Трижды она сталкивалась со старым самодовольным дураком, и трижды он избегал участи, которую давно заслуживал. На этот раз, однако, ей наверняка повезет. Она не станет нападать, пока камень Лиа Фаль не окажется у нее в руках. [Лиа Фаль — «камень судьбы» или «говорящий камень», по легендам стоял на холме Тара в графстве Мит, в Ирландии. Использовался во время коронации всех королей Ирландии. Камень «вскрикивал», когда на него поднимался Истинный Король. Традиция существовала вплоть до 500 года нашей эры. Одно из четырех сокровищ богини Дану, привезенных из-за моря. Другие три: это Меч Света, Копье Луга и Котел Дагды.] До той поры придется довольствоваться пакостями его протеже, этому новому королю. Впрочем, это также приятно и забавно, как извести самого старого мошенника.

Прямо под собой она видела гребень донного плато — плоская, как стол, слегка наклонная поверхность. Достаточно было одного взгляда на эту своеобразную столешницу, чтобы сердце забилось быстрее. «Лионесса»… это слово отозвалось в ее душе… дом. [Лоонул/Лайонесс (англ. Lyonesse) — Льонесс — затонувшее королевство, страна, упомянутая в ряде легенд о короле Артуре. Легендарная земля между юго-западной оконечностью полуострова Корнуолл и островами Силли в проливе Ла-Манш (графство Корнуолл, Англия), ушедшая под воду в Средние века.]

Именно эта область вызывала наибольшее волнение в океанографическом сообществе. Глубины здесь были небольшие. Это позволяло ученым надежно отслеживать колебания морского дна.

В корнуоллском фольклоре она также часто упоминалась. Легенда гласила, что иногда под волнами раздавался звон колоколов; в более суеверные времена считалось, что этот звук предвещает сильные шторма или гибель корабля. Рассказывали о призрачных огнях, заманивающих неосторожных в глубины, о рыбаках, нашедших смерть в объятиях прекрасных морских дев. Временами моряки видели под волнами дивные города: высокие стены, башни, мощеные дороги, мосты и великолепные дворцы.

Эти дворцы даже пытались искать, но хотя все попытки оказались тщетными, к рассказам прислушивались. Старожилы помнили, что когда-то давно в сети рыбаков попадали любопытные предметы: изящные кувшины, осколки амфор, обломки камня с причудливыми рисунками, бусы из черного стекла и розового коралла, странные оплавленные кусочки металла в форме веточек.

Но сегодня ученых занимали не амфоры или фрагменты мозаик. Морское дно действительно поднималось, и скорость подъема была такова, что уже через пару месяцев ожидалось появление новой суши.

С геологической точки зрения, колебания уровня моря у берегов Корнуолла были настолько обычным явлением, что никого не удивляли. В прошлом вся южная половина материковой части Британии несколько раз уходила под воду. Знаменитые белые скалы Дувра возвышаются над волнами на триста футов, но когда-то косяки рыб проплывали над теми же скалами и, несомненно, будут плавать снова.

Но такого случая, чтобы в британских водах появилась новая земля, в письменной истории не отмечалось. Так что волнение ученых было вполне понятным. Однако говорить об этом они старались поменьше: зону и так наводнили туристы и просто любопытствующие. Да и лишние международные исследовательские группы Британскому океанографическому фонду только мешали. Так что до поры до времени они держали свои соображения в секрете, позволяя зевакам ахать при виде пузырей газа, вырывавшихся через случайные промежутки времени по всему району. Тем временем ученые собирали данные и уточняли профиль всего подводного региона.

Интересы Мойры лежали бесконечно далеко от проблем геодезии или наблюдений за пузырями. Для нее возрождение Лионесса означало, что ее долгое ожидание подходит к концу. Вскоре она снова будет обладать силой, которая когда-то сделала ее имя синонимом ужаса на пяти языках. Вот вернет силу, вернет и имя. А тот, кто спит, пускай себе спит, оставаясь в легендах.

Она плыла над плато, ритмично шевеля длинными ногами в ластах. Нагорье под ней, казалось обычным морским дном: темное пространство илистого песка, и разбросанные по нему клочки морской растительности. Кое-где зелено-серое однообразие нарушали скалистые выходы, там в трещинах прятались рыбы.

