— Это твой отец настоял на том, чтобы ты переехала в США?

— Да. Его главной целью было убрать меня подальше от картеля, и он не хотел, чтобы я возвращалась в Мексику каждое лето, но мне хотелось увидеть его и мою бабушку хотя бы раз в год. Они были моей единственной семьей.

Я прижимаюсь к ее шее носом, мне нравится, как она наклоняется, чтобы дать мне больше доступа.

— А твоя мама?

— Она умерла, когда я была маленькой. От рака. Я даже не помню ее. Всегда были только мой папа и бабушка Гваделупе.

— Мы вытащим ее, — говорю я и сжимаю руку на ее талии. — Я обещаю.

Ангелина выдыхает и откидывает голову на мое плечо. Не думаю, что она мне верит, но клянусь себе, что приведу ее бабушку сюда, независимо от последствий.

— Сергей? — шепчет она. — О чем ты думаешь, когда теряешься в себе?

Я замираю на мгновение, застигнутый врасплох ее вопросом, затем кладу подбородок ей на плечо и смотрю на горизонт.

— Я не знаю, как объяснить. Это как будто я здесь, но только частично. Я могу слышать и видеть, что происходит вокруг меня, но не могу контролировать свои действия. Тебе лучше держаться от меня подальше, когда я в таком состоянии. Не хочу причинить тебе боль даже непреднамеренно.

Ангелина смотрит на меня, глазами находит мои и удерживает мой взгляд, затем кладет руку на мое лицо.

— Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь причинить мне боль, Сергей. Намеренно или нет. — Она наклоняет голову, пока губами мягко не прижимаются к моим. — Я не боюсь тебя, здоровяк.

— А стоило бы, Ангелина, — говорю я ей в рот. — Ты никогда не видела, как я полностью отключаюсь, детка. Если бы видела, ты бы убежала и никогда не оглядывалась назад.

— Так вот что делают другие люди, когда ты отключаешься? Убегают?

— Если они умные, то да.

Ангелина улыбается и кладет кончик пальца на мой нос, прослеживая линию по гребню, пока не доходит до рта.

— Ну, я не планирую убегать, Сергей. На самом деле я планирую подойти еще ближе и держать тебя, пока ты не вернешься, куда бы ты ни уходил. — Она находит мой рот, и во время поцелуя я на мгновение забываю о крови и убийствах. Ярость, с которой я постоянно жил так долго, отступает.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, пока мы подходим к мотоциклу.

— Увидишь, — ухмыляется Сергей.

Я сужаю на него глаза и тянусь к сумке, которую он несет.

— Что внутри?

Он отодвигает сумку от меня.

— Не подглядывай.

— Мы собираемся на пикник? Ты захватил кетчуп?

— Мы не собираемся на чертов пикник. — Он пристегивает сумку к задней части мотоцикла и передает мне шлем. — Зачем мне брать тебя на пикник?

— Потому что девушкам это нравится?

— Чушь. Ни одна девушка не хочет сидеть на траве и есть с пластиковой тарелки, пытаясь отогнать муравьев и мух.

— Ну, если ты так ставишь вопрос. — Я пожимаю плечами и сажусь на мотоцикл позади него.

Сергей заводит двигатель, и я быстро и крепко обхватываю его за талию. Первый рывок, когда он взлетает, самый страшный. Даже после многих поездок, которые он мне устраивал, мне все равно нужно несколько минут, чтобы привыкнуть к мысли, что я нахожусь на заднем сиденье мотоцикла. Я ничего не могу с этим поделать. Меня не покидает мысль что транспортные средства с двумя колесами не должны существовать. Но потом вспоминаю, что за рулем Сергей, расслабляюсь и наслаждаюсь всплеском адреналина.

Я видела, как он ездит на мотоцикле один. Как чертов безумец. Я все время думаю, что он во что-нибудь врежется. А на прошлой неделе, когда посмотрела на его идиотские выходки на одном колесе, у меня едва не случился сердечный приступ. Но, слава Богу, Сергей никогда так не делает, когда я с ним.

Мы едем по шоссе около сорока минут, прежде чем он сворачивает на боковую дорогу, а затем на узкую грунтовую тропинку, ведущую между полями. Я убеждена, что мы заблудились, и тут он притормаживает и паркуется. На многие мили вокруг нет ничего, кроме травы.

