— Ожидайте, подойдёт лечащий врач и скажет можно ли к ней, — и она вновь занялась неотложным делом — просмотром журнала моды, я её больше не интересовала. Поэтому узнавать в какой палате лежит суицидница пришлось из рукописных списков на стене.

Таааак, двадцать первая палата, что ж, это в конце коридора. Подожду там.

Кресла, стоящие вдоль стены возле нужной мне палаты не были пустыми, в одном из них расположилась стройная девушка с высоким бюстом и короткой юбкой. Её слегка волнистые волосы частично падали на лицо, она что-то сосредоточено изучала в дорогом смартфоне. Я свой телефон так и не использовала, не привыкла к нему, да и надобности не видела.

Вздохнув, я подошла ближе:

— Можно?

Девушка отвлеклась от гаджета и посмотрела на меня яркими фиалковыми глазами. Линзы или магическое вмешательство? Интересно, но очень эффектно, особенно в сочетание со светлыми бровями и густыми чёрными ресницами, аккуратным носиком и ямочками на щеках. Девушка была красива и она знала об этом, а её лицо было неуловимо знакомо. Она смерила меня оценивающим взглядом и, не найдя ни капли соперничества в моей фигуре, спросила:

— Здесь общественное место, вы можете сесть где угодно, но почему именно у этой палаты? Она показала на свободные кресла — мол, сиди не хочу.

— Мне нужно поговорить с Розой, — пробормотала я, усаживаясь в неудобное кресло.

Девушка заинтересованно вскинула голову:

— А вы кто ей? Родственница? Может, согласитесь дать мне эксклюзивное интервью?

— Нет, я не родственница, я к ней по делу, — разговор захотелось прекратить, но я не знала, как сделать это вежливо, самоуверенность девушки сбивала с ног и заставляла оправдываться.

— Что может понадобиться от экзальтированной студентки? Зачетка? Точно, вы наверное из университета, тогда расскажите какой Роза была среди друзей, — девушка перла напролом с грацией бегемота.

— Почему была? — испугалась я, — по новостям передали, что она жива.

Девушка фыркнула:

— Я же и передала.

И тогда я вспомнила, где я её видела: журналистка местного телевидения, ведущий корреспондент вечерних новостей и почти всех "жареных" происшествий.

— Вы Ангелина, — спросила я.

Та польщено улыбнулась:

— Да. Так вы дадите интервью?

Я не успела ответить, к нам подошёл мужчина в белом халате и с бейджиком врача.

— Это вы хотели поговорить с Розой Белоярской?

— Да, я, — опередила меня Ангелина, встав с кресла и напирая немаленький грудью на уставшего мужчину. Впрочем, на врача её красота не произвела никакого впечатления, что заставило её с досадой поморщиться.

— Цель вашего посещения?

— Я хотела бы снять сюжет о Розе, для этого мне нужно её согласие и воспоминания.

— Нет, — отрезал врач и, повернувшись ко мне, потерял интерес к журналистке, — а вы зачем идёте?

Я поняла, что нужна веская причина:

— В рамках психологической помощи родственники оплатили услуги специалистов Центра экспериментальной психологии.

— Какова ваша специальность? — резковато спросил врач. Он, как любой доктор, работающий с телом, слегка недолюбливал психологов — дескать, дармоеды и притворщики.

— Эмпатия, — тихо сказала я.

Мужчина ещё поколебался, а потом сказал:

— Что же, пойдёмте.

Белокурая девушка осталась стоять возле двадцать первой палаты, а врач вёл меня коридорами совершенно в другую сторону.

— Но там же в списке у Розы 21 палата? — чуть задыхаясь от быстрого шага спросила я.

— Верно, но она у нас лежит в вип палате, под моим личным наблюдением, чтобы не случилось каких казусов.

Мы подошли к широким дверям без опознавательных табличек и врач достал магнитный ключ, который он приложил к замку и дверь открылась. Я переступила порог.

