Честно говоря, я так до конца и не поняла для чего подруге нужна была моя помощь, потому что ресторан явно в дополнительной рекламе не нуждается. Все столы внутри заняты, а на сцене, на которой в будущем должна быть живая музыка, развлекают публику какие-то стендаперы. Развлекают, кстати, довольно качественно. Я сама несколько раз разразилась таким хохотом, что привлекла внимание других гостей.

Влада определила меня за стол с Ингой Арсеньевой и ее супругом. Он вроде крупный бизнесмен, но подробностей я не знаю. А вот у Инги шоурумы по всей стране. В прошлом году был какой-то скандал, ее уличили в том, что она якобы продает китайскую одежду под видом брендов и она срочно закупила рекламу у десятков блогеров, чтобы опровергнуть эту информацию. Я в число счастливчиков не попала, говорю же, персона я не медийная, но на совместных мероприятиях нам уже доводилось присутствовать.

– Привет, красавица, – Инга целует воздух у моих щек. – Почему не сказала, что тоже будешь здесь? Мы бы тебе шикарный наряд подобрали!

– Меня только вчера пригласили, – поясняю, – Я, так сказать, запасной вариант. Изначально Мамаева должна была быть, но в последний момент все отменила.

– Ох, Женя в последнее время совсем зазналась. Знаешь сколько она у меня ее менеджер попросила за рекламу в прошлый раз? За такие деньги можно в Москве кого-нибудь найти, а не у нас…

Вечер, на удивление, проходит очень приятно. Выступление комиков сменяется живой музыкой, официанты проворно снуют между столов и я понимаю, что атмосфера, царящая в ресторане, мне по душе. Я и сама не заметила, как обросла знакомыми и приятелями в этом городе. Когда я только приехала сюда четыре года назад, никого кроме Влады не знала. А сейчас передвигаюсь от одного знакомого лица к другому и со всеми нахожу общие темы для разговоров.

В какой-то момент меня начинает разбирать любопытство и я решаю осмотреть внутренние помещения. Влада столько всего рассказывала об оформлении, что я просто не могу не взглянуть на все своими глазами. Тем более, я прекрасно понимаю, что как только Суворов вернется из Москвы, мне сюда дорога будет заказана. Наверняка он здесь засядет надолго. Подруга говорила, что босс решил основательно обосноваться в “Панораме” и перенести сюда офис из прошлого ресторана. Это здание строилось с нуля и поэтому у него была возможность спроектировать все для своего удобства.

Прохожу мимо кухни и следую по широкому коридору, застеленному ковром. На стенах висят картины в массивных деревянных рамах и я разглядываю их, пытаясь найти свою. Когда босс попросил Владу подобрать картины местных художников, подруга под шумок в общую массу подсунула и пару моих работ. После недолгих размышлений Суворов выбрал мое акварельное море с одинокой лодкой у берега. Не самая моя лучшая работа, но он, видимо, решил, что именно она впишется в общую концепцию. Дохожу до конца коридора и разочарованно вздыхаю, свою картину я так и не увидела. Неужели Суворов забраковал мою работу и подруга соврала мне, чтобы не расстраивать? Хотя, я еще не была в уборной, вполне возможно, что мое творение красуется именно там.

Не то чтобы я мнила себя великим художником, но укол разочарования я все-таки почувствовала. Надо найти Владу и выведать в каком чулане красуется моя мазня, заберу ее обратно, раз она никому не нужна… хотя, деньги-то уплачены, по идее, они вольны делать с ней что хотят.

Невеселые мысли прерывает звук открываемой двери, на которой я с ужасом успеваю прочитать “Суворов Роман Дмитриевич”. Неужели начальство все-таки успело прилететь на торжественное открытие? Хотя нет, Влада бы меня обязательно предупредила, в случае если ее босс узнает о моем присутствии здесь, огребем мы обе.

Несмотря на это, я все равно предпринимаю отчаянную попытку слиться со стеной, в надежде, что человек вышедший из кабинета, пройдет по коридору не оборачиваясь.

