– Я хочу просить вас об одолжении. Оставьте Андрея. Сам он этого сделать не сможет, честь не позволит.

– Вы не можете просить меня об этом, – у Анны упало сердце, она стала белая как стена.

– Имею право. Я жду от него ребёнка. И он, как человек чести, женится на мне. А тебя он просто жалеет, – Вероника резко развернулась и направилась к двери. Она уже не могла видеть, как Анна тихонечко сползает по стенке, теряя сознание.

Когда Анна на следующий день не появилась на работе, Лидия забеспокоилась. Она оставила кафе и поднялась к Анне. Дверь в квартиру была приоткрыта. Анна лежала на полу без сознания. Одному богу было известно, сколько она тут пролежала и что случилось. Так как своими силами Лидия в чувство её привести не смогла, она вызвала скорую помощь.

Лидия металась по коридору, как тигр в клетке, пока не вышел доктор.

– Мне очень жаль, такая молодая. У неё есть родные?

– Я вся её родня. И не тяните вы кота за хвост, выкладывайте все как есть.

– Ну, что я могу вам сказать. Она очень длительное время пребывала без сознания.

– Да не рвите вы душу, доктор, объясните толком, что с ней.

– Трудно сказать. Она в ступоре. На внешние раздражители практически не реагирует. Необходимо обследование. Во всяком случае, ходить пока она не сможет.

– Это как не сможет? Да вы что, в своём уме?

– Нужен хороший специалист и чем раньше, тем лучше.

Лидия от бессилия опустилась в кресло. Через некоторое время она взяла себя в руки.

– Я могу её видеть?

– Безусловно, – ответил доктор. Ему нравилась эта энергичная женщина. Он проводил её до палаты.

Анна лежала без движения, глаза смотрели в потолок, в них не было жизни. И Лидия поняла, что бы там ни случилось, прежней Анны больше нет. Есть надломленная женщина, с огромной раной в сердце. И рану эту сможет залечить только время.

– Девочка моя, твою боль можно преодолеть, мою уже никогда… Надо жить дальше, – и Лидия тихо рассказала ей…

* * *

Мне было четыре года, когда моя мать бросила нас с отцом и умчалась в неизвестном направлении с каким-то итальянцем. Я была тяжелым ребёнком, «сорви голова». Отец никогда больше не женился, воспитывал меня сам. Когда мне исполнилось двенадцать, я случайно обнаружила переписку отца с братом моей матери. В них Рене заверял отца, что если с тем что-нибудь случится, то он обязуется взять меня на воспитание, чтобы хоть как-нибудь загладить вину за свою беспутную сестру.

Это потом я узнала, что мой отец уже давно и серьёзно был болен. Я его очень любила. Он был мне и матерью, и отцом, и лучшей подругой. Потеря его для меня была огромной трагедией.

Своё обещание Рене выполнил. Взял меня на воспитание. Целый год мы вели с ним войну. Я была настоящей стервой, и сладить со мной было невозможно. Другой бы давно сдался, но дядя мой оказался мудрым и необычайно добрым человеком.

Однажды я стала свидетелем ссоры. Меня тогда никто не заметил. У Рене никогда не было жены, но он долгое время жил с одной из его давних подруг. Все вокруг поговаривали, что они скоро поженятся.

– Рене, ты слеп, она же над тобой издевается.

– Не говори глупости, она сирота, и я никому не позволю её обижать.

– Отдай её в приют, там её быстро приведут в чувство. Да и тебе будет спокойней.

– Она сорванец, не спорю, но с ней я впервые почувствовал себя живым человеком.

– Ну, раз тебе нравится такая жизнь. Придется выбирать, или я, или она.

– Она моя родная кровь, я никогда от неё не откажусь.

– Тогда прощай, Рене, мне по душе спокойная жизнь.

Может, эта ссора повлияла на меня, а может, я просто стала взрослей. Скоро всё изменилось. Я остепенилась, стала помогать Рене. Ведь кафе, которому я отдаю всё свободное время, перешло ко мне от него. Он оставил его мне после своей смерти. Так случилось, что все, к кому я рано или поздно привязываюсь, покидают меня. Когда началась война, я осталась совершенно одна. Приходилось спасаться от одиночества. Дни и ночи проводила в кафе. Наверное, только это и помогло мне остаться на плаву в это тяжелое время.

