- У этой сучки стальной ум, - жестко сказал Нью-Мадрид, - и ее естественная устойчивость к наркотикам высока и становится все выше. И я не могу позволить себе оставить какие-либо заметные синяки. Так что даже с... другими средствами контроля на месте, мы должны держать ее на уровне дружелюбной идиотки, если хотим быть уверены, что она не скажет чего-то такого, что мы не сможем повернуть правильно. Она даже не может вспомнить, сколько у нас планет, не говоря уже о том, какая инфраструктура где лучше всего развита. И она, конечно, не может отследить, в чьих округах они находятся.

- Ни то, ни другое, - сердито сказал Эйдула, наконец оторвав взгляд от голограммы, - очевидно, ты не можешь. Я дал очень четкие инструкции относительно того, что она должна была сказать во время переговоров. Мы оба знаем, почему она не смогла сделать это; вопрос в том, почему ты тоже не смог.

- Твои "инструкции" охватывали шестьдесят отдельных звездных систем! - взорвался Нью-Мадрид.

- Тогда тебе следовало принести записки!

- Ты сказал, что ничего не записывать! - закричал Нью-Мадрид.

- В этом случае, по-видимому, - холодный, ровный тон Эйдулы прорезал буйство графа, как скальпель, - мы должны сделать исключение. И момент, который, по-видимому, ускользнул от тебя, заключался в том, что не должно было быть записано ничего, что могло бы быть привязано ко мне,. Однако к следующей встрече я позабочусь о том, чтобы у вас были точные письменные инструкции относительно того, что следует потратить и где. Я даже позабочусь о том, чтобы они были написаны очень короткими словами. В то же время, твои опасения по поводу этих идиотских ассоциаций должным образом приняты к сведению. Я приведу своих охранников в состояние повышенной готовности на случай, если они придут корчить рожи во дворце. Дворец со стенами, хромстеновыми воротами, автоматизированной защитой, эскадрильей боевых кораблей и сотнями вооруженных охранников. У тебя еще что-нибудь на уме?

- Нет. - Нью Мадрид сердито вскочил на ноги.

- В таком случае, мне нужно заняться настоящей работой. - Эйдула махнул на дверь. - Доброго дня.

Он не потрудился посмотреть, как Нью-Мадрид выбегает - это действительно был единственный подходящий для этого глагол - из его кабинета. Жаль, подумал он, что дверь с электроприводом нельзя было захлопнуть как следует.

Он ввел следующий список и покачал головой. В ИБР было слишком много сторонников Макклинтоков, но запас верных ему людей был ограничен. Привлечение надежных людей во все необходимые места должно было занять время.

Кто это сказал: "Проси меня о чем угодно, только не о времени"? Он не мог вспомнить сразу, но знал, что сам просил об этом.

Всего лишь немного времени.

- Ты кажешься довольно напряженным, - сказала Депро, скользнув на руку Роджера и положив голову ему на плечо.

- Угу.

- Все идет хорошо, - добавила она. - Ассоциация, поставки. Это так хорошо, как никогда не выглядело за долгое время.

- Угу.

- Так какого черта ты отвечаешь мне односложно? Что-то, чего я не знаю?

- Больше похоже на то, что, я думаю, ты знаешь, но не сказала мне, - сказал Роджер, сжимая челюсти. - Что-то о моей матери?

- Черт. - Депро села и настороженно посмотрела на него. - Ассоциация знала?

- Катроне, по крайней мере. Он предположил, что мои столь способные источники уже проинформировали меня. Я думаю, ему было интересно, почему я так... спокойно отнесся к этому.

- Почему ты так спокойно относишься к этому? - спросила она.

- Я не отношусь спокойно, - ответил он. - Я, как ты могла бы назвать, в ярости из-за того, что происходит с моей матерью. И я почти так же взбешен этим открытием, как тем, что мне никто об этом не сказал. Не то чтобы я не собирался это выяснить. И если бы я сначала узнал, когда Нью-Мадрид или Эйдула были в пределах досягаемости... - Он покачал головой. - Я не хочу думать о том, что я мог бы сделать.

- Я знаю, - сказала она несчастным голосом. - Мы обсуждали это.

