Пролог

Будущее. Люди осваивают далёкую Галактику «Живодон». Теперь к звёздам летают космонавты до тридцати лет. Старшие не могут управлять техникой после синдрома Ноль. Все, кому исполняется сорок лет, видят на клавиатурах и экранах гаджетов лишь одну цифру – ноль. Неразгаданный нейросиндром настиг человечество внезапно, как и родителей двенадцатилетних подростков – Макса Брадиса и Игоря Белкина.

Экстренно созданная Межпланетарная миротворческая служба спасения – «МирС» посылает к звёздам экипажи, чтобы в дальнейшем люди могли переселиться на другие планеты и, возможно, избежать воздействия загадочного синдрома.

Установки «Горыныч» передают сигнал бедствия от кактусонов с Нумибуса.

Глава 1. Брадисы и Белкины

– Собирайся! – Услышал Макс голос Родона.

Лицо старшего брата было красным от холодного мартовского ветра.

– Снова ехал с открытым окном автолёта? – спросил Макс и продолжил проходить бродилку в залипаторе.

Радон включил умный дом и робохозяйку, и во всех уголках квартиры запустились бытовые процессы: стирка, глажка, упаковка вещей в чемоданы.

– Отбрось игры. Это срочно. Нас экспедируют! Наконец-то я прошёл эмоциональный контроль в «МирС». Ты летишь со мной, конечно, так как я – единственный опекун, тебе уже исполнилось двенадцать и разрешён медисон. Но сначала – испытания.

Макс отбросил гаджет и резко вскочил на кровати. Водный матрац вспыхнул алым неоном.

– Класс! – подпрыгнул он.

– Осторожно, – ухмыльнулся Родон. – Порвёшь матрац, а у нас ещё ночь дома. Завтра едешь на экзамены, а послезавтра, если сдашь, и мы все пройдём комиссию – летим.

– А куда? Тумуркан? Блада? Мажарон? Не, там опасно. Да хоть куда! – лепетал младший Брадис, шныряя по шкафчикам. Он уже собирался в полёт.

– Да, погоди ты. Тебе нужно ещё сдать ОГО1.

– Ай, – отмахнулся Макс. – Я всю электронику и гаджеты на Земле знаю, как свои пять пальцев. Так куда мы летим?

Он потащил брата на кухню.

– Пойдём, я приготовил суши с робохозяйкой.

Как только они зашли на кухню, умные стулья по-паучьи выползли из-под стола навстречу хозяевам. Родон съел порцию суши, выпил стакан любимого виталимонада для улучшения работы мозга. Максу не лез в горло кусок, и он разжевал успокоительный бубльгум.

– Так куда? – нетерпеливо спросил он.

– Вроде летим на Нумибус.

– М-м-м-, – недовольно промычал Макс.

– Ты – один из лучших инженеров Земли – и на Нумибус, к этим кактусонам. И что там с ними стряслось?

– Не знаю, но что-то случилось. Заболели может…

– Кто? Эти колючки?

– Макс! Нам и так долго не доверяли! – нервно пресёк его брат и тронул мочку уха.

Микрочип вспыхнул зелёным, пошёл звонок.

– Иди, читай учебники. И чтоб от зубов отскакивало. Комиссия церемониться не будет.

Макс вальяжно махнул рукой:

– У меня по гаджетологии пятёрка, а электроноведение вообще – мой любимый предмет. Даже Белкин у меня списывает.

– Алё, Варя? Привет. Ты уже знаешь? – сказал Родон по громкой связи. – Нас экспедируют на Нумибус!

На другом конце провода что-то булькнуло, затем мяукнуло, следом нечто опрокинулось.

– Да, Родон, знаю. Чёрт! Минерал снова слизал всю микстуру! Если его стошнит, то наш дом превратится в хамам с ароматом валерьяны. Пена будет повсюду!

Варя Белкина – космоветеринар и фармацевт, носилась за своим водяным котом Минералом по дому, безуспешно пытаясь поймать тягучее домашнее животное. Его туловище моментально стекало с поверхностей, как прозрачный кисель, оставляя лишь мокрые следы.

– Игорь! Помоги мне! – позвала она младшего брата. Тот уже час играл в мутогенаторе, скрещивая семена различных овощей и фруктов.

– Сейча-а-с! – нехотя отозвался брат и вытащил из остановившейся мини-центрифуги-миксера ананас морковного цвета. – Класс! Морковнанас! Дай зафоткать, сейчас же наверняка завянет и сгниёт!