* * *

Шла война. Было тяжелое время. Многие заведения просто перестали существовать. Мое кафе было из тех немногих, которое не закрылось. Это потом я поняла, почему меня не прикрыли, да и не так часто, как других, проверяли и обыскивали.

Мое кафе облюбовали немецкие офицеры, им нравился домашний уют, который я создала для своих постоянных посетителей. Тогда же я познакомилась с Катрин.

Она появлялась пару раз в неделю в сопровождении офицера и подолгу оставалась в кафе. Она была девушка эффектная, общительная и очень весёлая. Мужчинам нравилось, когда она разыгрывала их. Они с лёгкостью доверяли ей свои тайны.

Мое кафе постепенно превратилось в офицерский клуб. Позже Катрин доверилась мне. Она была в сопротивлении, и таким образом получала нужную информацию. Так я стала ей помогать.

Однажды в кафе зашел высокий красивый офицер. Его тут же обступили и с интересом стали о чем–то расспрашивать. Возник небольшой спор. Я слышала, как кто-то назвал его по имени – Эдгар. Тогда я поняла одну истину. Неважно, друг тебе человек или враг, красив он или нет. Если приходит любовь, от неё уже не спрячешься.

Потом Катрин рассказала, что он недавно побывал на передовой, чудом остался жив, привёз массу впечатлений и, конечно же, выложил полезную информацию для Катрин.

После бурных разговоров, я подала ему горячий кофе. Наши глаза встретились. Это был удар молнии. Не было дня, чтобы он не появился у меня в кафе. Каждый раз, когда он заходил, меня не покидало желание дотронуться до него.

Так однажды, когда все посетители покинули кафе, он не ушел. Дождался, когда я закончу работу. Молча довел меня до двери квартиры, где я жила. Не было никаких слов и страха не было. Только страсть, всепоглощающая страсть…

На следующий день я поняла, что он сносно говорит на французском. Но нам и не нужно было говорить, мы понимали друг друга без слов.

Шло время. Иногда он пропадал. Потом появлялся, весь измученный, усталый. Было понятно, что он занимается чем-то секретным, но об этом я не говорила даже Катрин, чтобы не навредить ему.

О том, что я беременна, он узнал, когда плод зашевелился. Я ходила очень легко, поэтому скрывать от всех, что у меня будет ребёнок, было очень просто. Одного я боялась, что из-за обстоятельств, в которых мы находились, он не захочет, чтобы я сохранила ребёнка. Но он, как ни странно, очень обрадовался.

Счастью моему не было предела. Эдгар рассказал мне, что у него не было детей, и он потерял надежду, что вообще когда-нибудь будет их иметь.

Пришёл день, когда я родила здорового, крепкого малыша – это был мальчик.

Лидия замолчала, плечи её начали подрагивать, по щекам покатились слёзы. Они капали на белую простыню, на руки Анны. Глаза Анны дрогнули, закрылись, и по виску скатилась слеза.

Я проклинаю тот день, когда встретила этого мужчину, когда была счастлива в его объятиях, – продолжала свой рассказ Лидия.

Ничего не предвещало беды. Малыш рос, радовал нас своей ангельской улыбкой. Мы были счастливы, пока однажды я не обнаружила пустую колыбель. Сначала я думала, что няня отправилась с ним погулять, но прошел час, другой…день….

В таком оцепенении меня обнаружила Катрин. Она сразу поняла – нет ребёнка, исчез Эдгар, немецкие войска спешно оставляют город. Если бы не Катрин, я наложила бы на себя руки, жить мне не хотелось. Она смогла меня убедить, что ещё не всё потеряно, что кончится война, и я смогу найти своего сына.

Ты думаешь, я отчаялась? Да я на смертном одре буду бога просить, чтоб в последнюю минуту жизни он дал возможность увидеть мне своё дитя.

Борись, девочка моя, борись, – Лидия взяла её за руку и почувствовала, как Анна сжимает её.

Когда доктор зашел в палату, они обе плакали. Это был хороший знак. Девочка поправится, нужно только время.

Лидия уходила с твердым намерением найти Андрея. Больше всего она хотела помочь сейчас Анне, ведь у неё вся жизнь впереди.