Скала необычной формы сразу привлекла внимание Мойры. Она активнее зашевелила ластами, все дальше погружаясь в безмолвный сине-зеленый сумрак. Камни у подножия скалы словно были подобраны по форме и размерам. Если приглядеться, становилось заметно, что одинаковые валуны кубической формы с заглаженными ребрами по меньшей мере неуместны среди явно природных форм рельефа. Больше всего они напоминали рухнувшие строительные блоки.

Мойра описала в воде широкий полукруг, разглядывая странные камни. Она потрогала рукой в перчатке несколько блоков. Какими бы грубыми они не казались, прикосновение взволновало ныряльщицу.

Возобновив поиски, она плыла меж камням, изучая морское дно. Во время второго прохода она нашла то, что искала: чуть выступающую складку в слое ила. Она едва возвышалась из донной грязи, ее мог заметить лишь тот, кто точно знал, что она там должна быть.

Первое, что бросалось в глаза — удивительная прямолинейность. Сразу возникала мысль о рукотворном сооружении: кабель или трубопровод, занесенные илом. Проплыв немного вдоль линии, Мойра определила, что она тянется с востока на запад, постепенно увеличиваясь. По мере расширения или утолщения терялась неразрывность — появлялись щели, углами торчали блочные выступы.

Мойра плыла над ней через все плато, отмечая, что глубина растет, но тут линия, давно переставшая быть ровной, вдруг закончилась похожей на пирамиду беспорядочной грудой камней. А дальше… дальше дно обрывалось, словно отсеченное ударом исполинского топора.

Мойра разочарованно вздохнула. Казалось, вот оно, совсем рядом… но, видимо, не в этот раз. Она проплыла еще немного, заглянув за край, в чернильно-синюю тьму. Что ж, придется подождать, пока морское дно не поднимет остров выше, и уж тогда она точно получит свой приз. Терпение, сказала она себе. Я так долго ждала, могу подождать и еще немного. Что для меня время?

Тем не менее, она не могла вернуться, не коснувшись хотя бы одного из камней, некогда бывшим частью дома, который она так давно потеряла. Взглянув на часы аквалангиста, она решила, что воздуха в баллоне еще достаточно, и вернулась к нагромождению камней.

Линия была ничем иным, как остатками огромной стены. А насыпь из камней — все, что осталось от высокой башни.

Перед ее мысленным взором и стена, и башня встали такими же, какими были когда-то. Стена не очень высокая, у основания намного шире, чем вверху. Профиль стены вогнутый. Бруствер наверху представлял собой каменный обод без зубцов; только пирамидальные выступы, примерно в человеческий рост, через равные промежутки вдоль вершины.

Всего было пять башен — по одной на каждом из четырех углов и одна над широкими, обитыми железом деревянными воротами у входа. Башни возвышаясь над стеной, как длинные тонкие пальцы. Каждая башня имела по двенадцать окон. Через них круглые верхние комнаты хорошо освещались в любое время дня.

Осторожно двигаясь среди камней, Мойра нашла место, где несколько больших блоков рухнули вместе, образовав неглубокую пещерку. Она попробовала покачать тяжелые блоки. Они держались прочно. Из сумки на поясе Мойра достала водолазный фонарь. Убедившись, что в углублении ее не ждут неприятные сюрпризы, она протиснулась внутрь.

Под ногами все покрывал битый камень. Держа фонарь одной рукой, другой Мойра начала переворачивать обломки, осматривала и откладывала в сторону, пока не нашла камень с сохранившимся фрагментом рисунка. По всей длине камня шла волнистая полоса — так художник изобразил гребни волн. Мойра смотрела на простой узор и просто задыхалась от волнения. Она узнала этот камень. Ей не трудно было дополнить в памяти продолжение узора. Перед ней лежал фрагмент внутренней рамы одного из окон башни. В сознании всплыл образ златовласой молодой женщины, смотрящей в море. Ее лицо освещало закатное солнце. Высоко вверху, в безоблачном небе мелькали силуэты чаек. Их крики наполняли пространство гомоном; внизу окрашенные закатом волны тяжело бились о скалы.