– Гарик! – гаркнула Варя. – Родон, я тебе перезвоню, – оборвала связь она, нажав на мочку уха.

Минерал уселся на комод и принял форму вазы.

Варя подкралась сбоку, но кот стёк в лужицу.

– Элементарно! – сказал Гарик.

Он подставил под комод мусорное ведро, нажал на педаль и резко хлопнул в ладоши. Кот испугался, вытянулся, взвыл и стёк в ведро. Гарик убрал ногу с педали, и крышка захлопнулась.

– Вот и всё! – довольно объявил укротитель.

– Да, умеешь ты найти подход флоре и фауне, – усмехнулась Варя. Она запустила щётку-заколку в непослушные кучерявые волосы, та послушно зажужжала, расчёсывая тёмные локоны, и укладывая их гребнем в хвост.

– Это у нас семейное. Мама меня учила, будто знала, что…, – он запнулся, – что они бросят нас.

Варя остановилась посреди комнаты с чемоданом и взглянула на брата. В свои двенадцать он уже перегнал её в росте. Да и, в общем, назвать его младшим можно было с натяжкой – плотного телосложения, плечистый, с крепкими руками и широкими ладонями. А взглянешь в лицо – всё понятно, добряк.

– Они не могли знать, Гарик. Произошёл нейронный сбой по всей Земле, у всех людей средних лет. И с Брадисами случилось то же самое.

– Я знаю, они летели в Галактику Живодон, как и наши родители, – ровно ответил он. А сам словно смотрел в душу большими серыми глазами отца.

– Да, Ноль не пощадил никого из тех, кому за сорок. Даже выдающихся учёных, – участливо сказала Варя, вспомнив то утро.

Синдром «Ноль»

Человечество постиг необъяснимый синдром. Разом все люди старше сорока лет перестали понимать электронику. Просто все кнопки на любых гаджетах, пультах управления и прочих электронных устройствах – вмиг по всему миру вызвали только одну реакцию: «Здесь ноль», – произнёс 15 сентября в 10:52 учитель математики, с ужасом глядя на клавиатуру ноутбука. Гарик помнил, как он хватался за телефон, пульт телевизора, снова с ужасом всматривался в клавиатуру, экран и лепетал: « Здесь ноль, только ноль».

Позже, когда все смирились и поняли, что синдром Ноль у сорокалетних и старше неизлечим, Леонид Макарович сказал: « А, это даже и неплохо! Я стал много читать, установил проводное радио и мой единственный гаджет – это калькулятор».

Но были и те, кого синдром застал в момент важной работы: в самолётах, на испытаниях, в поездах и на межпланетарных шаттлах. Как родителей Гарика и Макса. Они следовали в Живодон на сигнал бедствия планеты Нумибус. Их корабли бесследно исчезли, перестав подавать сигналы. В тот день было много несчастных случаев, но дети Брадисов и Белкиных теплились надеждой однажды найти родителей, когда их всё-таки допустят к полётам. «МирС» не спешил с этим решением, боясь, что дети знаменитых учёных изменят курс полёта в поисках родителей.

– Ведь может быть так, что папа и мама успели включить автопилот? – спрашивал Игорь сестру, иногда в день по нескольку раз. – Что они как-то приспособились к жизни? Они же очень умные, их отобрали из тысяч учёных!

– Да, Гарик, может! Конечно, может! Мы будем на это надеяться, – говорила Варя. – А пока ты должен отлично учиться, ведь срок карьеры теперь сокращён, и после сорока лет на работе, связной с электроникой, теперь нечего делать.

Действительно, синдром Ноль очень осложнил жизнь на земле, вернее, она стала иной. Многим понадобились тьюторы, то есть помощники, чтобы привыкнуть к новой реальности. Сотни инженеров и нанотехнологов кинулись на создание новых мобильных устройств, которые можно было бы включить только голосом в ответ на вибрацию. Такой девайс был создан. Он монтировался как серьга в мочку уха, вибрировал и включался командой – «слушаю». Следом понадобился микрофон, который мог читать речь по губам, поскольку всеобщее говорение уже давно вышло из быта людей и действовало большинству на нервы, а отправить смс сорокалетние уже не могли. И наномикрофон- преобразователь был создан в кратчайшие сроки. Через несколько месяцев часть человечества напоминало глухонемых – люди общались по телефону, беззвучно шевеля губами.