- Да? Что ж, вы обсуждали это не с тем человеком. - Он наконец посмотрел на нее, и его взгляд был жестким. - Ты должна была обсудить это со мной . Помнишь меня? Принц? Мужчина-босс? Наследник? Парень, который убивал людей за чертовски меньшую цену, чем за то, что месяцами пытают и насилуют его мать? Парень, которому действительно не стоит начинать свое правление с того, что он безрассудно отрубает головы крупным политическим игрокам? Роджер? Я? Помнишь меня, Нимашет?!

- Ладно, мы облажались с этим! - Она всплеснула руками. - Может быть, мы не так сильны морально, как физически! Ты действительно думаешь, что мы не хотели тебе сказать? Фенуры совершенно ясно дали понять, что они не хотели быть рядом с тобой, когда ты узнал. Я тоже, ясно?

- Нет, это не "хорошо". Цель персонала - управлять информацией таким образом, чтобы начальник получал ту информацию, в которой он или она нуждается. Мне нужна была эта информация. Мне не нужно было быть застигнутым этим врасплох - ни когда мы наконец вытащим мою мать, ни на переговорах с все еще не особенно надежным союзником!

- Ты не доверяешь ассоциации?

- Я не доверяю никому, кроме нас и мардуканцев. И теперь я задаюсь вопросом, должен ли я доверять тебе.

- Это нечестно! - сердито сказала она.

- Почему это нечестно? Привет! Ты вроде как забыла рассказать мне кое-что очень важное об операции, о послеоперационных условиях, о моих реакциях... Почему это нечестно?

Ее лицо исказилось, и было очевидно, что она боролась с тем, чтобы не заплакать.

- Черт возьми, Роджер, - тихо сказала она. - Не делай этого. Не колоти меня за это. Ладно, мы разошлись во мнениях. Мы должны были сказать тебе. Но не набрасывайся на меня, чтобы выплеснуть свое бешенство.

- Черт. - Он соскользнул вниз и зарылся головой в подушку. - Черт. - Он сделал паузу и покачал головой, голос все еще был приглушенным. - Мне жаль.

- Мне тоже, - сказала она, плача в открытую.

- Ты права, - сказал он, все еще уткнувшись лицом в подушку. - Мне действительно нужно было поднять этот вопрос, но сейчас было не время и не место. Мне жаль. Как, черт возьми, ты меня терпишь?

- Что ж, - сказала она легко, хотя слезы все еще душили ее голос, - ты хорош собой. И богат...

- Боже.

- Почему ты не заговорил об этом сегодня раньше? - спросила она через мгновение.

- Время было неподходящее. - Роджер пожал плечами. - Слишком много всего происходит. Мы чертовски уверены, что нам не нужна была большая внутренняя ссора перед ребятами из ассоциации. Но я не смог сдержаться, как только мы легли в постель. И я все еще злюсь, но теперь я злюсь и на себя тоже. Христос.

- Роджер, - тихо сказала Депро, - это то, что называется боем подушками. Для этого есть правила.

- Один из них - "не поднимай тему бизнеса, чтобы избить свою девушку"? - спросил он, наконец оторвав голову от подушки.

- Нет, правила так не работают. Не столько о том, из-за чего мы ссоримся, сколько о том, как мы из-за этого ссоримся. И это правило, о котором тебе нужно помнить - либо мы решаем это, пока еще бодрствуем, либо ты идешь спать на диван.

- Почему я должен спать на диване? Я принц. Если уж на то пошло, это моя комната.

- Ты спишь на диване, потому что ты парень, - сказала она, хлопая ресницами. - Таковы правила. Не имеет значения, твоя это комната или моя комната - это моя кровать. И ты не можешь воспользоваться ни одной из других спален. Тебе придется спать на диване. С одеялом.

- А мне дадут подушку? - жалобно спросил он.

- Только если ты будешь хорошо себя вести. В противном случае у меня останутся они все.

- Я.. Мне не нравятся эти правила.

- Очень жаль. Таковы правила.

- Когда я стану императором, я собираюсь изменить их, - сказал Роджер, затем покачал головой. - Боже, это снова поднимает этот вопрос.

- И так далее, и тому подобное, - сказала она. - Пока один из нас не устанет настолько, что ты сможешь лечь на диван.