Тут мистер Давидзон прервал свою речь, оглянулся по сторонам, приник затем своими толстыми губами к моему уху и зашептал:

— Поскольку Финляндия является соседом Советского Союза и пользуется его доверием, здесь, надо полагать, знают, что творится у соседа…

— А что же там должно твориться? — с любопытством спросил я.

— Там занимаются ужасной расовой дискриминацией по отношению к миллионам лысых. Если человек лысый, он не может найти ни работу, ни квартиру. Семья его прозябает в нищете…

Мистер Давидзон не выдержал и зарыдал. Я старался, как мог, успокоить его.

— Кто это вам рассказывает такие сказки? — серьезно спросил я.

— Сказки? «Международная лига защиты лысых» каждый день получает достоверные сведения разведслужбы США, имеющей агентов повсюду.

— Сами-то вы бывали в Советском Союзе? — спросил я.

— Нет, и не вижу в этом необходимости. Наши тайные агенты, которые в соседней с вами стране ходят в париках, шлют в мой штаб достаточно сообщений о расовой дискриминации. Мы должны спасти наших угнетенных братьев.

— А каким образом их угнетают?

— Я вам уже говорил, что они лишены работы и крова. Им запрещен доступ в театры, кино на том основании, будто их сверкающая лысина слепит сзади сидящих. Купаться их тоже не пускают, потому что пляжному стражу трудно догадаться, каким концом они плавают на поверхности. Их всячески преследуют. В одном из рапортов; разведслужбы, не вызывающем никаких сомнений, отмечается, что лысые подвергаются теперь нападкам и со стороны биологов. Утверждают, будто мелкие насекомые — особенно мухи — ломают ножки, дискриминация?

— Мм-мм…

— Ну вот. А вы говорите, будто я сказки рассказываю. Вы-то бывали в СССР?

— Бывал. И не раз.

— Замечательно, замечательно! В таком случае я могу узнать через вас из первых рук о господствующей там расовой дискриминации.

— С удовольствием. У меня в Советском Союзе немало добрых друзей, макушка у которых может поспорить с любым катком, но из-за этого они не подвергаются дискриминации.

— Это все пропаганда! — закричал мистер Давид-зон. — «Международная лига защиты лысых» больше полагается на свою разведку. А за деньгами у нас дело не станет!

— В этом я и не сомневался, однако, что же вы намерены предпринять?

— Мы организуем всемирный конгресс лысых в защиту прав плешивых.

— Где?

— Возможно, в Нью-Йорке, но предпочтительнее, конечно, в Европе. По мнению нашей штаб-квартиры, столица какой-нибудь из стран НАТО была бы наиболее подходящим местом. Я со своей стороны предлагаю Брюссель. Или, может быть, вы полагаете, что конгресс можно было бы провести в Хельсинки?

— Не думаю, ибо у финнов медленно отрастают волосы. Кстати, на каком основании вы представляете лысых? У вас такая густая шевелюра.

Мистер Давидзон сорвал с головы парик, обнажив сверкающую лысину.

Я собираюсь в недалеком будущем посетить Советский Союз и повидать друзей, в числе которых есть также лысые. И, конечно, провести вечер-другой в театре. Любопытно будет посмотреть, ослепит ли моя небольшая лысина кого-нибудь из сидящих сзади…

Если твое воображение, дорогой читатель, рисует образ греческого философа Сократа, тогда тебе будет знакома и внешность Нико Дроссоса.

Нико Дроссос был владельцем небольшого кабачка, расположенного на самой окраине города Тессалоники. Он был грамотным, умел читать и писать, так же, как и его великовозрастный сын, вместе с которым он содержал свой кабачок. Нико не стремился соперничать с шикарными ресторанами. В его заведении клиентов кормили только солеными оливами, супами из осьминогов, хлебом и, уж, конечно, подавали анисовый ликер, канифольную водку и великолепные вина Тессалии. Внук Дроссоса заботился о рекламе кабачка. На стенах заведения были выведены следующие житейские мудрости:

«Если вы пьете для того, чтобы забыться, то оплатите ваш счет вперед!», «…Если комната вдруг закружится у вас перед глазами, то скорее присядьте!», «Если вы перестаете узнавать себя, обратитесь за справкой к Нико!», «Если на вас нашла усталость, отправляйтесь выспаться домой!», «Помните, Нико никогда не подведет своих клиентов: ваша жена никогда не узнает, что вы проматываете здесь свои деньги»…

С потолка кабачка свисала клетка, в которой обитал попугай. Нико выучил попугая выкрикивать приветствия клиентам, заходящим в кабачок: «Добро пожаловать!» и «Раздави еще одну!».

