В прерванну сеть меня ты хочешь уловить?

Не мысли, чтобы я, подобно как и прежде,

Унижен, ослеплен, в постыдной мне надежде,

Притворства все твои во сердце воспримал,

Которыми твой дух так люто мной играл,

И, продолжая млеть пред взорами твоими,

Злодею моему был жертвован я ими.

Открылось все теперь, и те прошли часы,

В которые твои неверные красы

Плененный дух тобой всечасно наполняли

И мне в тебе одной все счастие являли.

Не льстися боле тем и в гордости твоей

Не ожидай, чтобы горчайших слез ручей

У ног твоих лия, страны сея властитель

Был милостей любви презреннейший проситель;

Или чтоб, ревностью я в ярость приведен,

То сердце б отнимал, которым я презрен.

Укоры, жалобы и нежны исступленья,

Восторги ревности, сердечны изъясненья,

Те стоны горести, порывы гнева те,

Которы лестны так надменной красоте,

Суть сердца моего чувствительного ниже.

Верь, что бы ни терпел, но я стократно ближе

Умреть, как слабостям моим свободу дать

Презревшую меня сим средством привлекать.

Чего б ни стоило, но сердце уж решилось

Неверную забыть — и все теперь свершилось;

Свершилось все; уже твоей избавлен лести,

Превыше мук любви, превыше низкой мести,

Себя умею я толико почитать,

Чтоб, сердце одолев, его иной отдать.

Иная моея любви познает цену;

Иная за твою заплатит мне измену;

Иные прелести твои красы затмят

И тщетный жар к тебе из сердца истребят.

Будь счастлива ты тем, кем пламенно пылаешь,

Иною счастлив я... Ты слезы проливаешь,

Рамида!

Рамида

Ты, судьба, лишив меня всего,

К усугублению свирепства твоего

Мою невинность тьмой порока помрачила

И утешения последнего лишила:

Когда для Рурика воспрещено мне жить,

Во гробе Руриком оплаканною быть!

Рурик

Ты плачешь и умреть, Рамида, ты желаешь;

А сердце ты твое так люто отторгаешь

От сердца моего, живущего тобой.

Коль слезы искренность лиет передо мной —

Оставь, Рамида, я не должен сомневаться,

Не можешь лестию ты гнусной унижаться,—

Оставь мне, если тем тебя я оскорблял,

Что хладность горькую мой дух тебе являл.

Оставь! я, сам себя в досаде ослепляя,

Быть чаял исцелен, смерть в сердце заключая.

Не верь, не верь словам отчаянной любви

И токи, из очей лиющися, прерви.

Кто? я? чтоб я престал тебя любить, Рамида!

Лишиться твоего возлюбленного вида

Иль света солнечна не зреть мне—то равно;

Мне сердце для тебя единой лишь дано.

Мой пламень никогда, ничем не истребится.

Коль любишь ты меня, пусть твой отец стремится

Внесенный на меня низринуть свой удар;

Ко дщери я его храня во сердце жар,

Несправедливости его опровергая,

Умру иль побежду, Рамиду обожая.

Рамида

О клятвы страшные, которых я раба!

О долг, о лютый долг! о грозная судьба!

Лишенна всякой я надежды и отрады:

Неодолимые меж нами суть преграды!

Рурик

Преграды?..

Рамида

Если мой отец падет тобой

(Великих чувство дуги ты ведаешь, герой!),

Дочь сверженна врага, могу ли быть твоею?

И если, слабостью оплаканный моею,

Изгнанный ты из сих печалью полных стен

Пребудешь от меня навеки удален,

Могу ли быть твоей? Назначенна ценою

Иному…

Рурик

Ежели неправедной судьбою

Определенно мне на поле брани пасть,

Паду — но мертв, и вся моя свершится часть.

Когда ж победу мне дадут бессмертны боги,

Иль чувствия отца, несправедливо строги,

Во сердце восприяв и дух преобразя,

За всю мою любовь мне томну грудь разя,

Возможешь слепо ты ему повиноваться?

Рамида

О том ты можешь ли хоть мало сомневаться?

