– Вот пусть бы и дальше лягушатников этим травил, а у моего русского организма от его авторской кухни несварение!

– К доктору сводите свой организм, – гнусаво предлагает мне Суворов и я не выдерживаю:

– Давайте так: вы сейчас закажете что-то кроме борща и пельменей и если не сможете оценить по достоинству эту изысканную кухню, то уволите своего шефа к чертовой матери!

– Не буду я никого увольнять, – упрямится Роман Дмитриевич. – Михаил прекрасный работник, я его сто лет знаю.

– Ну значит для вас не должно быть проблемой попробовать ту еду, что я выберу из меню, так?

– Так, – прищурившись соглашается бизнесмен и набирает номер доставки.

Аслан, следивший за нашей перепалкой с нескрываемым весельем, подмигивает мне и доверительным тоном спрашивает:

– Можно мне стейк? Вряд ли этот лягушатник его испортит. Это же просто жаренный кусок мяса, так?

Ох, Асланчик, не так… совсем не так.

К приезду курьера я уже закончила портрет и сейчас оба мужчины с интересом разглядывают фоторобот пока я ищу столовые приборы в многочисленных ящиках.

– Кто вам делал эту дурацкую кухню? – возмущаюсь я, когда, наконец нахожу то что искала в выдвижном ящичке под плитой.

– Это итальянская кухня из массива дерева! – С вызовом отвечает бизнесмен. – Что вас опять не устраивает?

“Катитесь-ка вы в придорожный мотель”, – читаю я по его взгляду.

– Массив-то может, и массив, но почему вот у этого шкафа другой оттенок? – Я киваю на угловой шкафчик за своей спиной.

– Другой оттенок? – Суворов в очередной раз закатывает глаза и заявляет: – Они оба зеленые, Камилла Вячеславовна.

– Да. Но вот этот – изумрудный, как и вся кухня, а вот этот малахитовый. Неужели не видите разницу??

С минуту они с Асланом словно два барашка на пастбище переводят глаза с меня на фасад и обратно, но лишь хором вздыхают и переключают внимание на еду.

Я вручаю им приборы и плюхаюсь на свободный стул.

– Альбина, мой дизайнер, говорила что-то о том, что один из фасадов пришлось перезаказывать, – снисходительно поясняет Суворов, – но по-моему, цвет подобрали такой же.

– Вы не дальтоник, случаем? – вкрадчиво интересуюсь. Как можно не заметить разницу в этих оттенках??

Суворов открывает рот чтобы сказать очередную гадость, но в этот момент Аслан хватает фольгированный контейнер со своим ужином и начинает громко возмущаться:

– Это что за хрень?

– Как ты и просил, стейк, – невинно поясняю я и любезно добавляю: – На овсяной подушке.

– Твой Мишель точно из Франции? – уточняет он, обращаясь к Суворову. – Может он в Англии работал, они ж там овсянку обожают.

– Скорее на конюшне, там тоже овёс в почёте, – бормочу я с опаской открывая свой контейнер. Заказывая брускетты со сливочным сыром и слабосоленым лососем, я думала что обезопасила себя от сюрпризов. Но не тут-то было… Сливочный сыр почему-то зелёного цвета, а хлеб… эм, гречишный?

Суворов подозрительно смотрит на свою еду и молча пробует. Рисковый парень, этот столичный бизнесмен.

– Нравится? – ласково интересуюсь я. – Подумала, что раз уж лишила вас любимого борща, то хотя бы фуа гра со свекольным суфле вас порадует.

– Свекольное суфле? – на лице Аслана читается нескрываемое отвращение.

– Завидуешь? Там ещё свекольный пудинг на десерт и лавандовый наполеон, можешь выбрать.

– Пожалуй, поужинаю в отеле, – бросает он резко вставая из-за стола.

– В отеле?? Ты же сказал, что мест нигде нет!

– Так это сейчас нет, – поясняет он. – Я уже три недели здесь живу. А что, хочешь со мной? Номер не то чтобы просторный, но кровать кинг сайз, расположимся с комфортом.

На этом месте он подмигивает, а мы с Суворовым синхронно закатываем глаза.

– Портрет не забудь, – напоминает ему Суворов. – Мне нужна любая информация по этому типу.

