– Морозов, ты долго собираешься за этим грызуном прыгать? Что за детский сад? Успеешь еще со всеми таежными обитателями побрататься, – не выдержал в конечном итоге Листовский.
– Ну, погоди немного… Смотри, какой он клевый!
– Положи хавчик на пень, зверь потом возьмет, когда мы уедем.
– Я хочу его с руки покормить…
– Смотри, как бы он тебе палец не оттяпал. У него наверно, зубы, как у бобра.
– Сам ты бобер!..
В этот момент бурундук все-таки подпустил Морозова к себе и неуловимо быстрым движением цапнул с ладони один орех.
– Видал? – торжествующе воскликнул Морозов. – Зверь уже практически ручной.
Второй, третий, четвертый орех тоже попал по назначению. Щеки у зверька раздулись.
– Он не лопнет?
– Не переживай за него. У бурундука в защечных мешках еще много места. – пояснил Никита. – Потом свою добычу потащит в хранилище. Бурундуки обожают припасы делать. Поехали, а то Алиса заждалась уже наверняка.
Морозов высыпал оставшиеся орехи на пень. Бурундук смотрел на горку городской провизии с явным одобрением.
Вскоре они оказались перед крыльцом огромного бревенчатого дома с мезонином. На крыльце уже стояла Алиса.
– Наконец-то! Я думала, что-то случилось…
– Рейс немного запоздал.
Она чмокнула Листовского в щеку.
– Алис, это…
– Я поняла, это Андрей. Добро пожаловать, будь как дома.
Морозову тоже достался поцелуй гостеприимной хозяйки.
– Никита вещи в вашу комнату отнесет, а вы руки мойте и сразу за стол. Проголодалась, наверное.
– Да мы в самолете перекусили.
– Когда это было!
Алису язык не поворачивался назвать по-настоящему рыжей. Правильней было бы сказать, что волосы у нее с легким рыжеватым отливом. Золотисто-карие глаза, чуть заостренные черты лица и белозубая улыбка… Короткое домашнее платьице облегало стройную фигуру и позволяло во всех подробностях демонстрировать длинные загорелые ноги. В целом бывшая подружка Листовского смотрелась очень симпатично и довольно сильно смахивала на хитрую сказочную лису.
Ванная комната, в отличие от остальных помещений, отделанных исключительно древесиной, выглядела, как ванная в обычной городской квартире, только заметно просторней. А в обставленной светлой добротной мебелью столовой на круглом столе уже дымились тарелки с пельменями, щедро присыпанными свежей зеленью. Посреди стола красовалось блюдо с мясом, золотистым картофелем и овощами.
– Надеюсь, местная дичь? – осведомился Листовский.
– Нет, охотничий сезон еще не начался. Но с мясом-молоком-яйцами здесь проблем нет. На другом конце поселка три семьи целую ферму развели. Прямо с головой ушли в хозяйство, никто от них такого не ожидал. У них там море всякой живности. Куры, гуси, индейки, кролики… Даже козы и поросята есть. Осталось только стадо коров завести.
– А ты еще фермой не собираешься заняться?
– Я бы не смогла животинку выращивать, а потом под нож пускать, – отозвалась Алиса. – Чтобы такое хозяйство вести, надо все-таки другой склад характера иметь. Специфический… Мне сада с огородом хватает. Потом посмотрите, сколько тут у нас всего. Я особо не напрягаюсь. Просто интересно, оказывается, время от времени с растениями возиться. С ними даже разговаривать можно.
– Неужели больше не с кем?
– Здесь такой узкий круг… И потом не все соседи настроены общаться. Некоторые такие молчуны. Интроверты типичные. Я ужасно рада, что вы приехали, и Никита тоже. Здесь здорово, классно, но все-таки живого общения не хватает.
– Завтра на Соленое озеро вас повезу. Там рыбалка отличная и места потрясающие. Хоть фильм-сказку снимай, – добавил Никита.
– Что, прямо по-настоящему соленое? – удивился Андрей.
– По-настоящему. Это не такое уж редкое явление, между прочим. Есть соленые озера покруче Мертвого моря, люди туда лечиться ездят. Наше, к счастью, не засвеченное. Так что уединение полное. Иначе туристы ломанулись бы на озеро и все испортили.
