Я ни на что, сынок, не обижаюсь.

Рассказывай, зачем сюда пришёл?

Ведь просто так ко мне не попадают

И ты, похоже, с просьбою зашёл».

Я выложил ей всё, что мне желалось.

Она хитро скривилась, а потом

Сказала: «Значит, ты сюда явился,

Желая стать боярином с добром!

Ну что ж, такое может и случится.

Тебе лишь нужно мостик перейти.

Предупреждаю, сделай это быстро,

Иначе то, что ищешь, не найти!»

Вот невидаль, прошествовать к мосточку!

Я мог как ветер сильный пробежать,

Поэтому мгновенно согласился,

Не зная, что мне могут помешать.

Она взяла клюку, и мы тихонько

Сквозь чащу пробираясь «поползли».

Похоже, ей идти было непросто,

И мы довольно долго с бабкой шли.

Порой казалось, что мы заблудились.

Конца и края леса не видать.

Она плелась, а я в изнеможенье,

Стал падать и немного отставать.

Мы долго с ней потом ещё блуждали.

Я даже на старуху накричал!

Не водит ли Яга меня по кругу,

Стараясь сделать так, чтоб я устал?

Она хитро при этом посмотрела,

И через миг сказала: «Мы пришли!

Вон речка, к ней спускается дорога,

И мостик, мной обещанный, вдали.

На всё про всё тебе даны минуты.

Успеешь перейти – станешь ходить

Боярином, жить в роскоши и славе.

А нет – придётся в том себя винить!»

Похоже, бабка старая исчезла,

Когда я впрыть к мосточку побежал.

Не до неё мне было в это время,

Во мне горел желания пожар!

А на пути, ну прямо, как нарочно,

Встречались постоянно старики,

Просящие помочь им перебраться

На тот же берег маленькой реки.

До них ли было мне? Хотя с отказом

Бежать мне становилось тяжелей.

Осталось метра два до переправы,

И я бы близок был к мечте своей.

Но тут натренированные ноги

Свинцом тяжёлым будто налились

И, не давая мне и шага сделать,

С землёю здешней намертво срослись.

Я пал, в душе свет белый проклиная.

Мост несколько минут ещё стоял.

И как я дотянуться не пытался,

Мог видеть лишь, как оный исчезал…»

Разбойник замолчал, припоминая,

Большую неудачу на мосту.

Давид невольно на лице бандита

Заметил вниз сбежавшую слезу.

Ему, конечно, было его жалко.

Он понимал, что сделал тот не так,

Но промолчал. Ему уже хотелось,

Услышать от других про каждый шаг,

Приведший их к плачевной, тёмной жизни.

Он каждому расскажет, что к чему.

По крайней мере, как он понимает,

Во всём доверясь сердцу своему.

Была печальной повесть атамана.

«Но это что!» – вдруг прошептал другой,

«Я шёл не из-за денег, а за славой!

Чтоб все считали будто я – герой!

Всегда случалось так: в каких сраженьях

Ни бился б я – никто не замечал,

Как я хорош в бою, силён и ловок.

Другой с победой лавры получал!

И мне всенепременно захотелось

Прославившись, людишкам доказать,

Что я всех прочих воинов достойней.

А значит, меня нужно привечать!

И вот тогда услышав, что возможно

Помочь мне в этом может старый дуб.

Я двинулся к нему и испытанья

Легко прошёл, ведь был всегда не глуп.

Меня здесь повстречала тоже бабка.

Нет, я при ней зубами не стучал,

И спрашивать об имени не думал.

«Каргою старой» просто обозвал.

Она же отнеслась к тому спокойно.

Похоже, старой было всё равно.

Ей интересно было с чем явился –

Желание и больше ничего.

Ну, я ей всё как есть, конечно, выдал.

Хочу, мол, славы, чтобы был герой.

Она хитро, беззубо улыбнулась

И проскрипела: «Что ж, иди за мной!»

Мы тоже «поползли». Она, хромая,

Спокойно шла с костлявою ногой.

А я в конце уж плёлся еле-еле…

Устав, признаюсь, был уж сам не свой.

Потом открылась наконец дорога

К заветному волшебному мосту.

Идти к нему, казалось мне, недолго.

За ним – честь, слава, всё чего я жду.

Карга велела мне поторопиться,

Сказав: «Туда пойдут кроме тебя

Не менее достойнейшие люди.

Вина, коли обгонят, не моя!»

Не помню куда делась эта бабка,

Ведь я, как ненормальный побежал,

Крича: «Постойте же, остановитесь!»,

Сбивая с ног того, кого встречал!

Достойнейшие…. Кто они такие?

Людишки шли, как мелочь предо мной.

Осанка, сила, стать в них не видалась.

Я точно знал, что только я – герой!

Не верите? Да просто я за время,

Что здесь в лесу, неброским стал таким.

А раньше лучше прочих был –

Красавец, что в спорах и борьбе непобедим!

Я, кажется, отвлёкся. Эти люди

Остановившись, стали выяснять

Возможную для первенства причину,

И попросили это доказать.

Я не могу сказать, что выхвалялся,

Но важность свою многим показал.

Все, в общем-то, дорогу уступили.

Один из них лишь дальше зашагал.

Мне было непонятно, как он может

После всего что сказано, идти?

Все ж поняли как мелки и ничтожны,

И больше не мешались на пути.

Но тут он произнёс: «Неблагодарный!

Ты даже им спасибо не сказал!

Достоин ль человек великой славы,

Когда гордыни столько показал?»

Я спорить стал: «Какая тут гордыня?

Не их желанье это, а небес!»

Но в метре до моста речь оборвалась.

Соперник, мост растаял и исчез.

Виной была тому конечно бабка.

Предупредила б, чтоб я помолчал

Пока не перейду на левый берег.

Ведь я бы их, итак, там обогнал!»

В кручину впав, притих второй разбойник.

Вокруг сгущаться стала темнота.

Злодей возможно думал не о добром,

И краски тьмы явились неспроста.

Давид же поиграл опять для света.

Ему хотелось лучше разглядеть

Того, кто говорил. Он много слышал,

Но велено же было и смотреть!

И вот уж третий начал: «А я, братцы,

Мечтал заполучить себе мешок

Наполненный червонным золотишком,

Такой, чтобы с земли поднять не мог.

Ко мне бабуся тоже заявилась.

При ней я заикаться даже стал.

Не мог никак сказать про то, что надо,

А лишь со страху без конца икал.

Потом уж кое-как разговорился.

Желанье моё бабка поняла.

И, как и вас, по лесу без тропинок,

К заветному мосточку повела.

Всё было так же – я устал ужасно.

На миг хотелось лечь и отдохнуть,

А бабка шла и шла себе безмолвно.

Её не утомлял далёкий путь.