– Ребята уже работают, шеф, – в подтверждение своих слов Верзила демонстрирует экран смартфона, на котором я узнаю портрет. Вчерашний.

– Что? Откуда у тебя это фото?

– Переслал себе из твоей галереи, – улыбается он. – Ну логично же, что если ты его запостила, то должна была до этого сфоткать.

– Но… зачем тогда ты так упорно настаивал чтобы я согласилась нарисовать новый?

– Я настаивал, чтобы ты приняла нашу помощь, – как ни в чем ни бывало заявляет Аслан, – это босс требовал портрет.

И если бы босс знал, что портрет уже у них, он бы ни за что не предложил мне безопасность… Вслух этого никто не произносит, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это правда.

Я жду, что сейчас Суворов выскажет своему “специалисту по особо важным делам” все, что думает о нем, а мне укажет на дверь, но он лишь с невозмутимым видом отправляет вилку с ярко-розовой субстанцией в рот и командует:

– Завтра к девяти жду отчет по аккаунту, с которого было сообщение и по этому портрету.

– Есть, босс, – салютует Аслан и направляется к выходу.

А я вдруг понимаю, что в доме мы с Суворовым остаемся одни. Где-то в этой жизни я свернула не туда, если джигит Аслан внушает мне больше доверия чем уважаемый бизнесмен Роман Дмитриевич.

После ужина я укладываю грязную посуду в посудомойку и раздумываю стоит ее включать сейчас ради пары тарелок или подождать, когда накопится больше? Не то чтобы я переживала, что бизнесмен отчитает меня за напрасную трату электричества, но подумать об экологии все же стоило.

– Вы еще долго будете возиться? – спрашивает он с раздражением. – Пойдемте, покажу вам вашу комнату. Без террасы, уж простите.

– Как-нибудь переживу, – бормочу я и покорно плетусь наверх и только на лестнице осознаю, что у меня нет сменной одежды. Эх, надо было в том ларьке купить не только шляпу, но и футболку с надписью “Сочи 2022”. От мысли о том, что мне придется спать голой в незнакомом доме, в доме СУВОРОВА, я замираю и он врезается в меня на полном ходу. От столкновения я теряю равновесие и лечу лицом вперед навстречу ступенькам, но в последний момент крепкие руки подхватывают меня за талию и прижимают к себе.

Не разжимая капкан своих рук, бизнесмен разворачивает меня и я совершаю роковую ошибку – смотрю в его глаза. Несколько лет назад я едва не устроила пожар в его ресторане, когда вот так же засмотрелась на голубую гладь его глаз. Исключительно как художник, разумеется. Сам виноват, с такими глазищами ему по закону должно быть прописано линзы носить и темные очки тоже. Голубые, с серебряными прожилками, словно дно бассейна в солнечный день. Хреновое сравнение, не спорю. Но что поделать, я художник, а не поэт.

И как нас так угораздило? Ладно я, отвлеклась на угрюмые мысли, а он где витал? Уж не на зад ли мой пялился? По идее, у него уже был шанс разглядеть все что нужно когда мы поднимались в мою квартиру. Разве что так… память освежал. Хотя, судя по взгляду, все он прекрасно помнит. Иначе как объяснить слегка расширенные зрачки и учащенное дыхание? Впрочем, вполне возможно, что я раннее переоценила его спортивную сноровку и это вовсе не учащенное дыхание, а элементарная одышка… лестница-то довольно крутая.

После некоторой задержки бизнесмен все-таки выпускает меня из рук и подталкивая наверх раздраженно интересуется:

– Что случилось? Почему вы остановились?

– Мне нужна какая-то одежда для сна.

– Одолжу вам одну из своих рубашек, – снисходительно сообщает он.

– Спасибо, – тихо благодарю и продолжаю подъем наверх, мечтая чтобы проблема с нижним бельем могла решиться так же легко.

Утро началось с поисков трусов. И нет, это совсем не то что вы подумали! Никакого безудержного продолжения вечера вчера и в помине не было. Бизнесмен любезно выделил мне одну из своих белоснежных рубашек и больше мы не виделись.

Но трусы я, тем не менее, потеряла…