– Ты же замечал те картины в коридоре? Ты замечал, что они меняются? Тебя не смущают все эти сервера и экраны, показывающие каждого в этом бункере?

Мог промолчал и все еще держал пистолет. Незнакомец присел на пол и продолжил говорить:

– Тебе говорили, что Джеймс может управлять всеми. Все картины меняются не на всеобщее обозрение, а лишь при взгляде определенного человека, потому что только для этого определенного человека картины и меняются. Чтобы вызвать в тебе процесс изменений мнения о чем-либо, через них осуществляется часть процесса изменения сознания каждого человека, а тот этого не замечает. Книги, телевизоры, музыка в помещениях, высказывания Джеймса и другое – все это может изменить твое мнение о чем-либо. Но тебе не стоит бояться этого, да и плюсом ко всему: ты же еще до бункера был готов помочь Низкому классу?

Киллиан кивнул своей головой, которая освещалась синем оттенком света, а на фоне ругались Джо и Жод. Он сказал

– И если ты мне сейчас говоришь правду, то разве это не является чем-то нечеловеческим? Негуманным?!

– Джеймс сказал же, что не доверяет никому. Если какой-нибудь человек, к примеру, ты – окажется предателем то, что будет выгоднее для него? Убить тебя и лишиться одного агента или загипнотизировать его, чтобы он продолжил служить?

– Я бы предпочел второе.

– Вот и Джеймс Гунсберг предпочел этот вариант, – незнакомец снял капюшон, а там оказался тот самый официант, что подал бумажку в мясе. – Он хочет использовать на полную силу, чтобы как можно с большей вероятностью победить врага. Ему пришлось отринуть человечность, которая в нашем представлении, понимаешь?

– Нет.

Все экраны и свет в помещении отрубились. На секунду была темнота и тут на экранах загорелась единая картина, изображающая Сирон с высоты.

– Ты же понимаешь, что наши чувства, мысли с точки зрения науки это уже не что-то непонятное нам. Не задается вопросов: откуда они? Есть ли душа? Джеймсу Гунсбергу пришлось отринуть все представления о внутреннем сознании человека, как о необузданном. Он давно уже продвинулся дальше, чем остальные. Существование человека для него не имеет того значения, что имеет для самого человека, что сам же это значение и сделал искусственно. Его в способностях создать робота, который будет в точь-точь, как человек и не будет ничем отличаться, кроме того, что сможет найти счастье в любом моменте. Сможет найти удовлетворение, где угодно.

      Изображение приблизилось к улицам Низкого класса, где видно, как кричат дети от того, что их мамы делись непонятно куда и они сейчас лежат на асфальте. Как расстреливают из бластеров истощенных и худых работников, одетых в рваную одежду в такой холод, вследствии которого идет снег. Под ногтями все забито пеплом, бледные лица и глаза с болью внутри, истощением. Киллиан знает, что это за люди. Это оппозиционеры, которые попытались обмануть систему слежения, которая находится у любого места для перемещения между классами.

– Все чувства больше не имеют значения. Также как не имеют для Сирона чувства Низкого класса. Джеймс живет монстром, а не человеком, но лишь в наших представлениях. Отрини же ты все свои представления о мире, друг мой! Пойди на истину, даже если ее нет!

Мог прервал выкриком, дрожаще указывая пальцем на себя:

– Я бы стал точно таким же монстром! Если это правда, то я его понимаю! – он вполголоса успокоившись сказал: – Но почему я тебе должен верить?

– Потому что он прав. – послышался голос издалека.

Свет в помещении снова появился, вдалеке стоял Джеймс. Он подошел медленными шагами к Могу и сказал:

– И вот насчет человечности, Мог. Согласись, больше мои работы не отличаются ничем от людей, кроме материала.

– А как я смогу это понять?!

–Тебе нравилось чувствовать тепло ее ладоней, их мягкость? Этой Лиззи.

– Да.

– Тебе отлично было с ней? Ты почувствовал себя вместе с ней человеком?

– Да! Я не понимаю к чему ты клонишь!

– К тому, что она тоже полуробот! Моя разработка!

