Твёрдая земля под ногами и прохладный воздух помогали вернуть равновесие и обрести новые силы к следующему рассвету. Ночами на улицах было тихо и темно, но всё равно не так, как в бездне.

Одним из таких поздних вечеров я и встретил её. Тот яркий луч света, разгоняющий тьму вокруг себя и мешающий людям спать. Она танцевала среди молодых берёз на небольшой аллее под музыку, которая звучала только у неё в голове. Она плавно кружилась среди деревьев, словно лавирующая на землю первая снежинка. Длинные русые волосы развивались по кругу синхронно с подлом её сарафана.

На её светлом лице сияла лёгкая умиротворённая улыбка, а глаза были закрыты, словно она наизусть знала каждую пядь на этой аллее. Ей было неважно, кто её увидит, и кто как о ней подумает или скажет. Ей было всё равно. И это отличало её от людей, которые жили в этом городе.

Я наблюдал за танцем, пока в моих глазах не начали появляться тёмные пятна, как при взгляде на полуденное солнце.

***

– Я так долго искал тебя, но за это время ни разу даже не подумал о том, что скажу тебе при встрече.

– Да, ты выглядел странным на той аллее. Смотрел на меня, молча, будто немой или сумасшедший.

– В таком случае я рад, что ты не убежала. Второй раз мне бы так не повезло.

Я вновь стоял на крыше того шестнадцатиэтажного здания, но теперь не один. Мне хотелось показать ей прекрасный вид, который отсюда открывался. К сожалению, увидеть закат не удалось. С вечера небо было затянуто тучами, а в серых оттенках город выглядел очень тоскливо. Мне такая погода всегда нравилась больше, но лишь немногие разделяли мои взгляды.

– Так зачем ты пошёл за мной? Я уже сто раз спросила тебя об этом, но ты так и не ответил.

– Потому что сам не знаю, поэтому и не ответил. Может, впервые увидел нечто настолько непохожее на всё остальное вокруг… И просто стало любопытно.

– Значит, ты проделал такой длинный путь из простого любопытства. В общем то, как и я.

– Я видел много света по дороге. Но он никогда не был таким же ярким, как ты. Отчего так?

– Потому что он далеко. Все мои братья и сёстры далеко отсюда.

***

Она танцевала так долго и так увлечённо, будто эта ночь могла длиться целую вечность. Я боялся, что в какой-то момент она сиганёт обратно в звёздное небо, так и не открыв глаз. А я и дальше буду стоять на одном месте как идиот, не знающий, что сказать.

Несмотря на жаркую погоду днём, ночь оказалась прохладной, но на девушке был один лишь светлый сарафан, резко выделяющийся на тёмном фоне. Казалось, что температура воздуха, как и всё остальное, была ей нипочём.

В какой-то момент она остановилась спиной ко мне, медленно опустив руки. Затем девушка обернулась и вздрогнула, явно не ожидая увидеть меня. Нужно было срочно что-то ей сказать, только я не знал что именно.

***

– Они всегда так суетливы… Куда бы я не пошла, везде одно и то же.

– Поэтому ночи мне нравятся больше.

В парке было шумно. Кто-то куда-то спешил, безостановочно разговаривал по телефону, дети бегали и кричали, а матери то и дело окликали их.

– Наверное, они такие от того, что постоянно осознают свою смертность, даже в самом раннем возрасте, – сказал я. – Поэтому и стараются успеть как можно больше.

– Грустно всё это, – она вздохнула. – Как хорошо, что в их мире есть столько прекрасного и так много поводов для радости.

– Только не все люди замечают этого.

– Так давай расскажем им! – она резко вскочила со скамейки, и меня обдало потоком прохладного воздуха. – Ведь мы с тобой можем облететь весь свет!

– Можем. Только этого недостаточно.

Я тоже поднялся, мы двинулись дальше через парк.

– Понимаешь, люди не готовы принять простые истины на словах. Им нужно прочувствовать это самостоятельно. Всё, что мы можем, подтолкнуть их. Но даже это непростая задача.

Мимо нас на самокате пронёсся мальчик лет пяти, но тут же остановился, потому что позади послышался голос мамы, попросивший его не отъезжать слишком далеко.

