– А мыться где? –  мрачная обреченность звучит в моем голосе. – Тазики?

– Прислуга в бане моется.

Цивилизация, чтоб ее! Водопровод, ага – размечталась, мать!

– Пошли, уборную покажешь.

Туалетная комната меня скорее порадовала, чем огорчила. Здесь в буквальном смысле пахло фиалками: в комнатушке был шкафчик, на полках которого лежали бруски фиолетового мыла. В Москве такие штуки были очень популярны – как-никак, ручная работа. Здесь же, поглядите, для слуг бесплатно лежит. Имелась и раковина с медным краном  на деревянном столике. Унитаз, правда, от привычного вида отличался. Никаких белых фаянсовых друзей – только дерево, только хардкор. Собственно заместо унитаза был деревянный кубик с дыркой. Очень глубокой дыркой – я заглянула.

– А куда уходит… оно? – дипломатично спросила я. – Выгребная яма?

– Городская канализация, – с жалостью посмотрела на меня Лиска.

Действительно, чего это я!

– А потом? В реку? Как-нибудь очищают… это?

– А я знаю? Я же не льерра. Мое дело маленькое…

– Да-да, я помню, – перебила я. – Дежурство по кухне. Всё, ребенок, иди на пост. Дальше я справлюсь сама.

– Я не ребенок! – страшно оскорбилась Лиска. – Я уже взрослая!

– Для меня ребенок, – вздохнула я. – У меня дочке десять лет было, когда… в общем, десять было.

Девочка закусила губу, но спорить не стала – ушла. Я же схватилась за столик, пошатнувшись. Машка, как так-то! Неужели я тебя больше никогда не увижу? Даже издалека?

Сходила в туалет, умылась, обтерла тело влажной тряпкой, радуясь наличию воды, хоть и холодной, в кране, и пошла спать. Утро вечера мудренее. К слову, кровать была адски неудобной: матрас перьевой настолько мягкий, что я провалилась в него как в сугроб. Даже мой диван в московской квартире (теперь уже не мой и не в моей) был удобнее, хотя он еще Ельцина застал. Но выбора у меня не было – пришлось спать здесь. Простыни чистые – уже радость.

Проснулась от того, что в дверь тарабанили так, что она вся тряслась. Не хватало только криков «пожар».

– Занято! – крикнула я спросонья.

Неизвестный там, в коридоре, будто этого и ждал: дверь с готовностью отворилась. Надо будет потребовать засов, а лучше замок, чтобы не ходил в мое отсутствие никто.

– Лирра, позволите?

В дверь заглянула молодая женщина с длинным узким лицом, обрамленным забавным чепчиком с кружевами.

– Я принесла форму и обувь. Льер Зеленов приказал.

– Это еще кто? – удивленно пробормотала я, потягиваясь.

Однако уже позднее утро. Давно я так поздно не просыпалась. Ох! Тело ныло и выло, словно я вчера не на лошади каталась, а разгружала вагоны с углем. Болела спина, ноги, руки – проще было найти ту часть тела, которая не болела.

– Маг наш, Никита Димитриевич, – пояснила женщина, сгружая охапку черных платьев на стол. – Я принесла несколько разных – выбирайте, которое лучше будет.

Вздыхая и морщась от мышечной боли (кажется, по-научному она называется крепатура), я поднялась с постели – баба Оля, сорок лет, ага – и принялась перебирать наряды, игнорируя любопытные взгляды девицы. Ну да, я легла спать в широкой холщевой рубахе до середины бедра. Хорошо, что не в трусах и футболке.

Платья были все одинаковые – черные с белоснежными кружевными воротничками. К ним предлагались чепцы разной формы, тонкие хлопковые панталоны на завязках, вязаные гольфы и кожаные туфли с серебристыми пряжками. Туфли были явно поношенными, причем моего размера не нашлось. Видимо, здесь работают одни золушки, и 40-й размер обуви не в чести. Платья на мой рост, как обычно, были такого размера, что можно было три меня в них поместить. То же, которое было почти впору, доходило до середины лодыжки. И талия высоковата. Но женщина, которая назвалась Черникой, сказала, чтобы я не расстраивалась: тут недалеко есть швея, которая подгонит платье по моей фигуре чуть позже. Забавные тут у них имена.

