- От власти не отказываются! К ней стремятся, ее добиваются, заигрывают с ней. Но не отказываются!
- А ты?
- Я - другое дело. Я давно прошел все круги усилителя.
- А Тилл У.? - спросил я и задумался: "Тилл У. ушел... Почему? Почувствовал, что начинает принуждать людей, подчинять их своей воле? Или?"
- Нет правил без исключений, - парировал Джеб.
- Ты ошибаешься в своих рассуждениях. Но в чем - не могу пока ответить. Сначала надо пройти эти круги, а потом...
- Потом может не быть, Влад. И я не ошибаюсь. Если выкладываться полностью - третьего пути нет.
- Третий путь есть! И ты идешь по нему!
- Нет! - глаза Джеба вспыхнули: два угля адова костра, Мерзко! Мерзко, когда начинаешь терять самого себя. В Зале тысячи. Можно поднять их одним взмахом руки. Поднять и повести.
- Куда? - спросила Кесс. И Джеб, и я повернулись на звук женского голоса, так неожиданно он прозвучал; мы забыли, что нас четверо...
- Куда пожелает Владислав, - ухмыльнулся Джеб.
- Но я должен. Если чувствую, что могу, значит должен!
- Попробуй, парень, если чувствуешь. Совет - одно, запрет - совсем другое. Сам привязан к сцене.
- Мог бы - запретил?
Джеб кивнул.
- А где остальные усилители? - вспомнил я.
- Во-от, - протянул Джеб, выпучив глаза, - вопрос вопросов. Хорошо, если того мужика и впрямь пристукнули после семнадцатого усилителя. А если нет? А если его спрятали глубоко и надолго? Думаешь, обязательно петь? Разве нельзя говорить: тихим вкрадчивым голосом, заставляя верить, заставляя подниматься и идти на штурм высоток, а их бессчетное множество на дороге ко всеобщей победе мудизма, а?
- Так уж все и можно?! - я покачал головой.
- Можно вес! закричал Джеб. - Рвущегося к власти не остановит никакая сила! Он продолжит битву, даже потерпев полное поражение, - Джеб вздрогнул, лицо побледнело.
- Если мы не сумеем противопоставить им... или, тогда все дружно, мирно... всем стадом... в полосатых пижамах... Джеба затрясло, - да, об этом думаю... из-за этого не ухожу, "в этом городе без окон...", - он закрыл лицо руками, - тазик...
- А теперь, ребята, быстро валите отсюда, - скомандовала Кэтрин, - сейчас начнется.
Мы поспешно вышли. Из-за двери раздались звуки.
- Ему тошно от самого себя.
- Нет, Влад, вы не правы! - она опять перескочила "на вы". - Он отдал себя Залу, наполнился грязью тех, кто не задумывается, что петь, что говорить...
- Ты так считаешь? - спросил я. Не слишком ли Кесс идеализирует? Одно дело молекулы, с ними все ясно. Но превращать эмоции в материальные структуры?!
Кесс кивнула. Мы шли по коридору: сорок, пятьдесят, а то и более метров. Мучения Джеба сопровождали нас до самой лестницы.
- Как вам такая перспектива, Влад? - отвернувшись, спросила Кнессия.
- Подходяще, - ответил я и закашлялся.
Мы поднялись в мой номер. Я зашторил окна, включил легкую подсветку, сел возле стола, забыв, что Кесс остановилась в дверях.
- Я готова, - тихо сказала она.
- Мм? - я повернул голову, в полумраке не сразу разобрав, что она расстегивает платье.
- Я готова, - повторила девушка.
- Выполнить любое мое желание? - спросил я, вставая.
- Да, - спокойно ответила Кесс. Но глаза ее, без того ночные, а в полумраке почти невидимые, напряженно следили за мной.
- Любое-любое? - переспросил я, заранее зная ответ.
- Да, - ответила Кесс.
- Почему? - мне было не до шуток.
- Перед выступлением артисту нужен отдых: немного вина, немного женщин...
Я едва сдержался, чтобы не ударить ее, нахмурился, Кесс застыла, кислой улыбкой обнажив верхние зубы.
- Но я не тот артист, который тебе нужен, - и ляпнул далее: - Это Вейн и Любен позаботились обо мне? Хорошо заплатили?
Она, ответно, влепила мне пощечину. Молодец.
- Вот теперь, девочка, ты похожа на себя, - улыбнулся я, как будто знал, какая она - Кесс. - А то - двусмыленности...
И еще одну влепила, скорее всего лишнюю. Мы молча смотрели друг на друга.
- А если я искренне предложу вам, Владислав, ведь... полярный год длинен...
