Вечер кончался, а Джеймс так и не нашел ни времени, ни слов, чтобы поговорить с Эмрисом. Большую часть ночи он провел без сна, утром встал очень рано. Накинув халат, он спустился на кухню, чтобы сварить кофе. Увидел телефон на стене и решил позвонить Эмрису.

Он набрал номер. Эмрис взял трубку после второго гудка. Да что он, не спит никогда, что ли? Джеймс помолчал и выпалил.

— Нам надо поговорить. Прямо сейчас. Ты сможешь побыстрее приехать?

— Джеймс, — в голосе Эмриса звучало беспокойство, — что-то не так?

— Когда ты приедешь?

— Минут через пятнадцать, — сказал Эмрис. — А что за спешка? Что случилось?

— Ничего не случилось, — сказал ему Джеймс. — Просто нам надо поговорить.

— Хорошо. Я скоро буду.

Джеймс повесил трубку и занялся поиском кофе. Появилась Изабель — взлохмаченная и зевающая в клетчатом фланелевом халате — и вопросительно посмотрела на него.

— Доброе утро, Джеймс, — сказала она, включая свет. — Услышала, что кто-то возится здесь внизу. Думала, уж не грабители ли пожаловали…

— Сожалею. Я не хотел вас будить.

— Ерунда! Все равно вставать пора. Я знаю, что сегодня очень важный день, и решила приготовить свой знаменитый завтрак «шведский стол». Бог свидетель, неизвестно, когда еще удастся нормально поесть.

— Возможно, вы правы, — согласился Джеймс. — Но мне бы чашку кофе прямо сейчас.

— О! Я ничего не делаю по утрам без кофе, — отозвалась она, доставая из буфета большие чашки.

Эмрис приехал, когда они с Изабель допивали первый кофейник.

— Доброе утро, мистер Эмрис, — весело приветствовала она старика. — Зашли проведать своего голубоглазого мальчика? Надо же убедиться, что он не сбежит, как в прошлый раз?

— Именно поэтому я и пришел. — Эмрис проницательно посмотрел на нее.

— Кофе?

— Спасибо, Иззи, конечно, — сказал он, принимая от нее дымящуюся чашку. — Итак, Джеймс, что у тебя на уме сегодня?

— Я не могу на это пойти, — сказал, как выдохнул, Джеймс. Его больше не заботило, кто услышит его слова и что при этом подумает. Он намучился ночью и теперь хотел избавиться от проблем как можно быстрее. — Не буду я королем. Найди себе кого-нибудь другого. С меня хватит.

Глава 20

Эмрис откинулся на спинку стула и некоторое время сидел, барабаня длинными пальцами по столу. Когда он заговорил, голос его звучал размеренно и спокойно.

— Хорошо. Давай позавтракаем, а потом я хочу тебе кое-что показать. Сходишь со мной.

— Далеко? — с подозрением в голосе осведомился Джеймс.

— Рядом. Это здесь, в Лондоне.

Эмрис устремил на Джеймса свои золотистые глаза, и в этом взгляде заключалась такая сила, что Джеймс вздрогнул. Глаза пронзали его насквозь, опрокидывая любое его сопротивление.

— Не знаю… — с сомнением протянул он.

— Это не займет много времени. Час, от силы — два, это все, о чем я прошу.

— Я решил, — набычившись, сказал Джеймс. — Если думаешь отговорить меня, даже не пытайся. Только время зря потратишь.

— Это мое время. Тебе не стоит о нем беспокоиться.

— Ладно, — согласился Джеймс, — пойдем. Только это будет последний раз.

— Я же обещал, что решать будешь ты сам.

— И куда ты меня собрался вести? — сдаваясь, спросил Джеймс.

— Нет, сначала мы завтракаем. А потом пойдем, — ответил Эмрис, и напряжение над столом несколько ослабло.

Кэл появился к завтраку как раз в тот момент, когда они собирались уходить.

— Как дела? — поинтересовался он.

— Мы с Джеймсом уйдем ненадолго, — ответил Эмрис. — Буду весьма признателен, если ты побудешь тут и составишь компанию Изабель.

— Конечно, раз ты говоришь… — Он взглянув на Джеймса. — Я тебе не нужен?

— Завтракай, а потом поможешь Изабель с посудой, — сказал ему Джеймс. — Мы ненадолго.

Выйдя из дома, они повернули от ворот налево и быстро пошли вверх по улице.