Нико Дроссос был известен своим исключительно острым языком. Его макушка могла служить не только вешалкой для шляпы. Клиенты любили его за это, и даже приходский поп иногда заходил к нему пропустить стаканчик вина. Их сближала общность интересов. Дело в том, что у попа тоже был попугай, напоминавший попугая Нико. Правда, поповская птица никогда не позволяла себе неканонических фраз, так как ее воспитали в страхе божьем.

В числе постоянных посетителей кабачка был также племянник Нико, полковник Лерос, ярый поклонник Адольфа Гитлера, что отчасти было вызвано тем, что он был таким же неудачником: тоже плохо учился в школе, из него тоже не вышел хороший маляр, и он тоже верил, что представляет чистую расу. Не удивительно поэтому, что Нико Дроссос и полковник Лерос каждый день расставались врагами. Нико подавлял своего противника словами:

— Послушай, парень. Сходил бы ты к психиатру провериться, а то случится с тобой то же, что с Адольфом.

Года два назад Нико Дроссос потерял свой дар красноречия. К власти в стране пришла хунта полковников, и племянник Нико предупреждал своего дядю:

— Будешь болтать много — посадим в концлагерь. Нико ничего не ответил, но за него выкрикнул попугай, сидящий в клетке:

— Долой диктатуру! На виселицу полковников!

— Вот как, — усмехнулся полковник Лерос. — Ты, значит, научил попугая отвечать за себя. А ты знаешь, чем это пахнет?

— Попку посадят в концлагерь, — понуро ответил Нико.

Тут в кабачок ввалились два иноземных солдата. Нико решил вначале, что они болтают между собой на каком-то беззвучном языке, но потом выяснилось, что оба жуют жвачку. Солдаты, делавшие вид, что не замечают греческого полковника, с надменным видом расселись за столом и принялись изучать меню. Один из них бросил в сторону Нико:

— Эй ты, дед! У тебя пожрать найдется?

— Желаете суп с осьминогами?

— Тащи, да поживей.

Нико поспешно удалился на кухню и принес своим клиентам две порции дымящегося супа. Солдаты понюхали и попробовали суп, И тут один из них крикнул Нико:

— Это что за помои? У нас таким супом свиней кормят.

— У нас тоже, — сухо ответил Нико.

Солдаты многозначительно посмотрели на полковника Лероса и вышли из кабачка, не уплатив по счету. Племянник Нико подошел к своему дяде, схватил его за грудки и прошипел:

— Если бы ты не был братом моего отца, я приказал бы расстрелять тебя. Тебе невдомек, что ли, что эти иноземные солдаты — наши друзья? Они помогают правительству нашей страны.

— Разве оно иначе не устоит? — с невинным видом спросил Нико.

— Устоит, но такие, как ты, пытаются свалить его. Предупреждаю тебя в последний раз: если ты не прекратишь клеветать на правительство, тебя сошлют в Затоуну собирать птичий помет. Там уже находятся два твоих старших сынка. Понял?

— Понял, — покорно ответил Нико. — Если открою рот, меня сошлют собирать правительству птичий помет.

Полковник махнул рукой, стиснул зубы и направился к выходу. Дойдя до двери, он услышал, как попугай крикнул в клетке:

— Долой диктатуру! На виселицу полковников! Старик сочувствующим взглядом посмотрел на своего пернатого друга и тихо пробормотал:

— Ты хоть и в темнице, а рот свой все-таки открываешь…

После этого Нико Дроссос стал еще более неразговорчивым. Его внук из соображений безопасности начал расклеивать по стенам кабачка новые лозунги и рекламные тексты:

«Пейте настоящую американскую водку, избегайте русских подделок!», «Наслаждайтесь настоящими натовскими коктейлями и забудьте бедствия вашей жизни!», «У Греции великолепное правительство, а у Нико — честный попугай!»…