Расскажу один случай из жизни, связанный с этим самым печально-коварным эхом. Расскажу, в первую очередь, потому, что она, та война, прокатившись по деду, отцу и мне, эхом прошлась и по моему сыну.

Многие знают, а кто-то слышал об одном из величайших сражений времен той войны – Курской битве. На своеобразной географической дуге (Орел—Курск—Белгород) сошлись танковые армады воюющих сторон. В ходе страшных боев, как в гигантской мясорубке, перемалывались в огромных количествах танки, пушки, машины, люди. На головы участников битвы было сброшено бомб, мин, снарядов и других боеприпасов столько, что можно было уничтожить каждого солдата по нескольку тысяч раз. И не вся эта масса боеприпасов взорвалась, да и не вся была использована. Земля в тех местах буквально нашпигована взрывоопасным металлом.

На окраине областного центра, города Курска, был двухсот гектарный массив, который после войны так и назывался – «мертвое поле». Его нельзя было использовать ни под посев, ни как пастбище. За 45 лет, город, расстраиваясь, огибал это поле, и оно постепенно оказалось в его черте. Практически ежегодно там подрывались люди и животные. Посылали на его разминирование в разные годы несколько групп саперов, но так ничего толком и не вышло. Группы или погибали, или прекращали работу из-за невозможности ее осуществления по разным причинам. Городские власти уже не могли контролировать ситуацию, и когда в 1987 году, на том поле, подорвались до десятка школьников, областное начальство вышло на Москву с просьбой-требованием освободить город от этого очага беды, так как почти за полвека счет пострадавших на этом поле горожан пошел уже на сотни.

Москва отреагировала жестко и конкретно. В итоге было принято решение о сплошном (по сантиметру) разминировании. Оставалось только найти смельчаков-добровольцев, так как штатные саперы, зная историю предыдущих групп, не особенно стремились попасть в это гиблое место.

Агитационные поиски шли по всему Московскому военному округу. Особенно по военным училищам с родственными данной ситуации специальностями и войсковым частям аналогичного профиля. Через некоторое время спецгруппа была организована. Возглавил ее опытнейший сапер – майор Мазур. Подразделение из разных родов войск, разных национальностей, разных характеров и возможностей, было прикомандировано к Курской дивизии. Им предстояло или сделать то, что не смогли сделать коллеги-саперы за последние 45 лет, или не сделать ничего. Они знали, на что шли. Они знали, что сплошное ручное разминирование – это работа плотной группой, где одной, даже не ошибки, а просто нелепого случая, хватит на всех сразу.

Главной опасностью предстоящего фронта работ была полная неизвестность и неопределенность. Это не было какое-то упорядоченное минное поле, с какими угодно секретами, это было просто сплошное и невидимое нагромождение металла и взрывчатки любых систем, видов, положений, сроков годности и в любом состоянии взрыво готовности.

Собранная и наспех подготовленная группа за саперный сезон 1988 года практически без потерь «оживила» бывшее мертвое курское поле. Земля отдала более четырех с половиной тысяч только крупных взрывоопасных предметов (бомб, мин и снарядов), не забрав ни одного смельчака. Благодарные куряне готовы были на руках носить ребят за все, что они сделали для города и не только на «мертвом поле».

Почему вдруг я об этом рассказываю? Дело в том, что мой сын, Василий Гурковский, выпускник Слободзейской средней школы №3, учился в то время в Московском высшем командном училище дорожно-инженерных войск на факультете «Гражданская оборона» и тоже стал одним из участников той добровольческой группы саперов. Мы с женой узнали об этом только тогда, когда он уже был в Курске. Я сразу же выехал туда, увидел все своими глазами, побеседовал с их начальником, понял, что предъявлять какие-то претензии сыну за то, что он добровольно оставил училище ради такого рискованного дела, нет смысла, и уехал домой.

С тех пор полтора года подряд жизнь нашей семьи продолжалась в совершенно ином режиме. Мы боялись писем и официальных сообщений. Просто надеялись и молили Бога, чтобы все обошлось. И спасибо ему, что так и вышло. По окончании выполнения основной «курской задачи» группа была отмечена министром обороны СССР именными часами, а трое ребят награждены боевыми наградами в мирное время. Орден «Красной звезды» в июне 1989 года, получил майор Мазур, высшей солдатской медали «За отвагу» удостоился и наш сын Василий.

Примечательно, что в числе многих боевых наград медаль «За отвагу» имели и мой отец – Андрей Гурковский, прошедший через три войны, от финской до японской, и мой дед – Гавриил Гурковский, пулеметчик в первую и во вторую мировые войны. Такая вот преемственность получилась. А если учесть, что мой прадед помогал братьям-болгарам в составе русской армии в XIX веке, а его прадед, запорожский казак, один из первых слободзейских поселенцев, ходил с русскими войсками на Измаил еще в XVIII веке, то можно сказать, что все правильно, так оно и должно быть. Каждое поколение, помня свои корни, оставляло что-то хорошее, свое, на этой земле.

И это не только в наших семейных традициях. Это наша славянская, православная основа. Только наши люди могут закрыть собой амбразуру дзота, идти с саблями на танки верхом на лошадях в тридцатиградусный мороз, воевать с одной винтовкой на троих, погибать на морском дне и не сдаваться. И это не какой-то писательский пафос. Это просто – правда.

В подтверждение сказанного еще немного добавлю. Когда я был в Курске, майор Мазур, рассказал мне об одном эпизоде из жизни тех саперов-добровольцев.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.