— Значит, пророчества начинают сбываться. Пришло время.

— А ты во сне не пострадала? — спросила Мия.

В моих мыслях опять пронеслись воспоминания.

— Кажется, нет…… Наоборот, я поняла, что все закончилось, — ответила я, подумав. Волонд пристально на меня смотрел.

— Танни, прошу, не рискуй собой никогда. Чтобы ни произошло. Ты нужна нам, — серьезно сказал он.

— Да, мы очень дорожим тобой! — подтвердила Мия, — Нам очень нужна Жрица.

А мне хотелось слышать, что нужна ЕМУ. Только ему. Но он этого не сказал. Я вздохнула и отвернулась, пряча свой взгляд, и отошла к столу. Взяв в руки манускрипт, читала его мысленно, пробегая по строчкам глазами, но уже совершенно не видя текста и не понимая его. Мне хотелось остаться одной и зареветь в голос. Что же мне так не везет? Почему он то целует меня и дарит небывалое блаженство, которое я никогда раньше не испытывала в своей жизни. То ведет себя очень сдержанно. Или ему со мной нельзя? Мне вообще можно создавать семью? У меня было столько вопросов, а задать их было некому.

Все эти мысли бесконечным роем крутились у меня в голове. Волонд не понял меня, он подошёл ко мне сзади и обнял за плечи, как бы ободряя.

— Пожалуй, на сегодня достаточно информации. Я пойду, — тихо сказала я, разворачиваясь к нему, вложила в его руки манускрипт и, повернувшись, вышла из библиотеки.

Для меня на сегодня было достаточно переживаний. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Мне хотелось забыться сном и больше ни о чем не думать. Я реально устала от непонимания происходящего. Поднявшись к себе в комнату я вышла на балкон. Было уже достаточно поздно, солнце давно зашло за горизонт и на черном небе сияли две Луны. Я подняла свою голову вверх и с удивлением глядела, как с неба крупными хлопьями падает снег. Я протянула свою руку, в желании поймать снежинку. Но она, не долетев до моей ладони, растаяла от моего жара. Вот вам и белый пух…..

— Как странно, — прошептала я.

В прошлой жизни я всегда была мерзлячкой, а сейчас совсем не ощущала холода. Хотя стояла на балконе в тонком шелковом платье.

Постояв там какое-то время, я вернулась в комнату, но балкон оставила открытым, чтобы холодный воздух проникал в мои легкие, остужая меня изнутри. Легла на постель и, повернувшись лицом к открытому балкону, глядя на падающий снег, постепенно провалилась в сон. _______________________________________________________________________________________

В это время в другой части дворца, в комнате Орина происходил разговор между леди Морис, Орином и Энджи.

— Энджи, деточка, ты гораздо эффектнее нашей Жрицы. Не надо нервничать, — уговаривала молодую девушку мать Волонда.

— Но он совершенно не обращает на меня внимания. А в библиотеке вообще грубо со мной разговаривал, и даже выставил оттуда, когда появилась ваша Жрица. Он видит только ее. Да и она смотрит на него с интересом. Я не потерплю к себе такого отношения! — возмущалась она

— Когда вы приглашали меня в гости, то говорили, что он ждет со мной встречи. Вы же знаете, что он мне нравится с детства. Вы обманули меня, дав мне напрасные надежды, — продолжала истерить она.

— Но когда мы договаривались о встрече — ее еще не было. И Волонд действительно ждал тебя, — оправдывалась на ходу леди Морис.

— А мой Орин пробовал ухаживать за ней, но она оттолкнула его, — возмущенно продолжила она.

— Надо сделать так, что она сама на него больше не посмотрит, — вдруг выдал Орин.

— Но как? — спросила его девица. А сама вдруг даже оживилась.

Мать Орина повернулась к сыну, внимательно на него глядя.

— А это мысль……- произнесла она задумчиво.

Надо чтобы она увидела Энджи с ним наедине, в пикантной обстановке.

— Но как? — фыркнула гостья, — Он не подпускает меня к себе близко.

— Ты будешь со мной, а она подумает, что это брат. Надо только все как следует обсудить, чтобы не было накладок, — сказал Орин.

— Волонд завтра должен будет после обеда пойти в поселение с отцом и сэром Николосом, я слышал, как они договаривались. У них там какие-то дела, — продолжил он.