Выглядела я довольно нелепо: в коротком платье, полосатых гольфах и кроссовках. Ах да, еще чепчик! Выбрала наиболее простой на вид, похожий на головной убор Красной Шапочки из старого советского фильма. Вот Красной Шапочкой (вернее белой) я себя и ощущала. Сейчас только корзинку возьму и спою «А-а, в Африке горы вот такой вышины»!  Черника молча стояла у дверей, явно не одобряя мой наряд, но мне плевать – лучше я буду в коротком платье, чем в том, где меня три раза можно поместить. Это вопрос не только удобства, но и безопасности.

В комнате сумрачно – света из малого окошка под потолком совсем мало. Масляная лампа в руках служанки почти не исправляет положения. Зеркала кухаркам тоже не полагается, как я вижу. Поэтому я даже думать боюсь, как выгляжу и что с моими волосами. Насколько я помню, зеркала и в уборной не было, поэтому если я поутру не красавица – это не мои проблемы. А еще я брови почти два месяца не щипала и ногти пришлось отгрызать. Маникюрных ножниц у Егора Матвеича отродясь не было. И вообще ножниц не было. А я не настолько сурова, чтобы ногти ножом обрубать, хотя с пальцами на ногах пришлось помучиться. Там уж без ножа не обойтись. Надо будет всем попаданкам дать совет иметь в кармане ножницы, пинцет и запас прокладок. Потому что тряпочки в условиях леса – это, я вам скажу, совсем грустно и очень неприятно.

Убрав волосы под чепец, я последовала за девушкой на кухню – налево по коридору. Заблудиться тут невозможно, главное, запомнить: моя комната третья от кухни. Оказывается, по соседству у меня маги и дворецкий. Чем дальше от кухни, тем выше статус прислуги. Четыре горничные и маги, выходит, самые почетные должности. И если с магами всё понятно, то горничные меня удивили. Ведь по сути – это всего лишь уборщицы, хоть и «белого» дома.

На одного льера Лисовского приходится как-то очень много прислуги: четыре горничных, три поварихи, дворецкий, экономка, кухарка и два мага. И это только те, которые живут в доме. Еще имеются сторож, два конюха, садовник и лекарь. Сторож и садовник жили в отдельном домике, конюхи ночевали на конюшне, а лекарь, как белый человек, сейчас один шиковал на господском этаже. Как человек не гордый, лекарь изволил столоваться с магами в кухне в положенное время, до которого, кстати, оставалось совсем немного.

В кухне выстроились в ряд две поварихи, Лиска, которую я вчера уже видела, экономка и дворецкий. Черника оказалась старшей горничной, она меня и представила:

– Это лирра Ольха, – указала женщина на меня. – Наша новая кухарка. А это поварихи Марика и Беляна и посудомойка Лиска, ваша, так сказать, гвардия. Дворецкого зовут лирр Грегор, экономку – лирра Рябина.

– Добрый день, – приветливо улыбнулась я. – Я недавно приехала из Руана. Когда-то давно у меня была своя таверна, но судьба распорядилась так, что я всё потеряла – и семью, и работу. Поэтому я не очень хорошо понимаю иерархию этого дома и надеюсь на вашу помощь.

– В отсутствие льера Лисовского управляющим является Демьян, – пояснила экономка. – Дворецкий, я и вы, кухарка – старшие слуги. Горничные в моем подчинении, а кухня – в вашем. Грегору подчиняются дворовые слуги – садовник, сторож и конюхи. В ваши обязанности входит составление меню, управление готовкой, закупка продуктов и всякой утвари. Разумеется, все покупки и расходы должны записываться в амбарную книгу.  Я, в свою очередь, отвечаю за «белую» часть дома. Я полагаю, вы захотите провести инспекцию своих владений?

– Разумеется, – кивнула я. – А еще мне нужна униформа на мой размер, обувь и теплые вещи. Но для начала – позавтракать.

– Не будем вам мешать, – заявила лирра Рябина. – Портниха придет после обеда, пока распоряжайтесь тут. У нас кухарки уже полгода нет, до вас всеми вопросами занималась Беляна, она грамотная.

Беляна смотрела на меня исподлобья с явной тревогой, очевидно, понимая, что все прежние косяки падут на ее голову. Но меня сейчас больше тревожила Лиска.

– Лиска, – обратилась я к девочке. – Какие у тебя обязанности? Ты ведь сидела тут всю ночь.