Обед плавно перетек в ужин, застольная беседа продолжалась под привезенное из Москвы вино. Чувствовалось, что хозяевам действительно не хватает общения, но потом Алиса спохватилась.
– Спать пора, тем более, вы с дороги. Успеем еще наболтаться за это время.
Она проводила их в комнату с видом на поляну, по краям которой в лунном свете можно было разглядеть пышные хвойные кусты (как сказал по дороге Никита, кедровый стланик рос почти повсюду), а дальше уже виднелись похожие на колонны сосновые стволы.
В распахнутое окно залетел легкий ветерок и принялся теребить полупрозрачную белую занавеску.
– У вас тут комнаты охренительно большие, – одобрил Листовский. – В Москве о таких площадях даже мало кто мечтает.
– Целый особняк получился. В основном в расчете на будущих детей строился. Восемь комнат… А нам тут одним пока даже слишком просторно. В прошлом году моя сестра с племянником приезжала, в этой комнате они жили. Но в это лето не получилось у нее с отпуском.
Алиса поправила занавеску, включила лампу на тумбочке.
– Вот, располагайтесь. Думаю, будет удобно.
После того, как Алиса вышла, Морозов уселся на кровать, которая стояла ближе к окну и потянулся к чемодану. Некоторое время копался там, потом подозрительно спросил:
– А где мой ноут? Он на самом дне лежал. Ты не видел случайно?
– Видел, – охотно отозвался Листовский. – В Москве.
– В смысле?
– Ну я его вынул нафиг из чемодана. Отдохни нормально на свежем воздухе. Ты и так уже зеленый весь. Мне деловой партнер здоровым нужен.
Морозов вскочил с кровати:
– Листовский, ты с ума сошел? Я тебя просил ноут вынимать?! Надо же с фирмой связь держать. И вообще… А то за отпуск там чего только не случится…
– Ничего не случится. Первый раз что ли, мы в отпуск уходим. А ты каждый раз дергаешься. Коллективу доверять надо.
– Сволочь ты безответственная, Листовский!
– Почему безответственная?
– Потому что!
– А чего ты орешь? Я еще забочусь о нем… Хочу, чтобы отдохнул по-человечески. А ты на меня зверем смотришь.
– Я же еще и виноват? Провались ты со своим экологическим отпуском! Лично я домой возвращаюсь. Больше с тобой дела не имею. Разделим фирму, и привет! Вот и будет тебе «окончательно». Короче, завтра с утра уезжаю.
– На чем уезжаешь, позволь спросить? Может ты не в курсе, но по тайге такси пока не курсирует.
– Подлец! Заманил в эту глухомань, а теперь…
– Морозов, ну-ка замолчи! Твои истерики в Москве эффективны, а здесь другие правила.
– Вот и живи по этим правилам! Я… я пешком уйду!
– Придурок, ты хоть представляешь, какие тут расстояния? Пешком он уйдет! Тебя же первый попавшийся медведь слопает. Это не от Арбата до Лубянки прогуляться. Да кто тебя отпустит, вообще?!
Морозов уже направился к двери, но компаньон схватил его за руку. Хватка у Листовского была поистине бультерьерская, полностью исключающая возможность высвободиться. Через некоторое время он примирительно сказал:
– Всё, всё, я был не прав, успокойся. Проявил инициативу не очень удачно. Извини.
– Вечно ты меня доводишь!
– Не буду больше, – Листовский ослабил хватку. – Ну, постараюсь хотя бы. Я ж как лучше хотел…
– Ладно, Листовский, в последний раз меня уламываешь. Только если еще какая-нибудь дебильная инициатива – я все-таки уеду. А ты кукуй тут один до конца отпуска, – проворчал Морозов и принялся разбирать свои вещи.
Глава 3
– Машину здесь оставим, тут минут десять пешком идти до озера.
Никита захлопнул дверцу и махнул рукой в сторону тропы, едва заметной среди густых зарослей, окаймленной кедровым стлаником. На секунду задержался возле целого островка ярко-фиолетовых цветов неподалеку. – Северные орхидеи. Между прочим, краснокнижный вид.
– А тут как сорняки растут…
– Условия подходят, видимо. И никто не сорвет, к тому же. За все лето людей здесь практически не бывает. Из нашего поселка народ чаще на другое озеро выбирается, поближе.