Еду все нахваливают. А когда стали пить чай, даже Вера Абрамовна признала, что торт очень удачный. Дед покряхтел и выдал:

— Тома, ребенку отвлечься надо. Все-таки диплом защитила и в институт поступила. Я чего предлагаю, у меня знакомые хорошие в Белоруссии, скоро поеду. Хочу Машу с собой взять.

— Так это далеко, — сразу протестует мама.

— Я уже большая, доеду.

— Денег надо.

— Мам, у меня есть.

— А куда там?

— Знакомых много. К одним заскочим, потом к другим.

— Ну, не знаю, — мнется мама.

— Да пусть развеется, — поддержал меня доцент, — тем более, не одна.

— Вот и славно, а то мне одному не сподручно, — кивает дед, — старею.

Договорилась о встрече с Художником на следующий день. Но он к себе не позвал, решили собраться у наставницы дома. Деда нет, куда то уже уехал.

— Ничего у меня не получается, — заявляю с порога, — не слышу ничего. Ни крови, ни рода.

— Музыку народную слушала? — Спрашивает Наставница.

— Что доступно. У Михаила Владимировича есть проигрыватель. Он, по моей просьбе, у знакомых взял коллекцию музыки народов СССР. Никакого отклика. Только мама ругается на однообразное треньканье.

Меня усадили за стол. С жары зеленый чай хорошо идет, особенно, вприкуску с печенькой.

— Есть хочешь? — спрашивает Наставница.

— Не хочу.

— Я окрошку буду делать, потом захочешь, — показывает она на запотевший бидончик кваса.

— Понимаешь, Маша, — продолжает Лев Михайлович, — с тобой все не просто. Егор Тимофеевич говорит, нетипичная ситуация. Помочь тебе разобраться и задействовать эти силы мы не можем. В Белоруссии есть у него знакомая, которая должна помочь. Может, и память вернется.

— Отлично, теперь есть личная причина поехать. А что со мной не просто?

— С нами со всеми нетипичная ситуация, у каждого своя, — уходит от ответа Художник.

— Он имеет в виду некоторый профиль личности, — поясняет Вера Абрамовна и говорит Художнику, — Лев Михайлович, тебе проще объяснить. Она не отстанет.

— Хорошо, наверное, со стороны виднее, — он сложил ладони у груди и упер подбородок в пальцы, — только дамы не обижайтесь. В чем твоя нетипичность? Давайте возьмем среднюю женщину или девушку, обобщенный, так сказать портрет. И посмотрим мужским взглядом, но без эмоций и воздействий энергии. Модуль, как математики говорят, без всякой окраски. Отрешенный портрет без половых ролей. Или еще лучше, представим, что мужчина не расценивает это существо, как женщину. А как другого мужчину.

— Абстрагируемся от женской сути, — подсказывает Вера Абрамовна.

— Точно, а говоришь, объяснять мне проще. Так. И что увидит мужчина? Чего переглядываетесь? Я вам скажу, чего будет, раз напросились. Будет весьма слабое физически существо, не пригодное к драке. Реакции никакие. На внезапные опасности вместо того, чтобы собраться и моментально реагировать, впадает в прострацию, визжит или производит неадекватные действия. Эмоции сдерживать не может. На любую тестовую ситуацию готова впасть в эмоциональную кому.

— Что за тестовая ситуация? — спрашиваю я.

— Это когда в мужском коллективе или подначивают или на слабо проверяют, когда начальник орет на совещании матом, когда надо ответить правильно и не обидеться. Много всяких. Так вот, это существо никаких таких проверок не переносит. Дальше идем. Тело к пиковым нагрузкам плохо приспособлено, а раз в месяц на несколько дней совсем показатели снижаются.

— Биологию никуда не денешь, — соглашается Наставница.

— Физическая ущербность досадна, но с ней можно справиться при желании. Теперь о желаниях, — продолжает он, — это существо совсем не интересуется миром и познанием в мужском понимании. При примерно равных способностях, а по некоторым направлениям и превосходящих, никакого смысла не видит в изучении механизмов, приборов, радио, физики, математики. Не особо интересуется, что там — за горизонтом, в пещерах, в горах, «как глубока кроличья нора».

