— И ты считаешь, что подобное может грозить и Коринфу?
— Хотелось бы надеяться, что до такого всё-же не дойдёт. Но представь себе, что демагоги пришли к власти, и охлос ограбил имущих граждан. Даже если ваша Школа и не пострадает в беспорядках, каким ты видишь её будущее и будущее её воспитанниц, когда не останется больше богатых и щедрых поклонников? Их и сейчас меньше, чем хотелось бы гетерам, а представь себе на миг, что все они ограблены, и не осталось ни одного. Кто будет щедрыми постоянными любовниками блестящих выпускниц вашей Школы? И кто будет заказывать хотя бы их разовые услуги за ту плату, которую вы все привыкли за всё это время считать достойной? О том, что может натворить перепившаяся и обнаглевшая от полной вседозволенности толпа, я уже и говорить не хочу — и так уже настроение тебе испортил даже против собственной воли. В общем, несравненная, хуже — ещё очень даже есть куда во всех городах Ахейского союза, включая и Коринф.
— Ты предлагаешь мне подумать над переездом коринфской Школы в какой-то другой город? — сообразила александрийка, — Но даже если бы я и сумела убедить в этом всех наших наставниц, то куда же нам переезжать? Ты же и сам понимаешь, Максим, что Коринф — это не только многовековая традиция. Это самый крупный и известный во всей Элладе храм Афродиты Пандемос, и сама наша Школа считается его частью. Но пускай даже и нашёлся бы где-то другой, достойный принять нашу Школу. А как быть с тем, что Коринф — признанный всеми эллинами центр искусств и ремёсел, лучше которого нет ни в Элладе, ни вообще в Ойкумене?
— То, чего не сделают нигде в Ойкумене, сделают в Элладе. То, чего не сделают в Элладе, сделают в Коринфе. А то, чего не сделают в Коринфе, не сделают вообще нигде, — процитировал я скульптора.
— От кого ты это услыхал?
— От мастера, у которого ты купила, но пока не забрала его бронзовую менаду на льве. Он же пожаловался мне и на то, что тебе не очень-то приглянулась его Афродита, в которую он вложил гораздо больше старания и труда.
— А, Никомед Каноник? — александрийка улыбнулась, — Он не похвастался тебе тем, что он не покойный Леонтиск и чтит священный эллинский канон? Догадываешься, за что его прозвали Каноником? — мы с ней рассмеялись, — Конечно, и я в своё время была приверженкой канона, как ты помнишь, надеюсь, но не в ущерб же здравому смыслу! — и мы снова рассмеялись, — Даже если сама Афродита и стерпит такое изваяние, не сочтя его оскорбительным, оскорбить наших отборных воспитанниц созерцанием жирной коровы в качестве той, на которую им следует равняться, я не могу ни как Федра, ни как Никарета. Ваша Афродита — совсем другое дело. Узнаю стиль! Это тот мальчишка варвар, которого ты выкупил у Леонтиска, увёз с собой и этим спас его от наших ханжей?
— Не сам. Его ученик, но очень хороший ученик.
— Даже так? — поразилась александрийка, — Мне обидно за Элладу и за Коринф, но такова уж, видимо, наша судьба. Надеюсь, ты не расстроил этим Никомеда? Талантлив, но боязлив. То, что могли бы, но не посмеют сделать в Коринфе, посмеют и сделают у вас. И всё-же, Максим, не сочти за обиду, но даже это ещё не делает Испанию приемлемой для нашей коринфской Школы гетер.
— Об Испании я даже не заикаюсь, несравненная. Разумеется, ваша коринфская Школа, самая лучшая и признанная во всём эллинском мире, может размещаться только в эллинском городе. Может быть, Афины? Александр хоть и не пощадил Фивы, но пощадил Афины. Да, не так блестящи, как Коринф, но гораздо безопаснее его. Была бы неплоха и твоя родная Александрия, если бы не этот нынешний Антиох и не беспорядки при каждой смене очередного Птолемея. А может, Антиохия? Это ведь не к спеху, и время подумать у тебя есть. Лет пятнадцать, а может быть, и все двадцать…
Коринф никогда не был в Греции гегемоном, но никому не позволял гегемонить и над собой. Ну, если Македонию за скобки вынесем, потому как она для Греции внешняя сила, да ещё и такая, что попробуй с ней поспорь, когда она на пике могущества. В самой же Греции не прогибался Коринф ни под Афины, ни под Спарту, ни под Фивы в периоды их могущества. Ахейский союз — это другое дело, в нём нет полиса-гегемона, под который прогибаются полисы-союзники. Такой надполисный союз для Коринфа не унизителен, а в одиночку — давно прошли те времена, когда даже сильнейший отдельный греческий полис мог постоять за себя в одиночку. А чужой гегемонии Коринф над собой терпеть и впредь не намерен. Ведь удавалось же раньше? Так почему же — в составе Ахейского союза — это не удастся и впредь? Ведь вместе же мы сильнее, верно? Самые крутые на Пелопоннесе!
