никогда не верил в эти героические сказки, которые были сочинены точно не ими, а как раз адептами равновесия и гармонии, чтобы поддерживать свои идеалы.
Была ещё одна, значительно более древняя и гораздо менее популярная легенда рассказывающая, что когда-то в древние времена существовал тайный мистический орден убийц Ассасинов, название которого стало нарицательным. Целью их было ведение всеобщей террористической войны и сеяние хаоса путем сталкивания друг с другом разных политических сил. Они приходили из ниоткуда, находили выбранную жертву и пропадали в никуда. Ни высокие крепостные стены, ни огромная армия, ни преданные телохранители не были для них помехой. Они были везде и нигде. Убийцы, которые одним точным ударом лишали целые армии полководцев, а империи – монархов.
Шли годы, орден утратил свое былое влияние и исчез. И только страшные сказки остались о нём. Но не исчезла идея. И нашлись люди, что отыскали и перевели древние тексты и обосновавшись в благополучной Европе образовали новый орден – Организацию, которая, руководствуясь убеждением, что человечеству необходим порядок, дисциплина и контроль, чтобы устранить свою варварскую природу, планировала создать новый мир, в котором Организация имела бы абсолютный контроль, оставаясь в тени над правителями и устраняя неугодных. В этом мире должен быть провозглашен новый порядок – доброкачественная тирания высших людей, которая уничтожит пережитки прошлого: неравенство, расизм, бедность, чиновничий произвол – основываясь на идее полного и абсолютного контроля человека человеком, поскольку на земле нет более совершенного существа и только его собственный разум и его воля определяет его возвышение или падение. И всё на Земле движется по одной, только высших людей, воле и низшие должны прислуживать высшим.
Их злейшими врагами были люди, считавшие, что человек всегда должен иметь право на свободу выбора и на свободу воли, даже при общих недостатках. Целью человека они считали построение общества, основанного на христианском благочестии и единстве человека с биосферой. Единстве природы, культуры и религии. Эти люди нашли свой приют при дворе кастильской королевы Изабеллы католической, той самой, что завоевывала Гранаду и в честь которой шахматного ферзя стали именовать королевой. Она распознала опасность Организации для своих идеи общей христианской Европы и взяла противников Организации под свою защиту. Под протекторатом королевы эти люди стали бороться против Организации, совершив множество знаменитых ныне вещей, и в конце концов заставили уйти Организацию в тень, но они не смогли уничтожить Организацию, ибо тень есть истинная прибежище её, ещё со времен уже легендарных ассасинов. Тень, упорство и терпение. То самое терпение, которое спасло их от гибели; то самое терпение, которое принесет им победу. Адашев всё это понимал, он вообще относил терпение к самым главным достоинствам, хотя многие из его круга им пренебрегали. Поэтому они ушли со сцены, освободив дорогу более сильным. И теперь время тех, кто до поры скрывался, до той поры пока из истории они не превратились в легенду, а из легенды в страшную сказку… теперь их время пришло.
С балкона, где он стоял, открывался прекрасный обзор на очередной патриотический митинг. Разглядывая копошащихся людей с высоты своего положения, Адашев печально посетовал, что никто из них так и не поймет всего величия происходивших событий. Впрочем, и делится с ними этим знанием он не собирался, здесь его любимыми собеседниками были летучие мыши, уютно устроившиеся меж потолочных балок. С ними он любил разговаривать, с тем, что для него представляет угрозу нет. Ещё раз покосившись вниз, Адашев тяжело вздохнул. Удивительно, хотя в его власти было всё, чтобы держать в кулаке этот ничтожный мир в контроле и страхе, он чувствовал себя нестерпимо опустошенно. Правы были древние, когда говорили, что власть меняет человека и стоит лишь попробовать вкус власти ты уже не можешь отказаться от неё. Потому что власть – это всё, что ты имеешь.
Ему отвели в планах Организации странное место. Адашев не питал особых иллюзий, что от него ждут каких-то сверхдействий. Держать в узде местных мятежников, отвлекать их внимание и силы, истощать и удушать их. Организация требовала именно этого.
И он безусловно мог обеспечить желаемое, но его натура требовала большего, чем роль послушного исполнителя воли Организации. Каким-то гением из гениев военной стратегии он себя не считал, и все же планирование хитроумных операций, и их точный расчет это было его любимым занятием, и он не собирался позволить Аристову – этому напыщенному и скользкому докторишке – лишать себя этого занятия. Роль болвана в старом польском преферансе не прельщала его.
От недостатка амбиций он никогда не страдал, благо способности его не подводили, главным из которых была его феноменальная память и запоминание разного рода фактов, которые он выкладывал в нужное время, умело жонглируя им. Хотя иногда этот дар играл с ним и злую шутку. Иногда он слишком на него полагался.
В Организации обожали ему об этом напоминать. Но именно постоянное давление на него и помогало ему держать себя в тонусе.
Адашев отошел от окна в тень кабинета и посмотрел на трансляцию из Женевы с заседания ВОЗ. Он посмотрел на маленькие фигурки людей в телевизоре и отчетливо почувствовал себя игроком в шахматы. Вряд ли старик Бжезинский чувствовал что-то похожее, когда писал свою «шахматную доску», мечтал, возможно. Но это несколько разные вещи.
Да, вирус медленно но верно вносил свои коррективы. Особенно если «правильно» рассказывать о нём. «Зеленый призрак» косил людей тысячами. Каждый, кто им заражался, примерно через месяц встречал жуткую и не очень красивую смерть. Но вирус информационный был ещё опаснее, он поражал даже без инкубационного периода. Цены на лекарства взлетели до астрономических величин. Волны паники только усиливались. Адашев устал считать новостные сообщения о том, какая и где страна сколько людей отправила на карантин, чтобы не допустить распространения заразы, сколько стран закрывали границы и вводили протекционистские меры, а это только подрывало и без того слабую глобальную экономику. Правительствам всё труднее было доказать, что они здесь не причём. А то, что правительственные чиновники не могли быть подвергнуты вирусу, делало их слишком далекими от народа. Рано или поздно, но правительствам придется отказаться от глобальной интеграции в пользу ужесточения контроля, а значит, глобальность, как явление, будет подвергнута остракизму как главная опасность человечества. Ведь именно глобальность привела к вирусу и панике. И когда это произойдет, вирус внезапно прекратится, потому что контроль и автократия позволит навести порядок и разработать вакцину. Любые процессы глобализации будут свернуты и человечество останется разъединенным на многие годы. Организацию это более чем устраивало. Оставалось только найти вакцину, чтобы использовать её тогда, когда нужно Организации.