— Но есть другие интересы? — уточняет Вера Абрамовна.

— Конечно, есть! — Обрадовался Лев Михайлович, — и эти интересы — исключительно она сама. Вопиющий эгоизм и самолюбование в разных формах, вот и все интересы. И государство скрытно в этом им помогает. Сколько вы знаете журналов для мужчин? Я — ни одного. А женских, только центральные — «Работница», «Крестьянка», «Советская женщина», не считая местных.

— На Западе еще хуже, но это тема будущего, — поправляет Вера Абрамовна.

— Да, отвлекся. Так вот, теперь уберем скобки модуля и поставим знак. На фоне таких параметров есть и оружие приспособления — способность использовать врожденную тягу мужчин в своих интересах. Все поведение, вся одежда, манеры направлены на создание к себе такой тяги. Как африканские растения, которые мух ловят на запах. В награду — дырка. Прошу прощение за прозу.

— Картина неприглядная, — резюмирую я.

— Ага. Только ты в эту картину не укладываешься.

— Почему?

— Вот и нам интересно. По возрасту и прожитому опыту никак не можешь это превзойти. И научный интерес есть.

— Никаких предположений?

— Кратко расскажу, — берет слово Вера Абрамовна, — души воплощаются для разных целей. Душа усредненной женщины, которую так красочно описал Лев Михайлович, как раз и пришла для борьбы с эгоизмом. И еще кое-зачем. Но эту тему мы обсудим позже, потому что касается тебя напрямую. Но не все женщины такие, согласись. Одни уже проснулись после получения жизненного опыта или дошли интуитивно до целей прихода, другие изначально понимают свою суть и предназначение. И обстоятельства их не сломили. Уровень развития у всех душ разный. В тебе весьма зрелая душа. А такие обычно приходят с определенной миссией. Выяснить с какой — главная твоя задача.

Мы еще разговариваем, смеемся. Потом делаем окрошку. После всех разговоров, действительно, захотелось есть. Вместо колбасы — отварной минтай. Зелень, огурцы, молодой картофель и яйца с рынка. Даже майонез в маленькой баночке для заправки.

Хлебаем и обсуждаем рецепты холодного литовского борща, который обязательно приготовим, когда свекла подрастет.

Рядом с Максимом Ивановичем сидел человек в очках с колким взглядом. Очки не увеличивали, заметил Анатолий Иванович — маскировка.

— Знакомься, Толя. Это Рон. Будешь в его обеспечении.

— Здравствуйте, — протянул Анатолий Иванович руку.

Макс руку пожал после паузы.

— Добрый день, — сильный акцент выдавал носителя английского языка.

— Давайте обсудим детали, — предложил Максим Иванович, — я полагаю, Рон сам уточнит задачи.

— Мои задачи простые. Нужно найти артефакт и передать вам. Сами установите в нужном месте согласно плану. Будет возможность сравнить с вашим изделием.

— Но у вас своя команда. Мы, конечно, присмотрим, но активно участвовать не сможем, — замечает Анатолий Иванович.

— На заключительном этапе вы убираете ту команду. Лучше это сделать здесь, чем в Штатах. Все равно придется.

— Вы вышли на след похитителей?

— Вышел. Девушка с весьма интересным биополем и странное животное. Третий следов не оставил. Сейчас круг поисков сузился. Нужно немного времени, чтобы отработать квадраты. Артефакт тоже засекли, но он не на поверхности. Есть трудности в установлении точного места.

— Позвольте вопрос, — Анатолий Иванович глянул на Максима Ивановича, тот кивнул, — я видел одного Мастера Ока. Он не пользовался никакими приборами, но работал весьма успешно. Он занят?

— Да. И очень сильно. Ульрих в бегах. Возможно, выйдет на кого-то знакомого по прежним операциям. Будьте бдительны.

— Могу я узнать причину?

— К сожалению, при определенном уровне развития способностей происходят изменения личности, которые не позволяют далее эффективно работать в наших организациях. При использовании аппаратуры такого не происходит.

— Но приборы хуже? Личное мастерство не заменят.