Джеймс понял, что очень голоден. Не дав овсянке остыть, он начал глотать, обжигаясь и морщась. Тем временем Риз снял с вертела над костром шипящие колбаски, разложил их по мискам, сопроводив большими кусками хлеба. Джеймсу казалось, что прошли годы с тех пор, как он в последний раз ел горячее. Он подчистил миску и отдал должное хлебу и колбаскам, отламывая руками большие куски. А потом был кофе, черный и горячий, в толстых керамических кружках.
Джеймс первым покончил с завтраком, отставил миску в сторону, и теперь сидел с кружкой кофе, ощущая приятную сытость и огромное чувство спокойного удовлетворения, чувствуя, что впервые за долгое время обрел гармонию в своих с миром отношениях.
Он взглянул на Эмриса, задумчиво жевавшего хлеб, и спросил:
— И давно ты знаешь?
— Всегда знал, — ответил бард, не поднимая глаз.
— Что, в самом деле?
Эмрис кивнул, глядя в костер.
— Ты даже представить не можешь, сколько мне пришлось ждать этого дня.
— Подожди, ты что, хочешь сказать, что не управляешь событиями? Не ты стоишь за всем этим, не устраиваешь, не заставляешь происходить все это?
Бард поднял глаза от огня.
— Думаешь, это так просто? — усмехнулся он. — Иногда мне очень хочется подтолкнуть события…
— Но ты же знал, — настаивал Джеймс, пытаясь понять. — Знал, где меня искать, знал, что нужно делать.
— Знание — штука скользкая, — ответил Эмрис. — Знал ли я, что Артур вернется? Да. Всегда знал. Но я не знал и не мог знать, что это будешь ты. Скажем так, я надеялся, очень надеялся, что это будешь ты. Но еще несколько дней назад я все-таки не был уверен.
— Не понимаю, — помотал головой Джеймс. — Если ты знал обо мне с самого начала, почему не был уверен?
Эмрис помолчал, думая, как объяснить.
— Предположим, — сказал он немного погодя, — ты знаешь, что какой-то чужестранец решил прислать тебе ценный подарок — очень ценный, дороже всего, что ты можешь себе представить. Это тебе известно точно. Но проблема в том, что тебе неизвестно, когда его отправят и сколько времени он будет в пути. Ты даже не знаешь, на что это будет похоже. И что бы ты сделал?
— Ну, не знаю… Пошел бы на рыбалку. Надо же чем-то заняться, пока придет этот самый подарок.
— Не так, — не согласился Эмрис. — Ты же понимаешь, подарок огромной ценности… Ты же должен убедиться, что готов, что все на своих местах, ведь когда он придет, ты же должен сохранить его.
— Ах, вот чем ты занимался! Уточнял и готовился?
— Да, — кивнул бард, — у меня было много работы. Подарок доставят, и все должно быть готово к этому моменту.
— Фотография, которую я нашел, — сказал Джеймс. — Это же старый снимок, герцог был еще жив. Ты был тогда с ними, с охотниками. Проверял, на месте ли я?
— Время от времени приходилось проверять, как ты говоришь. — Он нахмурился. — Помнишь, еще в школе вы отправились в Абердин, в Морской музей? И ты с двумя другими парнями потерялся. Вы бродили по набережной, растерянные, потому что вечер уже наступил. Автобус вот-вот уйдет, ты даже паниковал слегка. — Он улыбнулся воспоминанию.
— Помню, — кивнул Джеймс. — Двадцать лет назад… Мне же было лет семь-восемь, и я с тех пор ни разу не вспоминал об этом.
— Ну, тогда ты должен вспомнить старого джентльмена, который вам помог.
— Не просто помог, он дал нам в провожатые полицейского, чтобы он отвез нас к автобусу. Мы так и ехали на полицейской машине с включенной сиреной. Так это был ты?
— Я же сказал, — пожал плечами Эмрис, — надо было проследить, чтобы все было в порядке. На тот случай, если ты окажешься именно тем, кого я искал.
Джеймс припомнил и другие моменты из детства, когда он словно чувствовал чей-то взгляд, наблюдавший за ним.
— Были ведь и другие случаи…
— Были, — кивнул Эмрис. — Несколько.
Джеймс взглянул на Риса. Тот молчал, но, похоже, прекрасно понимал, о чем они говорят.
— Я полагаю, Рис тоже в курсе.
— Правильно полагаешь. Без него я бы не справился.
Рис улыбнулся и налил себе еще кофе.
