– Разве тебя не устраивает то, что ты моя жена? – Тенебрисель положил свои напряженные руки мне на плечи.

– Хоть, по моим меркам, я слишком рано вышла замуж, но я счастлива, что связала свою судьбу с тобой.

– Я рад, – облегченно выдохнул эльф. – Просто, после того, что сегодня сказал тот отступник, я боялся… что ты примешь меня за педофила.

Я повернулась к нему лицом.

Король сидел сзади меня, на бортике, и виновато смотрел мне в глаза. Казалось, что он думал, будто совершил нечто отвратительное. Неправильное. Я глянула на него, как на идиота, поднялась, влепила щелбан в лоб, из-за чего мужчина недовольно поморщился, и заявила:

– Тенебрисель, ты – дурак! Мало того, что извращенный собственник, так еще и дурак! – я обхватила его лицо ладонями. – Но ты – мой дурак, и я, все равно, люблю тебя. Апчхи!

– Так, все! Лезь в ванну! – приказал мой муж, поворачивая меня спиной к себе. Но я чувствовала, как расслабилось его тело.

Тенебрисель щелкнул пальцами (правда, из-за масла на его руках, звук получился приглушенным), и мои волосы взмыли вверх, чтобы не мешать бывшему принцу. Он провел пальцами линию от шеи и вниз по позвоночнику, немного давя на кожу. Затем начал вырисовывать на моей спине какие-то узоры, которые начинали греть те места, где они находились, а оставшееся масло растирал.

– Тенебрисель, а что это за узоры?

– Целебные руны. Помогают быстрее регенерироваться и выводят болезни из организма. Я уже спец по их нанесению.

– Много лечил?

– Много меня лечили.

– Ты часто болел раньше?

– Нет. Но если подхватил заразу, то болезнь протекает медленно и мучительно. Если тебе хватит одной ванны, и ты выздоровеешь, то мне нужно было принимать по 3 в день, в течении недели.

– Ого! Не хочу, чтоб ты болел.

– И я не хочу. Отвратительное состояние. Хотя… Если я заболею, то ты будешь меня лечить, – соблазнительно прошептал мне на ушко эльфийский король.

– Тебе тогда не до этого будет!

– Эх, что правда, то правда. Поворачивайся.

Я повернулась лицом к эльфу. Тот осмотрел предстоящую работу и выдал свою любимую наглую улыбку, предвкушающе сверкнув сапфирово-изумрудными глазами. От этого я, конечно же, смутилась.

– Поразительно. Хватает одной только моей улыбки, чтобы ты смутилась.

– Я не смутилась! Просто… жарко… поэтому я красная…

– Я умею отличать жар от смущения. И не забывай, что я чувствую, когда мне врут. А теперь, будь хорошей девочкой и убери руки с груди.

Я убрала, а этот извращенец, продолжая ухмыляться, провел линию от шеи до солнечного сплетения, пупка и ниже. Потом сделал от линии-разветвления, напоминающие дерево, и начал вырисовывать руны. На животе, создавая некую узорчатую спираль, и на грудной клетке, делая то же самое. Правда, на грудь он давил сильнее, чем на другие части тела. Что-то мне подсказывает, что так делать не нужно. А когда он легонько ущипнул меня за розовые горошины, я убедилась, что мои предположения оказались верными!

– Тенебрисель!

– Извини, не удержался.

– Еще говорит, что у него хорошая выдержка!

– Хорошая. Я же до сих пор не сорвался, – и опять эта наглая улыбка. – Давай руку.

Дальше мой супруг растирал масло и наносил руны на руки, а я, наблюдая за его действиями, задумалась. Все это время он ходил без рубашки, и я лицезрела на его широкой груди и рельефном торсе многочисленные засосы, оставленные мной. Смутилась, но задалась вопросом: как я так умудрилась? Вот честно, я до сих пор не понимаю, как я это делаю! Просто, целую-целую, а потом, бац! И засос на теле готов. Странно все это. Но еще страннее было другое и я, не смотря на смущение, задала вопрос моему королю:

– Тенебрисель, а почему ты не оставляешь засосов на моем теле?

Нет, ну серьезно! Учитывая то, какой он извра… кхм… темпераментный (назовем это так), странно, что на моем теле нет его отметин.

– Почему не оставляю? Оставляю! Но ты же не рассматриваешь свое тело, в поисках нового засоса, как это делаю я.

А! Все! Узнаю своего ушастого извращенца! Но теперь другой вопрос: где?

– А где они?