— Да, я знаю. Отец хочет открыть небольшой магазинчик здесь, и они хотели посмотреть место под него, — со знанием дела гордо сказала Энджи.

— А я могу попросить ее позвать Волонда, под предлогом плохого самочувствия. Она пойдёт к нему в комнату и увидит вас там, например, целующимися. Но она не должна видеть твоего лица, Орин, — придумывала леди Морис.

— Ну, это не проблема. Я выберу правильное положение…..- со злорадством добавила Энджи.

Она никогда не любила проигрывать. Будучи единственным ребёнком, она привыкла всегда получать все, что хотела. А Волонда она хотела очень давно, хоть он не давал ей шанса. Может поэтому и хотела добиться. Ведь ее добивались многие ухажеры, вечно присылающие цветы и подарки, не дающие ей прохода. А Волонд наоборот, ну совсем не обращал на неё внимания. Считал ее избалованным ребёнком. И это злило ее.

— Давайте завтра, как только они уедут в поселение, мы все организуем, — решила леди Морис, — А сейчас расходимся, поздно уже.

— Я провожу Энджи до ее комнаты, — сказал Орин.

И они вышли.

Леди Морис вернулась к себе в комнату, обдумывая дальнейшие действия. Она не любила когда кто-то срывал ее планы. А в данный момент все шло как раз не по ее плану. Она давно подыскивала Волонду партию, чтобы он не мешал. Как мать она, конечно, любила своего сына, но себя она любила еще больше. Ведь Волонд мог жениться и неплохо устроиться, скажем, где-нибудь в большом городе, став мужем Энджи. Он по сути брал в свои руки бразды правления всеми магазинами. А у нее такого шанса нет. Зато есть Орин, который привык во всем слушаться свою мать. Все считали, что она его бережет из-за излишней привязанности к часто болеющему ребенку. Но у неё были совсем другие причины оберегать его. Поэтому она мечтала женить его на Жрице. А он, став ее мужем, автоматически становится главным Жрецом, даже если его сила не проснется. В семье всегда главный муж, если не считать их семью, где сэр Эрион не занимался управлением, отдав бразды правления своей жене. А значит, практически, управлять всем будет она сама. Ведь как только появилась новая Жрица, леди Морис потеряла свою власть, хоть Танния пока и не претендовала тут командовать, но все может измениться. А зная Волонда, он не позволит матери всем распоряжаться при новой хозяйке Храма, тем более если сам на ней женится. Нет! Этого допустить она не могла. Ей была унизительна сама мысль быть простой прислужницей Храма. Хотя их семья, так и не дождавшись милости от Богов, по сути, таковой и считалась.

С этими мыслями она вошла к себе в комнату, ожидая прихода мужа, который сидел в своем кабинете со своим старым другом сэром Николосом.

Орин же пошел провожать Энжди. Она всегда ему нравилась, но не обращала на него внимания, мечтая о его брате. Они, конечно, общались и, как ему казалось, у них было много общего. Например: они были одного возраста, у них были одни увлечения, и понимали друг друга с полуслова. Но матушка почему-то хотела женить его на Жрице. Он не понимал этого. Зачем? Пусть на ней женится Волонд, раз она ему нравится, а она ему действительно нравилась. Это заметили все. Он еще ни к кому не проявлял столько заботы и внимания.

И поэтому, провожая Энджи, Орин предвкушал, как будет ее целовать, чего она ему никогда не позволяла, считая просто другом детства. Да и возможность насолить брату, который всегда ставил себя выше всех, вдохновляла на подвиги.

— Может порепетируем? — с усмешкой спросил он Энджи у ее двери.

Она приняв его игру, соблазнительно облизнула губы и, обняв его за шею, призывно прошептала в губы:

— Жди до завтра, дорогой Орин. И, развернувшись, быстро убежала к себе, заливаясь звонким смехом.

Глава 15. Первая служба в Храме огня

Волонд

Оставшись один в библиотеке, я устало смотрел на манускрипт с предсказанием. Что так расстроило Таннию, я так и не понял. После его прочтения она очень разволновалась, и пламя вырвалось из ее рук, коснувшись меня. Это было удивительно, я смотрел и не мог оторвать глаз. Языки пламени обвили мои руки, держащие стакан с водой, но совершенно не обжигали, а наоборот ласково грели. А вот она наоборот, испугалась, что даже вышибла стакан из моих рук. Она испугалась за меня, что могла навредить, глупая. Мне была приятна эта забота.