— Мои знания простираются всего на пару лет в прошлое, — сказал он. — Честно говоря, я рад, что нам больше не нужно держать это в секрете от вас.
— Я видел тебя там, наверху, — Джеймс кивнул за спину, на крепостной холм позади себя. — Ты — один из моих воинов.
— Я сражался под знаменем Дракона, — сказал Рис. — По крайней мере, Эмрис так говорит. Сам я не очень хорошо помню…
— А кто еще? — Джеймс требовательно посмотрел на Эмриса.
— Немногие. Коллинз из «Ройал Херитэдж», конечно, Дональд и Кэролайн. — Он беспечно махнул рукой. — У Шерлока Холмса были свои агенты, а у меня свои. Некоторые знают больше, другие меньше, но тебе нечего их опасаться. Это все верные люди.
— Ну и ну! — Джеймс недоверчиво покрутил головой. — Уму непостижимо!
— Перестань. Со временем все прояснится. Ты вспомнишь намного больше. Сейчас не стоит заставлять себя, знание придет само. Просто расслабься и прими то, что уже получил. — Эмрис с сочувствием посмотрел на Джеймса. — Помнишь, перед тем как придти сюда, я сказал, что тебе придется выбрать — принять свою судьбу или отказаться.
— Помню, конечно.
— Вот ты и выбрал. Но теперь, когда ты увидел кое-что, смутно догадываешься о том, что ждет тебя, я должен спросить еще раз. — Он поднялся на ноги. — Встань, Артур.
Джеймс встал, и Эмрис положил руки ему на плечи.
— Ты готов занять трон Британии? — голос барда опять звучал повелительно. — Ты принимаешь на себя обязанности короля своей страны?
— Принимаю, — сам удивляясь твердости своего голоса, ответил Джеймс.
Эмрис улыбнулся.
— Ну что же, тогда начнем, пожалуй. — Эмрис коротко обнял Джеймса, а потом отстранил на расстояние вытянутой руки. — Тебе никогда не узнать, как долго я ждал этого дня.
Глава 16
В Блэр Морвен вернулись быстро и без происшествий. Несмотря на неимоверную усталость, Джеймс не мог заснуть. В его жизни произошел перелом, и выстоять удавалось с трудом. Такое впечатление, что его посадили в ракету и забросили к звездам, а потом ракета вернулась на землю. В голове, в сердце, в руках Джеймс ощущал незнакомую пульсацию, казалось, даже земля под ногами содрогается, из нее рвалась какая-то неведомая жизненная сила.
Пока он не совсем понимал, что все это значит — полный смысл событий ускользал, — но в глубине души он знал, что перешел некую грань, непреодолимую для остальных людей, и побывал в инобытии.
Пока вертолет шел на север, он сидел, заключенный в кокон гудящих звуков, и смотрел на зеленые холмы и паутину дорог далеко внизу. Мысли были заняты Каэр Лиалом, слишком много незнакомых чувств пробудилось там.
Как найти объяснение случившемуся? Что означает это новое? Да и жил ли он вообще раньше? Неужто и в самом деле в нем пробудился дух прошлой эпохи? Или есть какое-то другое, еще более фантастическое объяснение?
Джеймс никогда не придавал особого значения гипотезе реинкарнации — бесконечному круговороту душ, переселений из тела в тело якобы для искупления грехов прошлых жизней. Человеческая душа — не стеклотара, которую можно снова и снова пускать в переработку. У каждого есть только один шанс — вот в это он верил. И надо сделать все возможное здесь и сейчас, никакой другой попытки не будет. Один шанс — это все, что у есть у каждого, именно он и идет в зачет. Ну, хорошо, а если не реинкарнация, то что?
Джеймс не знал. Все, что он мог сказать пока: в этой сделке он ничего не потерял, а приобрел, похоже, немало. А главное, кардинально изменился его взгляд на жизнь, теперь он смотрел на мир под другим углом, но его личность — по крайней мере, та ее часть, которую он считал собой, — на первый взгляд не изменилась. Насколько он мог судить, он оставался все тем же человеком, каким и был. Просто сейчас он вспомнил… что? Что, в конце концов, он действительно вспомнил?
Несколько смутных образов, лица людей, еще одно имя? Не так уж и много. Так отчего же самое сильное чувство, которое он испытывает — чувство возвращения домой? Он же помнил, как узнал! Узнал крепость, людей, себя, наконец; кто он, где жил, во что верил. Он помнил Каэр Лиал и тех людей, они были в некотором роде частью его самого.