Привыкнув власть отца священной почитать,

Мой долг, исполнив все, в молчании страдать

И, пренося мое без ропота мученье,

В несчастии ему соделать утешенье.

Расстаться мне с тобой — пусть жизни стоит то,

Но — дар отца — пред ним мне жизнь моя ничто!

Глубоко заключа мою я в сердце муку,

Иному я отдам трепещущую руку

И совершу отцом желанный лютый брак.

Рурик

И се любви твоей ко мне неложный знак!

Не чувствовала ты любви ко мне нимало,

Притворства твоего то было покрывало,

Чем нежну страсть мою мрачила ты в сей час,

Те стоны, слезы те твоих коварных глаз —

Завеса лишь одна твоей к иному страсти,

К Пренесту гордому, моей злодею власти.

Рамида

Могла б я, низкие сомнения презрев

И сей — которого превыше я — твой гнев,

В молчаньи удалясь, без ропота, спокойно,

Пренебрежением ответствовать достойно;

Но время дорого: познай, что средство есть,

Коль любишь ты меня, прервать Вадима месть

И дружбы узлом с ним тебе соединиться.

Мы счастливы, когда ты можешь согласиться.

Рурик

Коль должно, я всю кровь мою пролить готов.

Рамида

Герой, спаситель наш — не выше ль ты венцев,

Чем украшаются цари обыкновенны

И кои истинным героем суть презренны?..

Гражданка, приучает, я равенство любить,

Обманываюся сим чувством, может быть,

Что властолюбие величию бесчестно

И что с мучительством одним оно совместно.

Не верю, чтоб твой дух быть мог властолюбив.

Остави ту мечту, чем гордость оскорбив,

Ты злобу на себя отвсюду привлекаешь

И чем себя навек с Рамидой разлучаешь.

Зря цену всю себе во сердце лишь твоем,

Не в бренных пышностях, довольствуйся ты тем,

Что ты достоин быть на небесах с богами;

Всем равный гражданин, попри венец ногами

И, бурей окружен, разруши сей престол —

Жилище горестей и бездну страшных зол.

Рурик

То поздно!— Знаешь ты, как трон уважен мною.

Ты помнишь, как сей град, прельщенный тишиною

По грозных бурях, я которы укротил,

За счастие свое престолом мне платил;

Отверг я власть тогда — и мог отвергнуть с славой:

Велико пренебречь величие с державой!

Но после, как народ с стенаньем, с током слез

Моления свои к ногам моим принес,

Страшась опять нести мной сверженную тягость,

Принудил в долг мою преобратиться благость.

Как счастья общего залогом мой венец,

И стала власть моя отрадою сердец,

Сколь гнусно, зря мечи против меня мятежны,

Низвергнуть все опять в напасти неизбежны,

Коль прежде честь снискал, отрекшись власти я,

Унизился б теперь я, право отдая,

В сердцах твоих граждан начертанно любовью;

Я должен защитить его моею кровью!

Владея, как отец, я должен жизнь презреть;

Достойней я иных на троне умереть.

Не привлекай меня ты к низостям толиким!

Чтобы мне другом быть с отцом твоим великим,

Не подлость средство, нет!— Рамида, ты сама,

Когда б исчезли тем напастей наших тьма,

Пред светом бы меня увидя постыженна,

Любя достойного, презрела б униженна.

На лаврах взросшая, героя славна дщерь,

Меж чести и любви будь судия теперь!

Рамида

Я чувствую твой долг, как горько ни стонаю;

Я, плача, не тебя, но рок мой обвиняю!

Могу ль порочить то, что, честь твою храня,

Ты славе жертвуешь несчастную меня.

Виновна в том моей судьбины непреложность!

Почувствуй же и ты мою священну должность

И, чести следуя, не воспрещай мне в том!

Любя меня, отцу ты должен быть врагом,

И я, тебя любя, как в горести ни млею,

Чтя честь равно тебе, не буду я твоею.

Жар нежный во вражду стараясь пременить,

Хотя не возмогу я сердце покорить,

Но должности моей могу повиноваться,

Тебя лишась, всяк час с душею расставаться.

Рурик

О грозная судьба!