— Рис уехал по делам, — сказал Эмрис, — но так даже лучше. Тебе надо поговорить с людьми.

— Я вижу, чего ты хочешь, — проворчал Джеймс. — У тебя не выйдет.

— Посмотрим.

Они дошли до угла и направились к ближайшей станции метро, влились в утреннюю толпу пассажиров на перроне — рабочих, мужчин и женщин: бизнесменов и клерков, секретарей и продавцов, студентов разных национальностей — здесь попадались все, от городских магнатов до уборщиц. Час пик. Им пришлось пропустить два поезда, прежде чем они смогли втиснуться в переполненный вагон.

Проехали несколько остановок и вышли в парке Сент-Джеймс, чтобы, по выражению Эмриса, понаблюдать мимолетное зрелище во всей красе. Джеймс решил, что ему хотят показать поток машин, заполонивший лондонские улицы в час пик. Плечом к плечу с серьезными деловыми мужчинами в костюмах в тонкую полоску и женщинами в самых разных юбках и элегантных куртках они шли по улице к Биг-Бену и зданию парламента.

Речной туман оседал на городской асфальт, вокруг проплывали городские автобусы, черные кэбы и автомобили представительского класса; смельчаки-велосипедисты жались к бордюрам, а фаланги пешеходов смело двигались сквозь облака выхлопных газов, шагая чуть ли не в ногу по широким тротуарам, и так насколько хватало глаз. Джеймса, считавшего, что он уже немного привык к большому городу, беспокоила эта суета; однако его все более раздражали бессмысленная гонка и беспечная неучтивость прохожих. Он затравленно озирался по сторонам: люди с каменными лицами толкались, спеша к месту назначения.

— Господи, как люди могут так жить? — спросил он вслух в какой-то момент.

— Хороший вопрос, — ответил Эмрис. — Очень хороший…

Они вышли на Парламентскую площадь. Три улицы стояли в пробке, по четвертой движение напоминало медленный поток холодной патоки. Джеймс не понимал, как они переберутся через этот гудящий водоворот, но тут Эмрис сказал:

— Держись за мной и не зевай.

Старик, словно молодой олень, боком ввинтился в толпу и почти сразу растворился в ней. Джеймс кинулся за ним, и с помощью полицейских в желтых плащах сумел невредимым добраться до противоположной стороны площади. Они быстро прошли ко входу в Вестминстерское аббатство. Здесь движение казалось не таким напряженным, и всеобщее безумие улеглось. Вокруг слонялись десятки людей — группы иностранных студентов с одинаковыми зелеными рюкзаками, несколько школьных групп в блейзерах и галстуках, туристы — все они хотели посетить аббатство. До открытия оставалось сорок пять минут, а на площади уже выстроилась длинная извилистая очередь. Джеймс уныло посмотрел на шеренгу людей и уже почти смирился с долгим ожиданием на мокром тротуаре, когда Эмрис потянул его за рукав.

Они миновали сувенирный магазин и вышли на улицу рядом с большой церковью, минуя группу пенсионеров из Лидса и Кардиффа и стайку французских студентов, сидящих на лужайке. Молодежь курила и пила кока-колу. Остановились у бокового входа в аббатство. Здесь Эмриса встретил пожилой служитель, коротко переговорил с ним, открыл дверь и провел сначала по коридору, а потом через тихий сад аббатства к другой, гораздо более старой и тяжелой двери.

— Это вход в монастырь, — объяснил служитель, взявшись за огромное кольцо на двери. Выбрав один из больших ключей, он отпер дверь, и они ступили в проход с колоннами.

Здесь было совсем тихо. Джеймсу только однажды пришлось посетить великий храм, будучи молодым солдатом, он принимал участие в поминальной службе Неизвестного воина. Закрыв за собой дверь, привратник выбрал другой ключ и открыл старинную двустворчатую дверь в стене. В двери зачем-то были шесть замочных скважин. Через мгновение они уже стояли в низкой сводчатой комнате, расположенной, как понял Джеймс, в цокольном этаже храма.

— Это капелла Pix Chapel, — торжественно объявил служитель, щелкая выключателем рядом с дверью. — Дарохранительница и королевская сокровищница. — Он с гордостью оглядел каменный свод, украшенный замысловатыми узорами, а затем с беспокойством спросил: — Вы ведь ненадолго, мистер Эмрис? Двери открываются ровно в девять часов. К этому времени хорошо бы вам выйти.