Стефан

Я вышел от Нины в растрепанных чувствах. Так странно и непривычно, после спокойствия прошедших лет ощущать такую бурю эмоций в душе. Разводы красной краски на ее нежных пальцах напомнили мне кровь невинных жертв сумасшедшего убийцы, и я не смог сдержать себя в руках: предложил девушке переехать ко мне… И наткнулся на естественную реакцию — Нина с трудом впускает перемены в свою уютную жизнь, ну а когда на нее оказывают давление и подавно. Я еще раз прокрутил в голове разговор с девушкой. О чем я только думал в тот момент! Хотя, чего долго гадать, о том, как же я буду без нее жить. А вот с этого места поподробнее.

Остановившись на перекрестке улиц с позитивными названиями — Солнечная и Ромашковая, я задумался. Мысли в моей голове сейчас играли в чехарду друг с другом. В таком взвинченном состоянии я не смогу мыслить здраво, мне необходима помощь. Я достал телефон и набрал знакомый номер:

— Дмитрий Евгеньевич, простите за столь поздний звонок, но мне нужно с вами встретиться. Сейчас. Сможете? До встречи.

Коротко выдохнув, я оглянулся в поисках такси, которые патрулируют полупустые улицы в поисках случайных клиентов. Аха, вот и оно! Махнул рукой, привлекая внимание шофера, и мне это удалось — машина цвета яркого яичного желтка лихо остановилась рядом со мной. Назвав адрес пункта назначения, я погрузился в режим ожидания: ни мыслей, ни чувств, только знакомая пустота внутри.

В пути нам везло, всегда мигал приветственный зеленый огонек светофора, поэтому к Центру экспериментальной психологии мы доехали в рекордно короткие сроки. Рассчитавшись за поездку и выйдя из машины, я взглянул на манящий свет, льющийся из окон кабинетов. Этот свет обещал спасение и надежду мечущимся душам. И не я один как мотылек спешу получить желаемое — сквозь вращающиеся двери Центра прошли уже пара человек.

Бросив охраннику, что иду на встречу к мистеру Рабену, я поднялся на нужный этаж. Перед кабинетом меня уже встречала бессменная секретарь Кира, женщина сколь ответственная, столь и любопытная, как и практически все представительницы ее братии.

— Кира, здравствуйте, я к Дмитрию Евгеньевичу, — я как мог, выдавил из себя улыбку.

— Да, Стефан, проходи, меня предупредили, что тебя ждут, — если она и удивилась, столь позднему визиту, то уже давно смогла приструнить свой интерес.

Я вошел без стука в кабинет и сразу сел в, поглотившее мое уставшее тело, объемное кожаное кресло.

— Стефан, мальчик мой, не скажу, что не рад тебя видеть, но твой визит весьма неожидан.

Мое напускное спокойствие стало давать трещины, я как уснувший вулкан, уже не мог сдерживать ту сокрушительную лавину мыслей и чувств по отношению к девушке.

— И проблема моя не терпит отлагательств. Мне нужно убедить Нину переехать ко мне!

— Стефан… давай начнем с того, что ты не будешь повышать голос, хоть эти стены и звукопоглощающие и никому не помешают, но есть мои уши, которыми я очень дорожу.

— Ладно, — мои зубы отчетливо скрипнули в наступившей тишине.

— Хорошо… — сказал я еще тише. — Я хочу, чтобы Нина жила со мной.

— О-хо-хо, Стефан, твое желание в силу твоего возраста очевидно, но я не могу понять причину такой спешки.

— Дмитрий Евгеньевич, я не поэтому спешу, уж поверьте, а потому, что ее могут убить!

— Нину? С чего бы, такая милая и тихая девушка, да талантливая, но не настолько, чтобы убивать из-за ее дара.

— Вы новости совсем не слушаете? — мой левый глаз отчетливо начал дергаться.

— Ах, поэтому! — доктор переплел пальцы рук между собой и пристально посмотрел на меня, — не вижу связи.

— А я вижу.

Тут наш с натяжкой конструктивный диалог прервал легких стук в дверь. Последняя тут же открылась и в кабинет вошла Кира с блестящим серебряным подносом в руках, на котором стояли кофейник с мизерными чашками и пирожными. Я скривился про себя, в данный момент я не отказался от чего-нибудь покрепче в более глубокой емкости.

— Дмитрий Евгеньевич, извините, что прерываю, но я подумала, что слегка перекусить вам не помешает, время позднее, да и вы давно уже ужинали, — Кира заискивающе улыбнулась доктору и поставила поднос на журнальный столик.