Но уже в следующее мгновение я встречаюсь с ярко-зеленым взглядом незнакомца. Какое-то время мы так и стоим, рассматривая друг друга. Точнее, это он рассматривает меня, мне же рассматривать особо нечего – лицо мужчины скрывается за черной маской, похожей на ту, что носят работники спецслужб. Или преступники. Да, это определенно второй вариант.

– Заблудилась, красавица? – спрашивает он заботливо.

Не в силах выдавить из себя ни слова, я только киваю, в надежде что такой ответ его устроит.

– Я бы попросил тебя оставить нашу встречу в тайне, но к сожалению, я успел засветиться, – он кивает головой в сторону кабинета. – Кто бы знал, что Суворов такой предусмотрительный сукин сын.

После этих слов незнакомец заговорщицки подмигивает мне и скрывается за дверью в конце коридора.

Через несколько секунд раздаются звуки торопливых шагов, которые не способен заглушить даже ковер и в коридоре появляются двое мужчин в форме охраны.

Увидев меня они резко тормозят, но я, наконец, прихожу в себя и ору им:

– Он за этой дверью.

Один из них остается со мной, а второй открывает дверь, за которой скрылся незнакомец и громко матерится. Я подхожу ближе и вижу, что в небольшом санузле открыто окно. Наверняка мужчина в маске успел улизнуть через него.

Охранники переводят взгляд с окна на меня и почти хором приказывают:

– Рассказывай.

– Камилла Вячеславовна, – устало вздыхает следователь, представившийся Алексеем Григорьевичем, – напомните, пожалуйста как вы оказались в этом коридоре?

Очень хочется съязвить насчет того, что чтобы “напомнить” мне нужно было изначально об этом рассказать, а он же сам потребовал чтобы я начала свое повествование со встречи с грабителем. Понятия не имею украл ли что-то тот мужчина в маске, но про себя я его называла именно так.

– Я просто заблудилась, – беззастенчиво вру, – ресторан новый, я там до этого ни разу не была.

– Заблудились? – уточняет полицейский. – Судя по камерам, вы в коридоре провели около трех минут. Все это время вы пытались найти обратную дорогу?

– Нет, все это время я рассматривала картины. – В самом коридоре камер не было, я бы заметила. Значит они видели только как я выходила из зала. Хотя, вполне возможно, что Суворов установил скрытые камеры и сейчас они проверяют скажу ли я правду или солгу. Надо будет уточнить у Влады, она должна быть в курсе.

– И как? – спрашивает следователь. – Рассмотрели?

– Да, – киваю с воодушевлением, всеми силами пытаясь скрыть разочарование, что собственной работы я там так и не увидела. Делаю себе пометку об этом тоже спросить у подруги. Ох, чувствую, нас ждет долгий разговор. Главное, чтобы меня отсюда выпустили для начала. А то запишут еще в сообщники и все, небо в клеточку, форма в полосочку и буду вместо картин на заказ тюремные стены облагораживать выцарапывая морские пейзажи ржавым гвоздем.

– Ладно, – машет он рукой, – мы с вами еще свяжемся. Из города просьба не уезжать, будьте на связи.

И мне бы радоваться, что свобода замаячила на горизонте, но вместо этого я ляпнула:

– Подождите! А как же фоторобот?

– Прошу прощения? – Алексей Григорьевич уже успел снять очки с переносицы и теперь забавно щурится, протирая их краем рубашки.

– Фоторобот, – повторяю я. – Вы же у меня не спросили ничего о его внешности.

– Камилла Вячеславовна, вы же сами сказали, что преступник был в маске. Да и на видео из кабинета Суворова это тоже видно.

– Да, в маске. Но глаза и рот-то были видны.

– Хорошо, – неохотно соглашается следователь. – Наши спецы уже составили словесный портрет по записи с камеры, но может вы сможете что-то добавить. Пройдемте.

Мы выходим из кабинета и быстрым шагом направляемся дальше по коридору. Алексей Григорьевич открывает синюю деревянную дверь и с порога, не здороваясь, заявляет: – У нас тут свидетельница хочет фоторобот составить.