Этот-то гонор и сгубит Коринф, когда оболваненный демагогами охлос впадёт в неадекват окончательно. Но разве убедишь в этом коринфян сейчас, пока жареным ещё и не пахнет? А скажи им, что когда запахнет, поздняк уже будет метаться, так засмеют же в лучшем случае. Чтобы спасти Коринф от римлян, его нужно для этого сперва спасти от самих коринфян, а кому такое под силу? В Карфагене у Тарквиниев влияния минимум на порядок больше, но даже и Карфаген мы спасти не рассчитываем, а всего лишь надеемся, потому как и его тоже надо спасать прежде всего от самих карфагенян. Коринф же этот — не будем о грустном. Зачем зря расстраиваться? Спасать надо то, что ещё можно спасти. Вот эту школу гетер, например. Я и Федру эту бывшую Александрийскую, которая теперь Никарета Очередная, ни хрена, конечно, не убедил, да и не рассчитывал на это. И поумнее её люди неспособны поверить в то, во что им верить не хочется. Ни хрена она, конечно, и не подумает о переносе Школы ни в Афины, ни в Антиохию. Нам-то что? Наших испанок здесь давно уже не будет, а как сложится судьба гречанок — это уже будут их проблемы.
Лет за десять у нас накопится достаточно прошедших через коринфскую Школу наших испанских гетер, чтобы сохранить уровень не ниже коринфского и без Коринфа. В худшем случае, если их Школе наступит звиздец вместе со всем остальным Коринфом, на нашей культуре это уже не отразится никак, но наша совесть будет чиста — мы попытались их вразумить. А в лучшем, если я заставлю их хотя бы призадуматься над их безрадостной перспективой, то как знать? Время у них есть, финансы тоже есть, а значит, есть и шансы. Если призадумаются достаточно серьёзно, чтобы не пожлобиться на филиальчик в тех же Афинах или в той же Антиохии или где угодно вне Пелопоннеса, то их Школе будет куда слинять в полном составе, когда в Коринфе станет хреново, а по их меркам хреново станет задолго до подхода к городу консульской армии Луция Муммия. Лет эдак за несколько до того как минимум. Да, в другом городе будет и теснее, и скуднее, но сохранятся кадры, а значит, и фирменный коринфский уровень обучения. Вот этот шанс я и даю им, пытаясь направить мысли бывшей Федры, а ныне Никареты, в нужную сторону…
— Досточтимый, куда это нас заслали? — заныли обступившие меня на выходе из приёмной Никареты три наших испанки из свежего потока, — Нам говорили, что Коринф — главный центр самой передовой греческой культуры, а тут какое-то застойное болото! Это точно именно тот Коринф, о котором нам рассказывали? Нас не могли по ошибке завезти в какой-то другой Коринф? — шутят, конечно, но случай явно из тех, когда в каждой шутке есть только доля шутки.
— Нет, девчата, Коринф — тот. Другого в Греции — ну, в этой её части, по крайней мере — просто нет. А что вам не так с этим Коринфом?
— Ну, не вообще всё, конечно, но много чего, досточтимый. Ладно бы Лехей, нас о нём так и предупреждали, что гадюшник гадюшником, но и Тения сильно ли лучше его? Ну да, нас предупреждали, что водопровод, проведённый прямо в жилища на все жилые этажи инсул — это только в наших городах. Но мы ведь как себе представляли? Раз уж это сам хвалёный Коринф, то должно же в нём всё быть не хуже, чем ну хотя бы в Карфагене? Значит, инсулы должны быть вроде наших — вода в кране только на первом этаже, а выше надо черпать цепным водоподъёмником, как нам рассказывали про инсулы Карфагена. А что на самом деле? Даже на сам их хвалёный Акрокоринф воду у них таскают в амфорах рабы-водоносы, то же самое и в богатых районах, то же самое и здесь. Это сколько амфор нужно даже на одну несчастную ванну? И это передовая греческая культура?