Только хотел Мог прервать его, но после сказанного примкнуло его на месте в неспособность двигаться. Он разрыдался и просто стоял, ничего не говоря. Джеймс коснулся его плеча рукой и успокаивал:

– Ты ведь понимаешь, что она тот же человек. Она просто откорректирована под тебя, – горько добавил Гунсберг. – Если…

Киллиан прервал его резким толчком от себя и заорал во весь голос:

– А откуда мне знать, что она не для того, чтобы изменить меня?! Я не знаю твои настоящие намерения!

Мог взял один блок сервера и разбил его об пол, он крикнул снова.

Он сказал:

– Я не буду с ней видеться даже! Ты чертов, – Джеймс подбежал к Могу. – Поганец, тварь мразотная! Я…

Гунсберг выстрелил шприцом в Мога и тот резко замолкнул. Он приземлился на пол.

Официант резко встал испуганно и сказал:

– Ты его убил?! Ты…

– Тc, – прервал Джеймс. – Просто успокоил его. – и он обратился к Могу, который утих, словно малыш во сне: – Обещай мне, что будешь общаться с Лиззи и все у вас будет хорошо. Обещаешь?

– Да.

– Ты же понимаешь почему я это делаю? Понимаешь, что я не злой?

– Да, понимаю тебя всем сердцем.

Мог встал с пола.

Джеймс радостно воскликнул:

– Теперь мы сможем все! Скоро мое выступление! Народ восстанет, наши солдаты ворвутся, восстановим справедливость!

– Да, восстановим справедливость! – искренне ответил Киллиан с улыбкой и верой в Джеймса.

– За компьютерализм!

– За компьютерализм!

Мог пошел к выходу, Джеймс вдогонку сказал:

– Я тебе позвоню, когда нужно будет! Сегодня свободен и завтра можешь к Лиззи отправляться!

Моя милая Лиззи, подумал Киллиан. Хоть ты и полуробот, но ты еще человечнее, чем многие люди.

– Стоять, – прервал Джеймс.

– Что? – с улыбкой спросил Мог.

– Послушай меня. У многих часто встречается вопрос: «что значит жизнь?» и «что значат чувства?». Можно дать много ответов с точки зрения разных наук, однако есть факт, который трудно отрицать: компьютер тоже можно изобразить, как жизнь, как отдельное существо, что достойно сожаления при причинения вреда ему. Казалось, он не умеет думать и выводить за рамки того, что видел, может лишь складывать известное ему и придуманное не новое – то, что совмещает в себе придуманное или возникшее старое. Однако человек ничем не отличается в этом плане, ведь и он не умеет придумывать кардинально новое. Доказательства этому приводили многие личности, в том числе и Жорес Фреско. Даже идею о видеосъёмке можно было выдумать, исходя из ситуации, когда ты перелистываешь стопку листов, с краю которых нарисовано изображение. На первой странице палка поднимается на миллиметр вверх, на второй еще на миллиметр и так далее. Таким образом можно выдвинуть идею совмещении большого количества кадров воедино, что будет называться видео. Ты согласен?

– Да.

– Компьютер не умеет думать, но и получается человек тоже. Компьютер не может жить без нас, однако мы не можем жить без окружающего нас мира. Можно сойти с ума, если много задумываться об этом. Чувства имеют значение лишь в нашем представлении. Привязанность может быть выдумана или заложена в нашу голову, как основа. Также и с прототипом. Мы можем заложить в него привязанность к объекту, а все эти «он делает это лишь потому, что приказали и заложили в голову, а мы интересные существа!». Многое бывает интересным, ведь это не исследовано, пока ты в это не погружаешься. Мы, не понимая то, как работает наш организм, выдумываем оправдания. Погружаясь же в потенциал роста технологического прогресса, мы ожидаем увидеть розовые оттенок, однако видим серость. Можно грустить от этой серости и думать о том, какие люди никчемные. А можно заложить в свою голову, что серость – это прекрасно. А теперь представь, если бы человек, что прожил всю жизнь в пещере и не умеет разговаривать, увидел бы компьютер перед собой. Непонятный для него, монитор, звуки раздаются из колонок непонятные. При нажатии на клавиатуру на экране появляются картинки. Тут много вариантов развития события. Он может испугаться и разбить его, может подумать, что это бог и поклоняться ему, а может… А может воспринимать его, как существо живущее. Мы – современные люди можем избить то, что неизведанно, можем оправдать, назвав религией, а можем принять.