— Мы заблудились? — спрашиваю я, снимая шлем.

— Нет. — Он улыбается, обнимает меня за талию и снимает с мотоцикла. — Пошли.

Он отстегивает сумку сзади, берет мою руку в свою свободную и ведет меня через поле справа от нас. Пройдя сотню ярдов, мы доходим до грубо сколоченного деревянного стола, стоящего посреди пустыря. Чуть дальше я замечаю несколько металлических стоек с мишенями на каждой стороне, расположенных на разном расстоянии от стола. Тренировочные мишени.

— Я не знал, что тебе нравится, — говорит Сергей и кладет сумку на стол.

Я смотрю круглыми от удивления глазами, как он начинает доставать разные пистолеты и раскладывать их на деревянной поверхности. Два «Глока», «Зиг Зауэр», меньшая модель. «Беретта». И еще два пистолета — я не знаю производителя, но они выглядят как военные.

— Выбирай. — Он кивает в сторону ассортимента оружия.

Я приподнимаю бровь.

— Ты привел меня на тренировку по стрельбе?

— Это лучше, чем пикник. — Он улыбается. — И я хочу посмотреть, как ты стреляешь.

Я сужаю на него глаза.

— Ты не поверил мне, когда я сказала, что умею обращаться с оружием?

— Конечно, я тебе поверил. — Он слегка чмокает меня в губы. — Но хочу посмотреть, сможешь ли ты на самом деле попасть во что-нибудь.

Я улыбаюсь ему в губы.

— Хорошо.

Он разворачивает меня лицом к столу и встает позади меня.

— Как насчет «Зига»? Он будет самым простым для тебя в использовании. Ты знаешь, как отключить предохранитель?

Он такой милый.

— Мне не нравится «Зиг». — Я беру «Глок-19». Он относительно легкий и имеет двойную систему отдачи. Я проверяю магазин. — Я обойдусь шестью патронами. А потом ты. Посмотрим, у кого в итоге будет больше попаданий.

Сергей разражается смехом.

— Договорились

Первая цель находится довольно близко, поэтому я решаю выбрать вторую. Обойдя стол, поднимаю пистолет и целюсь в левую верхнюю лопатку. Мой первый выстрел — попадание. Следующие три тоже попадают, а на пятом я промахиваюсь. Черт. Шестой попадает точно. Я ставлю на предохранитель, опускаю пистолет и поворачиваюсь к Сергею, который смотрит на меня.

— Ну, похоже, мне удалось во что-то попасть, а? — ухмыляюсь я.

Он смотрит на меня несколько ударов сердца, затем хватает меня за талию так неожиданно, что пистолет выпадает у меня из руки. Подняв меня, он прижимает меня к себе и страстно целует.

В яростном, отчаянном поцелуе, затем…

— Нет ничего сексуальнее девушки, которая умеет обращаться с оружием. — Он слегка прикусывает мою нижнюю губу. — Когда ты научилась стрелять?

— Папа начал учить меня, когда мне было одиннадцать. — Я обхватываю его за шею и зарываюсь руками в его светлые пряди. У него самые красивые волосы, которые я когда-либо видела. — Теперь ты.

Сергей смеется и опускает меня на землю. Он достает один из пистолетов, который я не узнала. Пока он проверяет его, я обхожу его и встаю у него за спиной. Я жду, пока он поднимет оружие, чтобы прицелиться, затем кладу руки ему на бедра. Медленно скольжу руками по поясу его джинсов спереди, затем опускаюсь ниже, пока мои ладони не упираются в его промежность.

— Ангелина? — Он смотрит на меня через плечо. — Что ты делаешь?

— Разве тебя не учили работать под давлением? — Я улыбаюсь и массирую его член через джинсы.

Он криво усмехается. Снова смотрит на мишень и стреляет. Попадание. Пора и мне улучшить свою игру. Я прижимаюсь грудью к его спине, расстегиваю пуговицу джинсов и спускаю молнию. Он стреляет снова. Еще одно попадание. Черт. Я просовываю руку внутрь.

— Кажется, у меня никогда не было секса в поле, — говорю я и достаю его член, поглаживая его, наслаждаясь тем, как он мгновенно становится твердым. Раздается выстрел. Я смотрю на мишень. — О. Похоже, детка, ты промахнулся. Я тебя отвлекаю?

— Нет, — звучит его отрывистый ответ.