– Хотя не все люди такие, – продолжил я. – Некоторые из них и так прекрасно всё видят. Им больше не нужны никакие истины.

– И когда ты успел так хорошо узнать людей, если всё время их сторонился?

– В бездне. Очень многие приходили туда.

– Этого я, наверное, никогда не смогу понять. Ты то родился там, но как можно прийти в такое ужасное место по собственной воле?

– Порой через него лежит единственный путь. Я никогда не спрашивал, зачем они приходят. Но многие сами мне рассказывали об этом.

***

Следующая неделя после нашей первой встречи стала для меня творческим застоем. Я пытался изобразить её, танцующую на той аллее. Но каждый раз выходило не то. Я внёс в картину несколько сотен правок, дважды начинал сначала, но так ничего и не добился. Вроде бы всё на месте, цвета и движения, но каждый раз чего-то не хватало. Чего-то, что нельзя передать изобразительным способом, чего-то неуловимого, внутреннего тепла и света, которые ощущают все живые существа. Ощущают, но не способны объяснить.

***

Этот вечер был очень ветреным. Она убрала с лица прядь волос лёгким женственным движением, а затем нарушила наше затянувшееся молчание:

– Знаешь, космос такой красивый, но такой пустой. Наверное, поэтому я и сбежала от Матери-звезды.

– Оно того стоило? Покинуть родной дом, проделать такой путь?

– Конечно! Там я могла лишь созерцать, а здесь я могу чувствовать, действовать, участвовать. Я могу жить! Ведь простое существование не то же самое, что и жизнь.

Я облокотился на периллы моста. От воды веяло холодом. Да и вообще температура воздуха сегодня была заметно ниже, чем в предыдущие дни. Всё-таки сентябрь близился к концу.

– Неужели ты не видишь обратную сторону жизни? Как же бедность, болезни и войны? Люди не могут просто взять и улететь от всего этого, как ты.

Она отвернулась и устремила взгляд вдаль. Мне показалось, что в этот раз я переборщил с горькой правдой.

– Я просто не понимаю их. Зачем они это делают, почему постоянно ссорятся? Ведь вместе они могли бы помогать друг другу, искать лекарства… Разве у них не хватает проблем, что они создают себе новые?

– Люди более сложные создания, чем может показаться с высоты твоего полёта.

***

Я не видел её почти полтора месяца с самого первого дня октября. Может, депрессивность местной осени отпугнула её, и девушка отправилась в более тёплые живописные края. А мне такая погода нравилась. Изо дня в день лил дождь, прерываясь лишь на час-другой. Люди выходили на улицу лишь для того, чтобы добраться до нужного места, а затем вернуться домой.

Бесконечная серость, в отличие от разноцветного лета, не вызывала неопределённых чувств, мешающих сидеть на одном месте. Дом снова стал уютной крепостью, где можно было целыми днями работать, попивая чай с лимоном, и изредка прерываясь на сон. Как и случается каждый год, отопление в начале октября успели включить не везде, поэтому в квартире было прохладно. Но холод лучше, чем жара. Он не усыпляет тебя и не лишает сил, выжимая как мокрую тряпку. Холод заставляет действовать, чтобы отвлечься от некомфортных условий.

В бездне тоже было холодно, но там я и не знал, что такое тепло. Поэтому сравнивать было не с чем. Серые тона напоминали мне о людях, которых я там встречал. В их жизнях осень затянулась на многие годы. Порой, отвлекаясь от работы, я вспоминал их рассказы о нелёгкой доле, ощущая на себе всю её тяжесть. И теперь я мог воплотить чужие воспоминания в своих работах.

Иногда мне хотелось вспомнить лица тех людей, но в бездне всегда царила непроглядная почти осязаемая тьма.

***

Мы снова встретились в середине ноября, в то самое утро, когда пошёл первый снег. Стоя на безлюдной улице, она кружилась среди маленьких белых снежинок, которые падали на мокрый серый асфальт и мгновенно таяли. Увидев меня, девушка остановилась и широко улыбнулась. Я молча подошёл и смахнул с её подбородка каплю воды, оставшуюся после растаявших снежинок.