- Нет. Считайте, что я еще не вернулся. Кстати, все, что можно, я потерял вчера вечером.
- Врете! - она поцеловала меня в щеку, в ту, которую... Вы напились и завалились спать.
- Мне необходимо поработать, - сказал я, кашлянул. - Новые рифмы просятся наружу.
- Опять врете, - ответила Кесс, сложив на груди руки. Я надеялся, что меня вторично поцелуют, но - пощечины и поцелуи шли в соотношении два к одному. - Ваше кредо - импровизация. И вранье тоже.
- Вру, - кивнул я, - и не могу понять, почему меня читают, как открытую книгу. А если я скажу, что хочу еще раз взвесить все "за" и "против", решить - выходить ли мне на сцену?
Кесс заглянула мне в глаза, глубоко-глубоко.
- Да.
- Поздно, - сказал я, - тебе пора домой...
- Влад, ты же не хочешь, чтобы я уходила?..
- Ты задаешь вопрос?
- Я отвечаю на него, - улыбнулась девушка. После чего поцеловала меня в щеку и ловко скинула платье на пол. Я отвернулся. В ответ скрипнула кровать.
- Влад, у окна откидной стол и две электросвечи. Тебе удобно? Только не сиди всю ночь - завтра твой выход. Если замерзнешь - я здесь.
- Спи, - буркнул я, действуя, как снотворное. Кесс уже посапывала. А я сидел одиночкой, не включая свет - таращился в окно.
Странная идет игра: меня заставляют поверить, что я могу больше, чем могу. Странно, но и девушки вокруг: в кои веки на меня обращали столько внимания? Я изменился? Они? Или все подстроено? Все куплены? Даже Кесс?
Я осторожно приблизился к постели - она здесь, значит, не приснилась. Жаль... Почему? Она здесь: живая, мягкая, теплая и еще какая-то... Я вздохнул. Испытание? Путешествие сквозь пещеру соблазнов?
Вернулся к окну. Ха-ха - мне петь! Не страшно - смешно.
Вот Джеб - да, отдал Музыке четверть века. А я? С чего все началось? Вспомнил! Милена! Правила хорошего тона, надежды на престижный брак и безбедную старость. Вот она точка отсчета, точка, с которой упал Влад В. Вы думаете, с точки нельзя упасть? Можно! И еще как разбить голову!
Жизнь - кино, непрекращающийся фильм. Надоело - щелк выключателем. Нет, это не фильм. Это Ти Ви - видеоклипп: музыка, слова, наполненные быстротечным действием со множеством эпизодов, мелочей, отступлений, подсветок. То бишь - фрагменты чужой полуобнаженной жизни между пластами бикини-сна.
Такое кино хорошо смотреть, привычно развалясь в кресле, банка пива в одной руке, сигарета - в другой. Сиди себе да поглядывай за марафоном жизни, скомпанованным и втиснутым в четыре-пять минут. Но вдруг из ящика выскакивают придуманные тобой герои, выхватывают пиво, тушат сигарету и тащат за собой. Главный герой клиппа выбыл из игры - срочно требуется замена. Пошел! Глаза на лоб, но идти-то надо. И не просто на прогулку - надо вступить в борьбу, отбросив рассуждения типа "что-та-ко-е-хо-ро-шо". Встать на центральном месте и сделать, а не говорить "вот-я-бы-тог-да", скажут другие - чесальщики всегда найдутся - и язык почесать и языком. С ног на голову можно перевернуть Все. Главное - точка отсчета...
"Жизнь и не правда и не ложь,
Лишь блики солнца на рассвете..."
- Влад, - меня трепали за ухо.
Я открыл глаза: Кесс. Выспавшаяся, улыбающаяся, жизнерадостная. Озорно смотрела на меня и расчесывала непослушные черные волосы.
- Переползайте на кровать...
Я кивнул, засопел, безуспешно борясь со сном; мне помогли пересечь комнату. Надо бы спросить, куда она...
- Спускаюсь вниз - пора заступать на вахту. На концерт приду... - она достала салфетку, протерла лоб, носик, щечки. Я вдохнул ее запах - запах полевой фиалки.
Я спал, стоя на одном из ледяных хребтов, невдалеке от АМС-4, любуясь непредсказуемой игрой солнечных лучей в свет и тень. Я временно переместился на Южный полюс, чтобы еще раз попрощаться с яим и спросить: "Великие Льды! А был ли среди вас человек по имени Владислав В.? Или ему всю жизнь снятся красивые сны?" Признать, что сон - сон, значит смириться с тем, что жизнь - продолжение сна, а значит, можно жить в полсилы, можно относиться высокомерно к самому себе. Седые льды и хрустальные хребты промолчали. Я сказал им:
