– Да, всё верно.

– А что вы умеете делать, Лена?

– В смысле?

– Убирать комнаты можете? – Киваю. – Стирать? – Снова кивок. – А готовить?

– Готовлю хорошо, но ещё лучше делаю торты и пирожные, – улыбаюсь, наклоняясь ближе к Ларисе Петровне. – Окончила кулинарный техникум. Люблю создавать сладости. Любила… – вспоминаю, что последние несколько лет работала на крохотной кухне Армена, не имея возможности заниматься сложными кондитерскими изделиями.

– Что ж… – Женщина откидывается на спинку кресла, откровенно меня оценивая. – Может, это и к лучшему, – разговаривает сама с собой, пожимая плечами.

– Что именно?

– Предлагаю вам поехать со мной. Я работаю в большом доме у одного влиятельного человека. Наверное, это можно назвать управляющий, а если просто – завхоз. Комнату вам дадут, работу тоже, с ребёнком пока неясно, что делать… но мы придумаем.

– Вы мне работу предлагаете? Вы же меня не знаете, – смотрю опешившим взглядом, не веря в то, что слышу. – Впервые видите…

– Я хорошо разбираюсь в людях, Лена. Вы выглядите скромно, но прилично и не вызывающе. Спокойная, учтивая и заботливая, – кивает на Тасю, которая практически лежит на мне, раскинув ручки в стороны. – Пальцы в ожогах. Вероятно, работали на кухне, обварились в кипящем масле. У меня такие же, – показывает ладони. – Я предлагаю вам выход, возможно, временный, но всё же это лучше, чем сидеть здесь.

Внутри разрывают сомнения: незнакомая женщина, какой-то дом и неизвестность, которая имеет неопределённые последствия. Но я так устала… Смертельно устала.

– Сколько вы не ели? – Отворачиваюсь, сжимаясь под её взглядом. – А сколько не спали?

– Двое суток, – честно отвечаю. – Даже немного больше.

– Сколько ещё сможете не спать? А? А она? – показывает на Тасю. – Девочка маленькая, а на вокзальных пирожках долго не продержишься. Ей нужна нормальная пища и место для отдыха, в котором тепло и безопасно.

– Я не знаю… – закусываю губу, обдумывая предложение женщины.

Смотрю на её приятное лицо и открытую улыбку, чувствуя только положительный отклик внутри, а когда она улыбается, хочется ответить взаимностью.

– Соглашайтесь, Лена, – убеждает. – Вероятно, иного шанса вам не предоставят.

Несколько секунд сомнений, разъедающих подобно серной кислоте, и я киваю.

– Гриша! – окликает мужчину в пальто. – Помоги, пожалуйста.

Гриша подходит и оказывается невероятно высоким и широкоплечим. Он в два, а то и в три раза больше меня, и приходится сильно задрать голову, чтобы рассмотреть волевое лицо с крупными чертами. Молча берёт сумки – все сразу, и кажется, для него ноша не имеет никакого веса. Перехватываю Тасю, уложив на плечо, и иду следом за моими новыми знакомыми. На стоянке за вокзалом передо мной открывают дверь большого джипа, приглашая сесть. Гриша берёт у меня дочь и, дождавшись, когда я устроюсь на заднем сиденье, осторожно передаёт мне.

Пассажиры впереди беседуют о чём-то своём, пока мы едем по трассе, покидая город. Мерное покачивание убаюкивает, и я, поддавшись усталости, проваливаюсь в дрёму, сквозь которую слышу обрывки фраз:

– Зря ты это сделала, Петровна. – Мужской голос звучит с укором.

– Я зашиваюсь одна, Гриша. Сколько на собеседование приходило? Много. Безрукие, а на хозяина косятся в надежде пристроиться потеплее. А эта работящая, сразу видно.

– Парето нам голову снесёт. Досконально всех проверяет сам. Одно мутное пятно, и всё – свободен.

– Скажешь, это моя инициатива, ты не в курсе. Сказала везти – повёз. Всё. А там пусть его хоть разорвёт от негодования, если Аронов одобрит, перечить не станет.

Разговор продолжается, но собеседники переходят на шёпот, уловив моё движение. Не знаю, сколько мы едем, но в какой-то момент меня ощутимо толкают в плечо и показывают, что нужно выйти.

Спросонья осматриваюсь вокруг: огромный дом в несколько этажей кажется бесконечным; много ёлок, припорошённых снегом и скрытых высоким каменным забором; несколько одноэтажных строений рядом, в окнах которых горит свет; территория подсвечена фонарями и настенными светильниками. Иду за Ларисой Петровной по извилистой дорожке, улавливая обстановку вокруг. Заходим в дом и движемся по длинному коридору, пока женщина не останавливается у одной из дверей. Быстро находит ключ и открывает, включая свет.

– Комната небольшая, но уютная. Кровать, телевизор, шкаф, там ванная, – отворяет боковую дверь, позволив мне заглянуть. За спиной появляется Гриша, оставляя вещи у двери, и сразу уходит. – Всё необходимое имеется. Скромно, конечно…

– Нет-нет, всё отлично! – прерываю её, даю понять, что это намного больше, чем я могла рассчитывать. – Спасибо вам! Огромное спасибо!

– Отдыхай. Завтра всё обсудим на свежую голову. Спокойной ночи.

– И вам.

Как только закрывается дверь, раздеваю Тасю и полусонную тащу в душ, чтобы смыть последние два дня на вокзале. Стоит с закрытыми глазами, пока я мою голову и маленькое тело душистым гелем. Закутываю в полотенце и укладываю в кровать, купаюсь сама и ныряю к ней под одеяло, крепко обняв.

Я не знаю, где оказалась, кому принадлежит этот дом и что с нами будет завтра, но сейчас, на хрустящих от чистоты простынях и в объятиях своего ребёнка, меня обволакивает чувство тотальной безопасности, которое я не испытывала долгое время. Мысли лениво ворочаются, отказываясь двигаться в нужном направлении, и я засыпаю, чтобы начать утро в новой жизни.

С трудом разлепив глаза, осматриваю непривычное помещение, которое кажется совсем иным при дневном свете. Приятная комната, светлая, ничего лишнего, и в то же время всё необходимое имеется. Спохватившись, соскакиваю с постели, стараясь не потревожить Тасю, которая сладко посапывает, свернувшись клубочком.

Лариса Петровна не сказала, во сколько и куда подойти, дав мне возможность отдышаться после двух дней на вокзале, но злоупотреблять своим положением не стоит, потому что сюда меня привезли работать. Тихо одеваюсь и ныряю за дверь, оставив дочку досматривать сны.

Длинный коридор, окутанный полумраком, усеян многочисленными дверями, за которыми, вероятно, скрывается своя история. Резные и тяжёлые, они создают своеобразную атмосферу таинственности. Нестерпимо хочется заглянуть за каждую, но сейчас я просто иду прямо в надежде найти хоть кого-нибудь живого. Не слышно голосов и звуков, лишь мои шаги разносятся эхом в пространстве. Понимаю, что в конце коридора развилка, и спешу, чтобы выбрать направление, но чья-то рука неожиданно хватает меня за локоть и, резко развернув, прижимает к стене.

Негромко вскрикиваю от неожиданности, а затем ещё раз, когда вижу перед собой лицо мужчины, изуродованное глубоким шрамом. Затаив дыхание, неотрывно смотрю в глаза, которые имеют необыкновенный цвет насыщенной синевы. Невероятные и необычные настолько, что хочется произнести «вау». Брюнет намного выше меня, и я даже приподнимаюсь на носочки, чтобы оказаться наравне с его лицом: волевым, напряжённым, с играющими желваками; короткая аккуратная борода, полные губы и прямой нос. Шрам, пересекающий правую сторону лица от виска до подбородка, подчёркивает устрашающий вид в сумме с бешеной аурой и жёсткой хваткой на моём локте. Увиденное не приводит в ужас, наоборот, притягивает, подчиняет, завлекает, и, несмотря на все составляющие, которые в любом другом случае оттолкнули бы от подобного человека, не могу отвести глаза, с придыханием рассматривая его.

– Тебя Петровна ночью привезла? – Низкий голос шелестит приятной хрипотцой.

– Да, – делаю усилие, чтобы выдавить два звука. – Меня зовут Лена.

– Гриша паспорт проверял?

Отрицательно верчу головой, вспоминая, что, кроме полицейских, документы никто не спрашивал, а Лариса Петровна поверила на слово, когда предложила работу.

– Паспорт, – требовательно, жёстко. Это не просьба – приказ.

– В комнате, – киваю туда, откуда пришла.

Убирает ладонь и делает шаг назад, показывая, что нужно вернуться и дать ему документ. Сейчас иного не предусмотрено. Иду, чувствуя его взгляд между лопаток, и слышу тяжёлые шаги, в эхе которых тонут мои. Почти дойдя до комнаты, обгоняет меня и рывком отворяет дверь, застыв на входе. Неожиданность в виде Таси, сидящей на кровати и потирающей заспанные глаза, на миг обездвиживает мужчину, и на лице просматривается едва заметная растерянность. Ему сказали обо мне, но не о ребёнке, вероятно.