Он расплылся в наглой улыбке, хищно посмотрев на меня (зараза ушастая! Хватит меня смущать своей улыбкой!). Поднял мою правую ногу (как раз сейчас рисовал руны на ногах), придержал за талию, чтобы я не упала, и чмокнул внутреннюю сторону бедра, которую я увидеть не могла.

– Здесь, – теперь ясно, почему я не видела. Это слепая зона! – И здесь, – он поцеловал немного ниже. – И здесь, – еще ниже. – И тут, – приятная дрожь прошлась по всему телу, потому что брюнет поцеловал место, находящееся в опасной близости от… кхм… прохода. – И…

– Так! Все! Я поняла! Не надо продолжать!

– Хорошо, – хоть он это и сказал, но все равно поцеловал там!

– Ах! Эй! – сотни ласковых электрических зарядов пробежались по телу, а в груди стало еще жарче.

– Что? Здесь я засоса не делал.

– Извращенный эльф!

– Все эльфы – извращенцы. Так, я закончил. Теперь 15 минут лежишь в ванне и выходишь.

Я проплыла (ага, именно проплыла. Здесь о-о-очень глубоко) до середины ванны и сделала позу звездочкой. Так как эта лечебная жидкость с кучей всяких примесей имела плотность больше, чем обычная вода, мне удалось держаться на поверхности. Первые несколько минут ничего не происходило. Я расслабилась, почувствовав облегчение во всем теле, как вдруг руны, что были нарисованы на моем теле, начали мягко светиться фиолетовым. Прям как тогда, во время инициации.

Белая вода вокруг меня окрасилась в темно-фиолетовый (темный, потому что эта была болезнь), и я пролежала так еще минут 10, пока сливовый цвет не заполнил всю ванну. Стало так легко, хорошо и ужасно хотелось спать. Хотелось лечь в теплую, мягкую кроватку, обнять мою любимую ушастую заразу и поскорее попасть в объятья Морфея.

– Все, Лиен, выходи.

– Угу… – я медленно открыла глаза и подплыла к бортику, где сидел Тенебрисель. – Спать хочу… – и сладко зевнула.

Эльф нежно улыбнулся, умиляясь моему поведению, и аккуратно протер меня пушистым полотенцем. Одел на меня ночную рубашку (чтобы опять не простыла) и отнес в спальню. Укутал в шелковое одеялко, и, переодевшись, лег рядом со мной, прижимая к себе. Запах мяты еще сильнее расслаблял меня, убаюкивая. Я быстро заснула и уже сквозь сон до меня донеслись слова моего любимого, словно издалека:

– Я люблю тебя, мо Лиен.

"И я тебя, мо Тен," – пробубнила я сквозь дрёму.

6 дней спустя:

– СТЕРВА! СУКА! ТВАРЬ! ЧЕРТОВА ДЕВЧОНКА! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! ТЫ – НЕ БОГИНЯ! ТЫ – ПОДСТИЛКА ПЕДОФИЛА! МАЛЯВКА! Я УБЬЮ ТЕБЯ! ТВАРЬ! – прокричала Ами, меняя ипостась на драконью.

А теперь по порядку.

5 дней назад мы с Тенебриселем рассказали всю ситуацию князю (лично, не на собрании) и попросили подыграть нам. Его Величество сначала не поверил, что дочь генерала и невеста его сына может быть предательницей и наркозависимой. Но когда мы расспросили заключенного вампира (действие моего укуса уже прошло, так что мой супруг снова начал ломать ему пальцы, хотя мог применить магию принуждения. Остроухий садист!), а Индариэн (который, вообще, умничка!) предъявил доказательство в виде наркотиков, которые он нашел в комнате воздушной драконицы, правитель взвыл, коря себя за слепоту, почти сменил ипостась, но успокоился и принял жестокую реальность (также, поныл насчет того, что он уже слишком стар для всего этого). Мы показали ему карту, где были обозначены все лагери отступников, и князь Рэт пообещал их немедленно уничтожить. Также он согласился на нашу аферу, чтобы вывести леди Ами на чистую воду.

Мы начали давить на предательницу. То мой король скажет, что вампира поймали и выяснили, что предатель – женщина. То я скажу, что эта драконица работает за наркотики, а точнее за крамис. После мой милый попросил разрешение на допрос вампира с помощью магии принуждения. Какое совпадение, но когда мы, вместе с князем, княгиней, главным генералом и его дочкой (а также Индариэном, но он прятался в тени) пришли в камеру клыкастика на следующий день, то нашли труп. Как "неожиданно"! Это было похоже на самоубийство. Традиционное вампирское самоубийство – вырывание сердца из грудной клетки (ибо иначе их почти не убить – регенерируются. Также, умирают если им голову оторвать или атаковать магическим оружием).